То, что надо (СИ) - "Vikkyaddams"

Лектер отметил, что Бадж, как всегда, почти не притрагивается к тому, что на тарелке.

— Не убивайте Франклина.

— Давно хотел, — упрямился Бадж. — Если честно, хотел убить и вас.

Бадж доверительно склонился над столом в сторону Лектера.

— Естественно, — согласился тот. — Я худой. У худых животных крепче кишки. Почему вы передумали? Или не передумали?

— Передумал, когда проследил за вами за город, по ночной дороге, к автобусному парку.

Ганнибал был вынужден изобразить ожидаемую Тобиасом реакцию, чтобы доиграть до намеченного.

— Вы беспечны, — темно ответил он.

— Я никому не скажу, — снова смилостивился Бадж. — Но я видел вашу работу. Она хороша. Моя беспечность никак на вас не скажется.

— Скажется, — возразил Ганнибал. — Ведь вы привлечёте внимание не только к себе.

Он встал и отправился к подносу с алкоголем. За спину Баджа. Чем вынудил того занервничать, подняться и встать спиною к французским дверям в заснеженный вечерний сад. Ганнибал обернулся к Тобиасу. И Ганнибал не сделал лишних движений, не встревожился и не удивился, когда понял, что что-то пошло не так. Он отметил едва видимое медленное раскрытие створы французской двери.

— Мне нужен друг. И тот, кто меня понимает, — Тобиас сбросил высокомерный вид и теперь просил.

— Я вас понимаю. Но другом вам быть не могу, — отказал Лектер.

— Но почему? — не отступал Бадж.

— Я женюсь в начале зимы, дорогой Тобиас. Поэтому дружба со мною не принесёт вам должного удовлетворения и не оправдает ваших ожиданий.

Произнося это, Ганнибал старался не смотреть на то, как Уилл вкрадчиво и мягко заходит Баджу со спины. Лектер видел блеск.

***

Уилл Грэм помнил многое. Всё помнил. А ещё он помнил, что ему нравилось. И что он любил. Любил он Лектера. И собак. Да, собак непременно. А нравилось ему рыбачить, умничать и убивать.

Дом С Демонами полюбил Уилла. Ведь сам Ганнибал приказал Дому С Демонами его любить и беречь. И Уилл мог распоряжаться ресурсами Мёрдер-драйв, 22 на любое своё усмотрение.

Вспомнив свои смерти, Уилл понял кое-что ещё. То, что более не намерен давать своим потенциальным убийцам хотя бы малейшее преимущество. «Свою психологическую травму стоит беречь, иначе недолго свихнуться», — заботливо напомнил сам себе Уилл. Стоило начать беречься с Тобиаса Баджа.

Грэм дождался приезда Баджа, сидя в арендованном «шевроле» через три дома по улице. Спустя минут пять после исчезновения Тобиаса за дверью с Демоном он вышел под лёгкий снег, закрыл двери авто и направился к кованой ограде Мёрдер-драйв, 22. Уилл мог наблюдать неслышную ему беседу в готичной и макабрической обеденной зале Ганнибала. То, что он мог отслеживать только язык тел ужинающих Лектера и Баджа, ничуть не способствовало поддержанию его этического равновесия. Так как Бадж очевидно стелился перед Лектером. А тот, как водится, снисходительно принимал подношение.

Ревность кусала Уилла Грэма едва ли не в загривок. Свет, рассеянно падающий из освещённой залы, не достигал Уилла, оставляя того во тьме. Когда мейстер встал из-за стола и скрылся из поля зрения, Уилл заступил в золотящийся прямоугольник света и сказал:

— Впусти меня. Сделай это тихо.

Французская дверь бесшумно растворилась. Грэм вошёл и услышал просьбу Тобиаса о дружбе и понимании.

«Малахольный ты подонок, Бадж», — в сердцах выругался Уилл, вынимая из кармана куртки широкий рыболовный нож с продольной лункой для облегчения скольжения в теле особо крупной рыбы.

Уилл с наслаждением выслушал отказ Лектера на дружеские притязания, одновременно заступая за спину Тобиаса Баджа. В следующий миг он крепко перехватил того левым локтем вкруг лица, дёргая к себе и назад, заставляя открыться в шее, а правой рукой — обыденно и в один взмах — перерезал Баджу горло.

— Прости, твой костюм… и лицо… — сказал Уилл.

Ганнибал, скусав изнутри губу, с вожделением и облегчением смотрел на Грэма. Кровь Баджа и в самом деле залила его вечернюю тройку и павлиний галстук. Брызгами упала на лицо.

— Не беспокойся об этом, Уилл, — великодушно отмахнулся Лектер и отпил из бокала. — Гость ушёл, но на кухне остался десерт.

Уилл тихо, не в силах сдерживаться, рассмеялся:

— Валяй. Но спать я всё равно буду у себя дома.

========== 27 ==========

Уилл окончательно пришёл в себя в гостеприимной гостиной Ганнибала Лектера, подмятый ошеломляющим дежавю. Потому что он не помнил, каким образом добрался до Мёрдер-драйв, 22 от Уэллендского канала, соединяющего Эри и Онтарио, на берегу которого он, Прайс, Зеллер, Кроуфорд и Катц водили хороводы вкруг чудовищного и обворожительного тотемного столба. Жемчужиной усилий мистера Уэллса, утверждённой на вершине столба, был Джоэль Саммерс. Это Уилл помнил. Помнил и то, как Джимми, задрав подбородок, завёл речь о пазлах, а Беверли и Брайан считали уголки. Помнил развёрстые могилы. Помнил выбеленный осенью камыш и смешанный со снегом прибрежный песок. Помнил Кроуфорда, который разогнал коронёров и бригаду. Помнил жуткую гармонию холодных рук, ног и корпусов, сложенных так, словно божественная Кали* снизошла до головоломок, составив самую смешную, на её взгляд, из мертвецов десятилетней давности и совсем ещё свежих. «С пылу, с жару», как сказал бы Брайан Зеллер. И в этом была вся соль.

И Уилл помнил, что не было холодной волны, знаменующей собою приступ, вызванный обострением болезни. Потому что Грэм был здоров. Но провал в памяти был тут как тут. И как он добирался до Лектера, — чёрт поймёт.

Пока Грэм сосредоточенно хлопал ресницами, недоверчиво озирая широкую ковровую лестницу на второй этаж, концептуальный испанский фарфор от Лядро, живущий на каминной полке и кофейном столе, и занимающиеся сами по себе огнём поленья в топке того же камина, за спиною у него распахнулась дверь.

Ганнибал вошёл в дом. Остановился на пороге, стаскивая перчатки.

— Уилл, я не ждал тебя сегодня, — сдержанно произнёс он.

— Я не помню, как тут оказался.

— Машина у входа, значит приехал… — Лектер осёкся, отследив неблагоприятный матричный диалог.

Уилл тоже это заметил. Поэтому оба замолчали. Ганнибал снял пальто и шарф, оставил на вешалке. Подошёл к Уиллу. Осмотрел его. Грэм позволил диагностирующе огладить себя по лицу. Позволил сжать обе ладони по очереди. После этого мейстер отступил, обошёл его кругом, осматриваясь по гостиной. Остановился, сложил ладони перед собою и следом всунул их в карманы брюк.

— Что последнее ты помнишь, Уилл?

Грэм неверяще и возмущённо качнул головою.

— Ты хочешь сказать, что мы снова возвращаемся на закономерные круги?

— Не хочу. И не говорю. Просто скажи мне, что ты помнишь, до того как очнулся у меня в Доме С Демонами.

— Мёртвое и почти чёрное лицо Джоэля Саммерса на вершине тотемного столба, — подчинился Уилл.

— А потом?

— А потом я в твоей чёртовой гостиной, — возмущённо сказал Уилл.

Лектер прикрыл глаза и чуть задержал дыхание, словно перед его лицом дёрнулась неосторожно прихваченная ветка. И он едва избежал хлёсткого удара.

— Что? Ann?

— Не говори таким тоном. Ему не нравится. Он почти плачет.

— Кому? — уточнил Грэм.

— Дому не нравится.

Уилл подозрительно огляделся, сообразив, что, пусть даже не видимые ему, вокруг в любом случае толкутся демоны.

И Лектер тех видит.

— Дому не нравится?

— Не нравится, когда ты груб с ним. Он любит тебя.

— Слушай. Укажи мне на связь. Я сам не в силах понять, как то, что Дом меня полюбил, относится к тому, что у меня опять провал в памяти.

— Это не болезнь.

— Отлично.

— Это Дом.

— Боже, дай мне сил, — попросил Уилл и спрятал на секунду лицо в ладонях. А когда отнял руки от лица, то увидел перед собою заплаканную маску Демона-Горничной в сбившейся кружевной наколке. Слева скорбно застывшую маску Демона-Мажордома, который укоризненно поджимал бескровные губы. А справа Демона Из Кухни, чья сыроподобная маска, уже ничуть не стесняясь, точила крупные прозрачные слёзы, каплями оседающие в кавернах сырных отверстий и под белым колпаком. Обернувшись, Грэм вполне закономерно встретился взглядом с металлической кованой образиной Дверного Демона, который, свесив кованый же язык, преданно и укоряюще смотрел на Уилла.