Ген Человечности - Werewolf

Помнишь, что он с Ченом сделал? А с Касакисом? Он же просто и нагло присвоил себе их работы, пользуясь тем, что они были его аспирантами! Сука, я тогда ему еще хотел на ученом совете все в лицо сказать – да решил не трогать это дерьмо, не связываться. А вот теперь – все скажу, что думаю.

– Если бы все было так просто… Ты как думаешь, зачем Денмонту армейские погоны?

– Известно зачем. На фоне остальных армейских его тупость и интеллектуальная никчемность незаметна, а вот на фоне профессорского состава она выпирает и очень сильно.

– Да нет… У меня такое понимание, что он не столько ученый, сколько приставлен смотреть за всеми нами от кого-то кто находится на самом верху.

– Ни хрена себе… – выругался Питер Маршал – там наверху, значит, совсем охренели в атаке. Его же поставили руководителем научной группы Альфа. Они что, хотят завалить исследования по теме?

– Так они и заваливаются! Ты не замечаешь, что как раз тема Альфа разрабатывается хуже всех, это отмечается на каждом втором совещании? Научный состав пашет как проклятый, а руководитель темы, который и должен обобщать работу подчиненных, определять перспективные направления исследований – ни в зуб ногой, только по чужим лабораториям шарит. И не забывай – сейчас мы как раз вместо того, чтобы искать новое по своей теме фактически делаем работу за Альфу, причем подпольно. Вот он и сует свой нос.

– Как же он просек про наши работы?

– Да просто. Хоть мы и шифруемся, все равно что-то остается. Все реактивы, анализы, биологические среды, подопытные животные заказываются централизованно.

Если наша группа – Гамма – заказывает все то же самое, что и Альфа – выводы может сделать даже такой тупица как Виктор Денмонт, согласись.

– И что нам теперь делать со всем этим дерьмом?

– Аккуратно продолжать исследования – спокойно сказал Каплан – если мы добьемся успеха и по своей теме и по теме группы "Альфа" – то вполне можем поставить на ученом совете вопрос о том, чтобы Денмонта вышвырнули отсюда за бесполезностью, а руководителем научной группы Альфа сделали либо тебя, либо меня. Согласись, так будет намного лучше…

В пятидесяти метрах от роскошного Кадиллака стоял неприметный темно-синий, грязный Форд-Эконолайн. На его крыше размещался какой-то прибор, очень похожий на кондиционер. Только специалист по тайным операциям, пристально взглянув на фургон, смог бы определить, что это никакой ни кондиционер, а мощная всеволновая приемная антенна. С ее помощью можно было принимать сигналы с установленных за пару километров подслушивающих устройств, там же была специальная лазерная пушка, предназначенная для того, чтобы считывать информацию лазерным лучом по дрожанию окон, там же были два объектива мощной системы видеосъемки, имеющий ночной и тепловизорный каналы. Сейчас два оператора, сидящие в кузове машины, подстраивали аппаратуру, а третий человек, сидевший на маленьком откидном стульчике у самой двери, надев на уши наушники, слушал разговор двух мужчин, находящихся в Кадиллаке. Специальными подслушивающими устройствами уже были напичканы дома, машины, рабочие места обоих этих мужчин, по каждому из них работала бригада наружного наблюдения численностью девять человек каждая.

Прослушивая чужой разговор, человек улыбался. Но только губами. Глаза же его были пронзительны и пусты, как глаза дешевой китайской пластмассовой куклы…

Катастрофа, день четырнадцатый

Дорожная развилка

Десять километров от Флагстаффа штат Арканзас 16 июня 2010 года Уютно и почти неслышно гудел мотор Хаммера, я уже второй день сидел за рулем, Энджи сидела на заднем сидении почти в обнимку с пулеметом. Вид ее мне совсем не нравился – похоже, после Седоны она впала в капитальный депрессняк. И выходить из него не хотела – наоборот погружалась все глубже и глубже. Хорошо, что еще вчерашний шабаш ей не пришлось видеть – иначе с ее психикой могло произойти все что угодно.

Чтобы вывести женщину из подобного депрессняка существует два средства. Слабое – как следует отхлестать по щекам. И сильное – изнасиловать всеми возможными способами или попытаться сделать это. В отсутствие лекарств и психологов, берущих по тысяче долларов в час, потрясение лечится только еще более сильным потрясением – короче клин клином вышибают. Пока я ничего подобного делать не хотел, но вечером намеревался серьезно поговорить. Очень серьезно. Возможно, и слабое средство применить. А если не поможет…

Впереди, на пересечении нашей дороги – главной – и какой-то второстепенной, стоял заслон. Полицейский джип с включенными мигалками, еще одна полицейская машина – вездесущий Форд Краун Виктория и белый фургон. Дорога в этом месте просматривалась хорошо, почти на полторы мили вперед и, увидев их заранее, начал подтормаживать, снижать скорость. И что-то мне в этом заслоне не понравилось…

Та самая, маленькая раскаленная красная лампочка вспыхивала в моем мозгу, подавая сигнал тревоги. Что-то было не так…

Засада? С обеих сторон дороги лесной массив, вполне может быть – любой куст заговорит огнем – охнуть не успеем!

А с какой стати устраивать засаду рядом с полицейским заслоном? Для остроты ощущений, что ли? Нет, не засада…

Фильтрация? Тоже не о чем волноваться. Документы есть у всех. Машины – а откуда им знать, что они угнанные. Как проверить в таких условиях? Да и потом – сейчас на дороге каждый второй на угнанной. К тому же и у меня и у Энджи – удостоверения сотрудников правоохранительных органов, подлинные. Скажем, что реквизировали машины, это вполне законно.

Так в чем же дело?!

И тут до меня дошло – в чем. Сама засада! Именно этот Форд Эксплорер с мигалками на крыше я видел прошлой ночью на месте бандитского шабаша! Именно этот! Хотя тут могли все копы ездить на Фордах Эксплорерах, но я пятой точкой чувствовал: этот – тот самый!

А это значит – что впереди не полицейский заслон. Впереди – бандитская засада. А ведь беженцы, уезжая из городов берут с собой все самое ценное. И остатки законопослушности заставляют их подчиняться требованию остановиться, если это требование высказывается человеком в форме, стоящим у полицейской машины.

Господи, сколько же людей они подловили на этом трюке…

– Внимание, на двенадцать часов! – резко сказал я Энджи просунулась между сидениями.

– Это копы. Копы…

– Это не копы! Это те, кто стрелял вчера ночью. Не копы!

– Поняла… до фальшивого заслона оставалось чуть менее километра – Работаем жестко. Как только я торможу – выходим и работаем со всех стволов – я машинально лапнул рукой лежащий между передними сидениями автомат Knights Armament с подствольником.

Восемьсот метров – Из этого делаю я. Возьми Хеклер! Справишься?

Семьсот метров – Не вопрос. А не круто – с ходу по копам…

Шестьсот – Это не копы, отвечаю! Это – бандиты! Не свалишь их – они завалят тебя. Не раздумывая!

Пятьсот – А как Питер?

– Его прикроет корпусом наша машина. Дальше разберется – по ситуации. Калаш у него под рукой.

Четыреста – Не медли, сейчас заряди автомат, возьмись рукой за ручку двери. Там сорок патронов в магазине, возьми запасные…

Триста.

– Готова!

– Замри! Только когда остановимся!

Двести!

Человек в полицейской униформе вышел на дорогу, повелительно махнул рукой.

Высокий, накачанный мексиканец с головой, обритой наголо – только сейчас на нем была полицейская униформа!

Сто!

– Готовность! Начинаю торможение!

Пятьдесят!

Хаммер плавно остановился у обочины, мексиканец в форме полицейского довольно улыбнулся, шагнул к машине – а вот дальше все пошло совсем не так, как бандитами было задумано…

Если видишь врага – бей!

Хаммер еще не остановился до конца, а я уже рванул ручку двери. Та с глухим металлическим щелчком поддалась – и я со всей силы толкнул левым коленом дверь, хватая автомат и выскакивая из машины.

До мексиканца сразу дошло, он вообще был молодец. Останавливая машину, он подобно заправскому полицейскому расстегнул пистолетную кобуру на поясном ремне.

И как только водительская дверь толчком раскрылась, и он увидел в моих руках автомат – рука дернулась, выхватывая ствол. Однако, он на схватку не рассчитывал, он рассчитывал на то, чтобы спокойно поживиться добычей, наслаждаясь ее беспомощностью. Я же изначально был готов применить оружие на поражение. Убивай или будь убит! Именно поэтому я опередил его – рука мексиканца уже распрямилась, дуло крупнокалиберного пистолета смотрело мне прямо в глаза – но я уже успел поднести приклад к плечу и нажать на спуск.

Короткая, из трех патронов очередь моего автомата бросила мексиканца на землю, уже раненый он выстрелил, но пуля прошла много выше моей головы. Черед долю секунды он тяжко грохнулся об асфальт.

Сила инерции, вызванная тем, что я выпрыгнул из движущейся машины, влекла меня влево и вперед. Бороться с ней было глупо, можно было элементарно упасть – поэтому я бегом пробежал еще несколько шагов вперед, держа наизготовку автомат.