Я — матрос «Гангута»! - Дмитрий Иванович Иванов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кропотливый поиск историка А. С. Пухова внес коренную поправку. Оказывается, эсминец в последний момент взорвал минный машинист Федор Самончук. Оставшись один на корабле, он не хотел отдать его врагу. Будучи раненным, все же сумел сделать факел из горящего мазута и бросить его в пороховой погреб. Раздался взрыв…
В бессознательном состоянии Самончука подобрали немцы. К счастью, Федор Евдокимович Самончук остался жив. Он проживал в деревне Переделки Лоевского района Гомельской области. В середине пятидесятых годов Президиум Верховного Совета СССР наградил его за этот подвиг орденом Красного Знамени.
Возникает вопрос: что же случилось? Незадолго до этого матросы отказывались идти в наступление, как того требовал приказ Керенского, а тут показали образцы героизма? Все дело в том, что теперь мы выполняли приказ Центробалта, исходившего из того, что создалась угроза революционному Петрограду. Русская буржуазия, когда ее ставка на Корнилова была бита, шла на все, в том числе и на крайнюю меру — открывала ворота врагу, чтобы с его помощью задушить революционные силы. И Временное правительство, являясь послушным исполнителем воли класса эксплуататоров, содействовало этому. Его газеты наперебой писали о развале Балтийского флота. Этим как бы говорили немцам: настал удобный момент для вашего вторжения.
Моряки вступили в смертельный бой с полным сознанием ответственности перед революцией, той, что свершилась, и той, социалистической, к которой готовились. Моонзундское сражение, несмотря на потери, нами было выиграно. Немецкий флот потерял 10 эсминцев и 6 тральщиков. Кроме того, из строя вышли 3 линкора и 13 миноносцев[32], а самое главное — мы заставили вражеский флот отправиться восвояси, надежно закрыли ему путь на Петроград, сорвали попытку международной реакции задушить пролетарскую революцию.
В этот момент Временное правительство наиболее ярко показало свое контрреволюционное лицо. Морской министр прислал телеграмму, в которой требовал, чтобы съезд отменил свое решение о комиссарах, и при этом бросил обвинение в предательстве моряков. Одновременно Керенский, как главнокомандующий, издал приказ, в котором заявил, что своими действиями балтийцы-де вольно или невольно играют на руку врагу.
Страшным негодованием встретили матросы эти провокационные документы. Повсюду прошли митинги. Продолжавший работу съезд отметил героизм матросов и принял специальное постановление, содержавшее требование к ЦИК Совета — немедленно удалить из Временного правительства «авантюриста Керенского, как лицо позорящее и губящее своим бесстыдным политическим шантажом в пользу буржуазии великую революцию, а также вместе с нею весь революционный народ»[33].
Именно в эти дни Ленин писал: «Мы видели полный откол от правительства финляндских войск и Балтийского флота»[34]. Он указывал, что Балтийский флот и войско в Финляндии на стороне большевиков. Можно утверждать, что такое категорическое мнение сложилось не из одних только бесед с товарищами. Он своими глазами видел все наши действия. Ведь с 10 августа по 7 октября Владимир Ильич скрывался в Финляндии от ищеек Временного правительства. Длительное время он жил в Гельсингфорсе.
Соблюдая строжайшую конспирацию, Ленин, как после стало известно, был связан только с сугубо доверенными людьми, получал от них нужную информацию. В своих воспоминаниях Н. А. Ховрин ссылается на Бориса Жемчужина, который, по его рассказу, постоянно бывал у Владимира Ильича и докладывал ему о положении дел на флоте.
Материалы, вошедшие в 34-й том Полного собрания сочинений, показывают, сколь важную роль Ленин отводил армии и флоту, какие огромные задачи ставил перед ними во взаимодействии с рабочими. Важные положения содержит статья «Советы постороннего».
«Комбинировать наши три главные силы: флот, рабочих и войсковые части так, чтобы непременно были заняты и ценой каких угодно потерь были удержаны: а) телефон, б) телеграф, в) железнодорожные станции, г) мосты в первую голову.»
«Выделить самые решительные элементы (наших „ударников“ и рабочую молодежь, а равно лучших матросов) в небольшие отряды для занятия ими всех важнейших пунктов и для участия их везде, во всех важных операциях…»
«Окружить и отрезать Питер, взять его комбинированной атакой флота, рабочих и войска…»[35]
Читаешь эти страницы и видишь: из ленинских указаний исходил Центробалт в своих действиях.
Вспоминая Гельсингфорс в период подготовки Октября, я невольно думаю: а ведь нам довелось охранять Ленина, не зная того. Мы бдительно несли патрульную службу, поддерживали революционный порядок в городе. Контрреволюционеры боялись нас. Значит, Ленин был в безопасности и продолжал работу над книгой «Государство и революция», здесь же он написал и программную брошюру «Грозящая катастрофа и как с ней бороться».
Большевик А. В. Шотман устроил его с удостоверением на имя К. П. Иванова на жительство в квартире финского социал-демократа Г. С. Ровио, что на Хагнесской площади. Ищейкам и в голову не приходило установить слежку, ведь Ровио исполнял в то время обязанности начальника гельсингфорсской полиции! Не раз проходил я по этой площади во время патрулирования с товарищами. А когда он поселился в местечке Мальма (пригород Гельсингфорса), я частенько ездил в тот район поездом: там служил мой земляк Михаил Коробицын.
В последний, решительный
Всебалтийский съезд военных моряков как бы подвел черту под массовыми собраниями и митингами. Пришла пора напряженной деловой работы, сводившейся к непосредственной подготовке вооруженного восстания. Под этим углом зрения и велась пропаганда решений съезда. Не оставались в стороне и профсоюзы. В запасниках Центрального военно-морского музея в Ленинграде хранится приглашение на мое имя от 13 октября 1917 года следующего содержания:
«Просим товарища Д. И. Иванова, как заместителя члена совета союза трудовиков по электричеству, обязательно явиться в субботу к 4-м часам дня по петроградскому времени в канцелярию радио-телеграфной мастерской Свеаборгского порта для обсуждения важных вопросов, касающихся жизни союза.
С тов. приветом Виноградов, Манаков.»
Помнится, на этом заседании шел разговор о ремонте кораблей и в особенности электроприборов, без которых ни одно судно в море не выйдет. На первой очереди стояли корабли, получившие повреждения во время Моонзундского сражения. Это «Забияка», «Храбрый», «Победитель».
Требовалось ускорение ремонта, а это означало работать не считаясь со временем. Председатель союза Виноградов, подчеркивая эту необходимость, объяснил, что поскольку съезд балтийских моряков объявил о неподчинении Временному правительству, то оно,
