Го юй (Речи царств) - Автор Неизвестен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сяфу Фу-цзи не послушал [совета] и все же поставил табличку [Си-гуна] на более высокое место.
Чжань Цинь сказал: “Сяфу Фу-цзи непременно постигнет несчастье. Ведь слова чиновников, подчиняющихся начальнику обрядов и жертвоприношений, соответствовали истине. К тому же Си-гун не обладал блестящими добродетелями. Действия, противоречащие словам, в которых истина, сулят несчастья, наставление народа в том, что противоречит истине, также сулит несчастье, изменения в порядке размещения табличек с именами предков также сулят несчастье, установка таблички не обладающего блестящими добродетелями на более высоком месте также сулит несчастье. Разве два нарушения правил служения духам[689] и два нарушения правил служения людям[690] могут не принести несчастья?!”.
Слуга [Чжань Циня] спросил: “Если его постигнет несчастье, [значит ли это, что он] будет подвергнут смертной казни, или умрет в раннем возрасте, или погибнет от болезней?”
Чжань Цинь ответил: “Этого нельзя знать. Если его жизненные силы могучи, он достигнет долголетия, сохранит любовь правителя и только тогда умрет; но разве смерть в почтенном возрасте не является [также] несчастьем?!”
Когда Сяфу Фу-цзи умер и его хоронили, гроб сожгли и над землей поднялся кверху дым.
[45][691]
Пу, наследник престола во владении Цзюй, убил Цзи-гуна и, взяв принадлежавшие ему драгоценности, бежал в Лу[692].
Сюань-гун[693] послал к Цзи Вэнь-цзы[694] пужэня с письмом, в котором приказывал: “Наследник престола владения Цзюй не побоялся из-за меня[695] убить своего правителя и, взяв принадлежавшие ему драгоценности, явился к нам, а это доказывает, что он очень любит меня. Дайте ему от моего имени город. Город непременно должен быть передан сегодня же — не нарушайте приказа!”
Ли Гэ[696] встретил [на дороге] пужэня и изменил текст письма: “Наследник престола владения Цзюй убил своего правителя, похитил принадлежащие ему драгоценности и бежал к нам. Он не осознает, что, [совершив величайшее злодеяние], поставил себя в безвыходное положение и, более того, добивается сближения с нами. От моего имени сошлите его к восточным варварам. Сообщите ему об этом непременно сегодня же, не нарушайте приказа!”
На следующий день чиновник доложил о выполнении приказа. Когда Сюань-гун стал допытываться [о причинах изменения приказа], пужэнь сослался на Ли Гэ. Сюань-гун задержал Ли Гэ и спросил: “Ты тоже, наверное, слышал о нарушении приказа правителя?”
Ли Гэ ответил: “Я, не страшась смерти, с воодушевлением взялся за кисть, [чтобы исправить письмо] — разве я только слышал об этом? Я слышал также, что нарушившего закон называют разбойником, укрывающего разбойников — притонодержателем, похитителя драгоценностей — внешним смутьяном, пользующегося похищенными драгоценностями — внутренним грабителем. Он хотел сделать вас притонодержателем и внутренним грабителем, поэтому его нельзя было не выгнать. Меня же, как нарушившего приказ правителя, нельзя не убить”.
Сюань-гун, ответив: “Это я действительно проявил алчность, а вы ни в чем не виноваты”, простил Ли Гэ.
[46]
Сюань-гун летом вымачивал сети в глубинах реки Сы[697], [готовясь ловить рыбу].
Ли Гэ порвал его сети и, выбросив их, сказал: “В древности, когда кончался сезон больших холодов и насекомые, погруженные в зимнюю спячку в земле, начинали шевелиться, смотритель вод[698] осматривал сети и верши, ловил больших рыб, добывал речных животных[699] и приносил их в жертву в храме предков, [после чего рыбная ловля] производилась по всему владению, что помогало распространявшейся светлой животворной силе.
Когда птицы и звери носили в себе плод, а обитатели вод уже становились взрослыми, смотритель зверей[700] запрещал расставлять силки на зайцев и птиц и приказывал насаживать на вертел рыб и черепах, чтобы сделать запас [сухой] пищи на лето — и это помогало размножению [птиц и зверей].
Когда птицы и звери вырастали, а обитатели вод носили в себе плод, смотритель вод запрещал ставить большие и малые сети для рыбы, а приказывал устраивать западни и заграждения [для птиц и зверей], чтобы пополнить запасы кухни при храме предков.
[Таким образом], поскольку [на животных] обращалось постоянное внимание, их хватало на нужды [владения]. К этому следует добавить, что в горах не рубили молодые побеги, а на озерах не косили молодую траву. Запрет на ловлю мальков рыбы, для животных — возможность взращивать молодняк, для птиц— возможность высиживать птенцов, для насекомых — отказ от сбора яиц, муравьев и молодой бескрылой саранчи[701] — все это позволяло всем существам размножаться — таково древнее наставление. Ныне же, когда рыба только что кончила метать икру, вы не учите [народ] ждать, пока рыбная молодь вырастет, а, наоборот, хотите забросить сети, что указывает на вашу бесконечную алчность”.
Услышав эти слова, Сюань-гун воскликнул: “Я допустил ошибку, но Ли Гэ поправил меня, разве это не великолепно! Это замечательные сети — благодаря им я узнал закон. Пусть чиновники сохранят их, чтобы я не забывал преподанное мне наставление”.
Музыкант Цунь, прислуживавший Сюань-гуну, сказал: “Чем хранить сети, лучше приблизить к себе Ли Гэ, чтобы не забывать его слов”.
[47]
Цзышу Шэн-бо[702] выехал во [владение] Цзинь принести извинения за Цзи Вэнь-цзи[703]. Ци Чоу[704] хотел дать ему город, но [Цзышу Шэн-бо] не принял его.
По возвращении [Цзышу Шэн-бо] Бао Го[705] спросил у него: “Почему вы отказались от города, предложенного Кучэн Шу? Хотели ли вы показать уступчивость[706] или же знали, что город нельзя принимать?”
Цзышу Шэн-бо ответил: “Я слышал, что если главная балка нетолста, дом не выдержит нагрузки. Самой большой нагрузкой является владение, а самой толстой балкой — добродетель. Сановник Кучэн Шу хочет нести груз двух владений[707], но не обладает большими добродетелями, поэтому он не сможет сохранить жизнь, и его гибель не за горами! Он как бы стоит рядом с болезнью, и я опасаюсь, что скоро он заразится.
Существуют три причины гибели рода Кучэн: обладая малыми добродетелями, он пользуется большой любовью правителя; занимая низшее положение[708], он хочет взять в руки высшие дела управления; не имея больших
