Там, где кружат аспиды - Олеся Верева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тоже мне, чистенький нашёлся! — Ульянка тряхнула головой и встала на ноги, раздражённо фыркнув. — Да, нечисть я, и что? Что ты мне сделаешь, коли Род меня такой создал?
— Не смей имя Рода устами погаными пятнать… — начал было Сарма.
— А то что? Сдуешь меня? Похвист тоже пытался, в дерево впечатал, да только живуча я. — Сверкнув глазами, Ульянка подошла к противоположной от братьев кромке ямы и без усилий подтянулась на руках. С ловкостью кошки она выбралась на землю и поднялась, даже не отряхнув платье от приставших к нему листьев и травы. Королевой встала и подбородок задрала. — Раз я так неприятна вам, то присутствие своё навязывать не намерена.
Она развернулась и, не оборачиваясь, направилась вперёд с несгибаемой спиной. Лента в косе развязалась, волосы сбились, и чувствовала Лёля, что Ульянка не вернётся. Не шутки она шутила, в сердце своё гордое раненная.
— Ульяна, подожди! — крикнула Лёля и, подхватив юбку, бросилась следом за русалкой. — Не уходи! Ты же в Яви одна пропадёшь!
— Пропаду, так и ладно, — ответила Ульянка, но остановилась, поджидая Лёлю. — Я же не железная, Лёлюшка, — продолжила она тихим голосом, когда обе они в отдалении от братьев Похвиста оказались. — Пусть нечисть, не чета богам, как вы, но сносить обиды терпеливо не буду. Он ведь с ними даже не спорит, — Ульяна не глядела на Похвиста, но Лёля поняла, кого русалка имела в виду. — Я и в его глазах просто дух зловредный. И это, Лёля, горше всего.
— Но для меня ты не дух! — Лёля обхватила ладони Ульяны. — Ты подруга моя бесценная. Я только встретила тебя, а уже привязалась, как к сестре. Я эту жизнь совсем не знаю, а благодаря тебе, столько нового в себе открываю. Ульяна, родненькая, не уходи, пожалуйста! Не могу я Похвиста бросить, чую, что одной мне Догоду не отыскать, но и без тебя остаться — как без души частицы.
— Милая ты моя, — Ульянка недоверчиво, но всё же улыбнулась. — А не врёшь? Примешь меня, богиня великая, такую? Водяницу обычную, коих в Яви десятки?
— Уже приняла! И не обычная ты, а для меня особенная! Я всё сделаю, чтобы уберечь тебя от Водяного. И как с сестрой старшей что моё, то с тобой разделю, — пообещала Лёля, сжимая тонкие ладошки русалки. На её запястьях под пальцами Лёли ощущались мягкие неровности, нежная чешуя, которой покрывалась Ульяна, если воды рядом не было.
— А я уже сказала, что жизнь за вас с Похвистом отдам, и от слов своих отказываться не буду, — кивнула Ульяна, так же крепко сжав руки Лёли в подтверждение обоюдного обета. — Ладно, пошли обратно к дружку твоему, но к этим охальникам заносчивым я и на выстрел стрелы не подойду.
Когда Лёля с Ульяной вернулись, «охальники заносчивые» о чём-то ожесточённо спорили с Похвистом и резко замолчали при их появлении. А затем неожиданно для Лёли все трое опустились на одно колено и склонили перед ней головы.
— Прошу простить за приём неласковый, — проговорил Сарма, согнувшись так низко, что Лёля видела только его затылок. — Честь для нас, что Берегиня ради брата нашего меньшего дом покинула и в Явь спустилась. Прости нас, Лёля, Сварожья дочь, что грубо тебя встретили, шутки неподобающие себе позволили. Не признали мы, да и как могли, коли Правь для нас закрыта. Не бывал никто из нас под небом её звёздным.
— Да что вы, не надо передо мной извиняться, — испуганная таким вниманием, ответила Лёля. — Это я за семью свою просить прощения должна! По моей вине так долго врагами мы были.
— Неужто и правда жив брат наш? — Сарма поднял на Лёлю взгляд, исполненный надежды.
— Я верю, что жив! Сама Мокошь мне сказала, — заверила его Лёля. — Чувствую, свидимся мы с Догодой, обязательно свидимся. — Она прижала ладонь к сердцу, которое отчего-то зашлось лихим стуком.
— Это Род Великий послал нам тебя, Берегиня, — Всток плавно выпрямился, но с колен не встал. — Не хватает нам брата нашего, да и службу без него нести тяжело. Никто из нас не в силах ветер южный, благой, плодотворный заменить. Я сам хоть и с востока дую, да нет у меня таких сил людей явьских обогреть, какие Догоде дарованы были.
— Позволь в терем наш тебя пригласить, за добро гостеприимством возблагодарить. Обрадуем деда вестями славными о пропавшем внуке его, — Сарма опустился в поклоне ещё ниже.
— Не откажешь ведь, свет-краса? Такого кваса тебе нальём, что в жизнь ты не пробовала, — разулыбался Варьял. — Баньку истопим, я лично тебе веничек дубовый запарю… Эй, да за что?! — возмутился он, когда Сарма тяжёлой рукой отвесил ему подзатыльник.
— А ты богине правьской не дерзи, сопляк. Сдалась ей банька твоя…
— Нет-нет-нет, мы так не договаривались! — встрял Похвист. — Я вам про Лёлю поведал, чтобы лишнего вы себе в присутствии её не позволяли. Не пойдём мы к старику. Всё уже оговорено, нам в другую сторону надобно! Его вина, что Догода в Нави пропал! Кабы не отказал дед Сварогу, когда тот его на битву звал, так не сошёл бы Догода с ума, один бы в Навь не ринулся!
— Ты коней-то попридержи, недоросль! — Рослый Сарма поднялся с колен. — Слышал бы тебя сейчас Стрибог, места мокрого не оставил бы. Зелен ещё приказы дедовы осуждать!
— П-подожди, Похвист, — нерешительно вмешалась Лёля, дёргая друга за рукав. Похвист повернулся к ней, и Лёля привстала на цыпочки, чтобы дотянуться до его уха: — Я, может, странную вещь сейчас скажу, но кажется мне, что нужно по словам братьев твоих поступить. Сама не пойму почему, но душа у меня к тому лежит. А Мокошь строго-настрого приказала сердце своё слушаться.
Окинул Похвист её взглядом недоумённым, губами дёрнул, словно что-то, неприятное вкусом, на язык его легло. Видно было, как не хочется ему с пути намеченного сходить, но спорить он не стал. Только глаза прищурил с вопросом немолчным, мол, уверена ли Лёля в чувствах своих. Она кивнула в ответ.
— Хорошо, — наконец согласился он. — Только как добираться будем? Мы-то на крыльях домчимся, а девицы? Двоих не донесу.
— Двоих? — Всток удивлённо поднял бровь. — Ты что же, и русалку с собой потащишь?
— Потащу! — нахмурился Похвист. — Или возразить мне намереваешься?
— Дело твоё, брат. Хочешь забрать свою зверюшку, я останавливать не буду. Да только и кончиком когтя её не коснусь. А то рыбой провоняю, — последнюю фразу Всток бросил через плечо, удаляясь в сторону
