Комната мертвых - Крис Муни

— Ты знаешь, кто здесь похоронен?

— Почему ты спрашиваешь об этом меня?

— Потому что ты вырос здесь.

— И к чему ты клонишь?

— Я уверена, что до тебя доходили слухи о пропавших женщинах.

— У Салливана и его банды был настоящий конвейер из молодых девушек. Если твой ай-кью превышал уровень пятилетнего ребенка, он выводил тебя на первый план. Жаль, что этот деятель сдох. Тебе было бы интересно взглянуть на него.

— С чего ты так решил?

— Он был серийным убийцей. Рядом с ним даже Тед Банди[13] показался бы тебе образцом добродетели.

— Помнится, Салливана не арестовывали ни единого раза.

— Так и есть. Он был неприкасаемым. Такого положения можно добиться, только имея могущественных покровителей.

— Мы знаем кого-нибудь?

Куп отрицательно покачал головой.

— Тебе известны имена кого-нибудь из жертв Салливана?

— Нет.

— Но ты же должен знать хоть что-нибудь! Этот человек властвовал в Чарльстауне. Уверена, ты…

— Дарби, я не ходячий учебник по истории тех ублюдков, что жили здесь.

— Тогда что тебя беспокоит?

— Салливан для меня — больная тема. Люди, которые жили здесь в то время, пока я учился в школе, включая моих родителей, считали его кем-то вроде Робина Гуда, который, да, не был таким уж бессребреником, но зато хранил город от наплыва наркотиков. Чушь собачья! Салливан начал продавать героин на южной окраине Бостона, заселенной преимущественно ирландцами, сделал на нем большие деньги, а потом приходит сюда и говорит людям, что убьет любого, кого поймает за его распространением. Этот человек был гением в способности угодить и нашим, и вашим.

«И все-таки здесь что-то не так!» — упрямо думала Дарби.

— Кроме того, ты же знаешь, как я отношусь к Чарльстауну. За ним закрепилась репутация города, в котором для повышения собственного благосостояния люди только и делают, что планируют ограбление банка или бронированного автомобиля, перевозящего деньги. У нас есть здесь наркоманы и бандиты? Несомненно. Но назови мне место, где их нет. Разумеется, пресса кого хочешь убедит в том, что мы здесь все такие. Но Чарльстаун изменился. И люди стали другими. Джентрификация смела почти все дерьмо, но пресса не хочет говорить об этом. А когда в новостях сообщат о том, что в подвале дома Кевина Рейнольдса обнаружен склад костей, вся эта пена насчет заповедника ирландской мафии снова всплывет на поверхность. Это как грязное пятно, которое никак не удается отстирать с нижнего белья.

— Благодарю за яркий пример, — сказала Дарби.

— Не за что. А теперь, может быть, мы приступим к работе?

Дарби не ответила. Куп что-то скрывал от нее, она нутром это чувствовала.

— Так все-таки, что в прошлом Кендры Шеппард по-прежнему беспокоит тебя?

Он выразительно закатил глаза.

— Ты не до конца честен со мной, Куп.

— Мне очень жаль, что ты так думаешь.

— Ты не пожелал разговаривать в машине, и сейчас ты…

— Ты тоже не отличалась разговорчивостью.

— Что происходит?

— Дарби, я рассказал тебе все, что знаю. За каким чертом тебе понадобилось устраивать мне допрос с пристрастием?

«Потому что ты никогда не умел врать, Куп. Я вижу это по твоим глазам. И чем сильнее я на тебя наседаю, тем больше ты горячишься и уходишь от ответа».

— Я пойду наверх, возьму дактилоскопическую карту и позвоню судебно-медицинским экспертам, — сказал он, выделяя голосом каждое слово. — Тебе лучше пойти со мной, поскольку меня не покидает чувство, что ты мне не доверяешь.

— Я никогда не говорила, что не доверяю тебе.

— Тогда можно мне сойти с места для дачи свидетельских показаний и заняться наконец своей работой? Или ты намерена и дальше зря терять время, терзая меня беспочвенными подозрениями?

— Позвони в дежурную часть и попроси их найти Кастонгвея, — сказала Дарби. — Я хочу, чтобы он все здесь сфотографировал. И передай, что, думаю, я нашла его РВП-пушку.

32

Джейми в одиночестве сидела в гостиной и смотрела телевизор, по которому показывали рекламу. Она слышала, как Картер играет наверху в ванной с пластмассовыми фигурками комикса «Человек-паук». Майкл по-прежнему сидел у себя в комнате. Когда дети вернулись домой из лагеря, Майкл молча поднялся туда и с грохотом захлопнул дверь. Она поднялась, чтобы поговорить с ним. Он заперся на ключ, не пожелал разговаривать и даже не спустился вниз к ужину.

Джейми поинтересовалась у Картера, что случилось с Майклом, но тот лишь пожал плечами.

Разгадку подсказал автоответчик. Она забыла прослушать его, когда вернулась домой.

— Добрый вечер, мисс Руссо. Вас беспокоит Тара Френч, директор спортивного лагеря «Бабсон» в Уэллсли. — В вежливом голосе женщины звучала сдержанная тревога, словно она не знала, как подступиться к щекотливой теме. — Пожалуйста, перезвоните мне при первой же возможности. Я бы хотела поговорить с вами о…

«Майкл…» — подумала Джейми, удаляя сообщение. Что-то стряслось сегодня в лагере, Она даст Майклу время успокоиться, выслушает его версию событий, а завтра с утра позвонит директору лагеря.

Второе сообщение было от отца Хэмфри: «Джейми, пожалуйста, перезвони мне. Я… беспокоюсь о тебе».

Рекламный ролик подошел к концу, Диктор телеканала «Кабельные новости Новой Англии», пожилой мужчина с жесткими, как проволока, седыми волосами и ослепительно-белыми зубами, которые, как она подозревала, были всего лишь вставными, начал строгим голосом зачитывать самое главное сообщение часа.

— Жестокое убийство и не менее отвратительная находка в доме, где прошло детство Кевина Рейнольдса, бывшего подручного печально известного ирландского гангстера Фрэнсиса Салливана…

«Фрэнк Салливан…»

Разумеется, Джейми было известно это имя, но она не могла припомнить ничего конкретного, кроме того что его подозревали в убийствах, вымогательстве и причастности к исчезновению людей. Она закончила полицейскую академию в девяносто втором году, то есть почти через десять лет после смерти Салливана. К тому времени, как она впервые вышла патрулировать улицы Бостона, с ирландской мафией — да и с итальянской тоже, если на то пошло, — было уже покончено. Годом позже она перевелась в Уэллсли, город, где самым тяжким преступлением считалось случайное ограбление. В тот год она встретила Дэна, вышла за него замуж и уволилась со службы, когда забеременела Картером.

Диктора с лошадиными зубами сменил корреспондент-азиат, который вел репортаж в прямом эфире из Чарльстауна. Джейми видела отблески бело-синих огней полицейских мигалок, пляшущих на оконных стеклах и мокрых тротуарах за спиной репортера.

А тот вкратце пересказывал событие сегодняшнего дня: «Жительница Чарльстауна Андреа Фучилла, снимающая квартиру в доме напротив особняка, в котором прошло детство Кевина Рейнольдса, услышала выстрелы и вызвала полицию…»

На экране появилась пожилая женщина с оливковой кожей и кривым носом, на котором прочно сидели очки с толстыми стеклами. Она держала над головой зонт, но ее густые неопрятные волосы все равны были мокрыми от дождя. Изъяснялась она на ломаном английском.

— Я как раз говорить телефон со своей дочерью, когда вдруг услышать треск, как будто взрываться шутихи. Но я не думать, что это шутихи, и срочно взывать полицию.

— А как вы поняли, что звуки выстрелов доносятся из дома Рейнольдса? — не отставал репортер.

— Я сидеть у открытого окна и курить мой сигарета, а потом слышать звуки «поп-поп-поп». Так я и говорить полиции.

— Что именно вы видели, мисс Фучилла?

Джейми почувствовала, как сердце замирает и проваливается куда-то вниз.

— Я видеть мужчина выходящим из дома, — пояснила пожилая свидетельница. — Но я плохо рассмотреть его лицо. Он наклонить голову низко-низко из-за дождя. Он одет в штормовка «Ред сокс» и бейсбольная шапка.

«Она видела, как из дома вышел мужчина. Мужчина!»

Джейми глубоко вздохнула. Паника, грозившая захлестнуть ее, понемногу отступила.

Камера снова показала крупным планом лицо репортера.

— Полиция подтверждает факт обнаружения трупа мужчины, который был застрелен в доме, но при этом не сообщает ни его имени, ни каких-либо дополнительных подробностей относительно человеческих останков, найденных в подвале. Мэри Салливан, мать Кевина Рейнольдса, умерла в прошлом месяце. Местные жители на протяжении последних нескольких недель неоднократно видели в Чарльстауне самого Кевина Рейнольдса и сообщили нам, что он готовился выставить дом матери на продажу.

Теперь на экране одновременно показывали диктора и репортера.

Диктор спросил:

— Кевина Рейнольдса подозревают в чем-либо?

— Полиция отказывается комментировать происходящее, но считает его «свидетелем, представляющим интерес для следствия», — ответил репортер. — Она обращается к местным жителям с просьбой позвонить в полицию, если они увидят Кевина Рейнольдса.