Сломанная кукла - Янка Рам

Пытаюсь от него отстраниться. Она совершенно не моя история. Категорически.

Мои сексуальные предпочтения скорее примитивны. Роскошные грудь и задница при узкой талии, длинные волосы. Зрелые телочки, любящие секс и готовые жариться до утра отнюдь не в лепестках роз.

Какие ещё ушки, Псих, какие пальчики, линии - ты серьезно?

Но блять... Отрицать очевидное глупо. Зацепила там что-то.

Она цепляет чем-то другим.

Какие-то струны, на которых ещё никто никогда не играл.

И не сыграет, Псих.

Это не подходящая история для секса. Тебе бы этот экшен живьём закончить. И девочку эту из него вывести.

И всё! А дальше - в свои стандартные сексуальные приключения. Простые и неотягощенные тонкими деталями. Короткие. Потом - снова в тайгу.

Вздохнув, не позволяю своим фантазиям двигаться в ее направлении.

Оборачиваю бедра простыней. Развешиваю в предбаннике для нее ещё одну, перенеся с улицы, чтобы нагрелась. Иду босиком по снегу в дом.

- Иди... - киваю ей и тут же ловлю у двери. - Стой. Нельзя с серьгами, обожжешься.

Снимаю с нее серьги. Сжимаю пальцами мочку. Переступая с ноги на ногу, придавливает хвост Варгу.

Он недовольно рыкает и агрессивно клацает зубами возле ее щиколотки.

Охнув, влетает мне в руки. Горячий выдох в районе моей челюсти на мгновение отключает башку. И мои губы двигаются навстречу ее - распахнутым.

Э-э-э, стоп! - в последнее мгновение ловлю себя.

Разворачивается в моих руках, глядя в глаза Варгу.

- Фу! Нельзя! - рычу на него тихо.

Пёс дёргает верхней губой, огрызаясь, и демонстрируя мне зубы.

- Спокойно, - мои губы самовольно прижимаются к ее ушку. - Он любит пошугать, но без повода не кусает.

Покачнувшись, Божена хватается ладонью за косяк.

И мне ощущается на мгновение невыносимый магнетизм между нашими телами.

Замерев, она не дышит.

- Все нормально. Не пугайся его.

Кивает.

- Придёшь, верну, - сжимаю серьги в кулак.

Пока она в бане, делаю чай, накладываю в тарелку мед с кедровыми орехами и брусникой. Расстилаю на вторую скамью тонкую пенку и наши куртки, сверху - одеяло.

Разглядываю сережки. В таких серьгах - это на сцене надо блистать, не меньше. Массивные камни на мочке, а вниз уходят тончайшие цепочки белого золота.

В доме жарко...

Прямо в простыне выхожу на улицу с сигаретой. Варг тоже выходит подышать.

Оперевшись плечом на косяк, смотрю на приоткрытую дверь бани. Раскаляется она моментально. И нужно проветривать.

Докурив, стреляю сигаретой подальше в снег.

Поднимаю взгляд на скрип двери.

Застыв босиком на пороге бани, растерянно заносит ногу над снежной тропинкой. Вытянутая стопа касается снега.

Эта картина неожиданно срывает меня с места.

- Погоди!

Иду к ней, подхватываю на руки.

Зачем ты ее лапаешь, Псих? Сама бы добежала, тут три метра.

Нет. Не лапаю... Это другое.

Заношу в дом. Возле печки отпускаю.

- Где Варг? - шепчет она.

- Ушел...

- Совсем?

- Да нет, вернётся.

Прохожу к столу.

Греет руки над печью, нерешительно поглядывая на меня.

- Садись, давай. Чай остывает.

Пытаюсь абстрагироваться от мысли, что мы в очень маленьком пространстве вдвоем, голые под этими простынями.

Мое голодное тело хочет пировать. И оно привыкло пировать, когда женщина вот так - в прямом доступе.

Стараюсь не пялиться на ее глубокие ключицы и тонкую шею. И без этого, бляха, в "приподнятом" настроении.

Надевает обратно серьги.

Облизываю пересохшие губы, наблюдая за этим.

Хватит, короче. Это не тёлка тебе какая-то! Это просто девочка, которой нужна помощь. И ты вписался совсем не потому что... - мысли путаются. - И помощь - не повод для...

Жмурясь от наслаждения, Женя облизывает мед с ложки. И я опять ловлю себя на том, что мои губы тянутся в улыбке. От неловкости дёргаю уголком губ, трансформируя это в ухмылку.

Чо блять за херня...

- Вкусно?

- Я не ем сладкое обычно. Мне очень вкусно, - неуверенная короткая улыбка трогает трепетные губы.

- Почему не ешь?

- Я... балерина. Нельзя.

- Балерина?! Да ладно?

Балерины для меня - это что-то из альтернативной реальности. Не встречал никогда.

Поднимает вверх руку изгибая изящно пальцы и пускает волны от плеча до кисти. Словно... двигается крыло лебедя!

Точеный рельеф рук создаёт плавные порхания крыла.

Открыв рот, подаюсь вперёд, вглядываюсь в эту нереальную пластику.

Прижимает к себе руку, настороженно следя за моей реакцией.

Очухавшись, делаю глоток чая.

- Балерина. Ладно.

Дёргаю обескураженно бровями, принимая эту новую реальность.

- Что-нибудь ещё мне расскажешь?

Кусает губу, поднимая взгляд наверх.

Огонь трещит в печи и мне приходится прислушиваться к ее шепоту.

- Отвези меня, пожалуйста, к отцу.

- Как его найти, кто он?

- Четыре года назад мы жили в Питере... - сглатывает, глядя в сторону. - Сейчас я не знаю.

Мед капает с ложки.

Подставляю блюдце.

- Папа... он подполковник. Тогда был. Сейчас - я не знаю. Его зовут Лазарев Георгий Алексеевич, - внятно артикулирует она.

- А Мансуров?

- Мансуров... - дрожат ее губы. - Он очень опасный человек. У него очень много власти. Он меня ищет... Если найдёт, я никогда не попаду домой.

- То есть, свободно мы до твоего отца не доедем, правильно?

Качает отрицательно головой.

- Не доедем.

- Сообщить отцу я как-то могу про тебя?

- Я помню только наш домашний номер.

Двигаю