Рассказы - Юрий Сотник

Я выскочил в большую комнату. Я знал теперь одно: надо сматываться отсюда! Но только я об этом подумал, как услышал, что кто-то открывает входную дверь без всяких предварительных звонков. Я влетел в спальню и так стремительно бросился на паркет, что на полтуловище въехал под кровать юзом. Едва я заполз туда целиком, послышались шаги и знакомый голос:

– Лешка! Эй! Это мы пришли. Я вылез и увидел Зину с Васькой. Они объяснили, что не позвонили нарочно: хотели проверить, как я умею прятаться.

– Топаешь очень, – сказала Зина. – Ты ботинки сними. – Она присмотрелась ко мне. – Во бледный какой! Испугался? Да?

– Ага! – кивнул Васька. – Он испугался, когда мы вошли.

– Нет, я не испугался, – заговорил я быстро, осененный прекрасной идеей. – Я знаете... Мне что-то очень нездоровится... У меня, наверное... – Я помолчал, стараясь придумать такую болезнь, чтобы ребята сами поняли: мне надо немедленно вернуться домой и лечь в постель. Но придумать я ничего не успел: один за другим прозвенели пять звонков.

– Наши! – сказала Зина.

Брат и сестра побежали открывать.

Я за ними не последовал, а только вышел в большую комнату.

Это пришли Аглая, Дудкин и еще один мальчишка – Юра Кузнецов. Взрослые говорили, что это самый интеллигентный мальчик в нашем доме. Он был чуть постарше меня, всегда спокойный, вежливый, аккуратно одетый. Когда наши решили похитить козла для своего спектакля, он единственный отказался участвовать в этом мероприятии.

– Лешка! – возбужденно заговорила Аглая. – Мы рассказали все Юре... и он такое придумал!.. Ты, может быть, уже сегодня вернешься домой, а тетка эта самая будет перед тобой на задних лапках ходить.

– Ультиматум ей надо послать, – вставил Дудкин.

– Что? – не понял я.

– Ультиматум, – повторила Аглая. – Юр! Объясни ему! Юра стал передо мной и заговорил как можно убедительней:

– Слушай! Чего ради тебе торчать в этой квартире целую неделю?

У меня сразу стало очень хорошо на душе. Две минуты назад я ломал голову, под каким предлогом унести отсюда ноги, а тут меня самого убеждают, что торчать мне здесь вовсе не нужно. Но я промолчал, а Юра продолжал меня уговаривать:

– Во-первых, ты здесь умрешь от скуки. Да еще без свежего воздуха. Во-вторых, что, если профессор возьмет да и приедет с дачи?.. Ты прогноз слушал? Похолодание и дожди до последней пятидневки месяца.

– Ой, граждане! – заговорила Зина. – Профессор наверняка приедет, если дожди... Лешка! Ты уж, так и быть, эту ночь переночуй, а завтра иди еще куда-нибудь. А то нам такое будет!..

– Да он сегодня еще уйдет. Не мешай! – сказал Антон, и Юра продолжал:

– Ну вот! А с другой стороны, твоя тетка тоже не заинтересована, чтобы ты пропадал. Ты пойми ее положение: ей поручили присматривать за ребенком, а ребенок взял да смылся!

Короче говоря, когда Юра объяснил мне, что такое ультиматум, я понял, что передо мной могучего ума человек. Зина сказала, что у нее просто гора с плеч свалилась, а Васька поддакнул:

– Ага. И у меня тоже... гора.

У Юры уже все было готово для написания этого важного документа. Он дал мне листок бумаги и ручку. Я присел за низкий круглый столик, на котором стоял телефон.

– Заглавие написать – "Ультиматум"? – спросил я. Юра сказал, что не надо. Как видно, он и содержание ультиматума уже обдумал, потому что продиктовал его мне почти без запинки:

– "Уважаемая тетя Соня!

Я категорически не согласен с Вашим педагогическим методом, которым Вы меня воспитываете. Я привык жить, как меня приучили мои родители, а Вы только и знаете, что нарушаете мою свободу и вмешиваетесь в мои дела. Вы думаете, что все это очень педагогично, а на самом деле Вы только потеряли для меня всякий авторитет. И вот результат! Мне пришлось бежать из дому, потому что лучше быть бесприютным бродягой, чем жить в Ваших невыносимых условиях.

Но для Вас еще не все потеряно. Если Вы дадите честное слово, что я получу свободу, как при маме с папой, я готов вернуться домой.

Если вы согласны на мой ультиматум, вывесите в форточку белое полотенце.

С уважением – Леша Тучков".

Несколько минут мы только и делали что расхваливали Юру. Особенно поразила всех великолепная фраза: "Но для Вас не все потеряно". Решено было, что Аглая бросит ультиматум в щель для почты на двери нашей квартиры, а Юра позвонит тете Соне по телефону и скажет измененным голосом: "Возьмите письмо от Леши".

Я был уверен, что тетя Соня вывесит полотенце еще до наступления вечера. Я так приободрился, что мне захотелось пофорсить перед ребятами.

– Хотите посмотреть одну забавную штучку? – сказал я небрежным голосом и повел ребят в кабинет профессора. Увидев череп, Аглая вся передернулась:

– Ввввввв!..

Антошка Дудкин и Брыкины молча попятились. Один Юра ничуть не испугался.

– Пуля, наверное, круглую дыру бы сделала, – сказал он. – А это... возможно, его холодным оружием убили: копьем каким-нибудь или чем-нибудь еще.

– Ввввввв!.. – снова сказала Аглая и пошла из комнаты. – И как Лешке не страшно с ним в одной квартире!

– Я бы ни в жизнь не осталась, – сказала Зинаида. Я промолчал. Форсить мне что-то больше не хотелось.

Я понял, что сейчас все уйдут, а мне-то придется "с ним" остаться еще на несколько часов.

– Мы, как увидим полотенце, сразу сообщим, – сказал на прощание Дудкин.

Я поплелся провожать своих гостей. В переднюю я за ними не пошел, а остался за углом длинного коридора. И хорошо сделал. Когда ребята выходили на площадку, я услышал, как распахнулась дверь квартиры Брыкиных и сердитый мужской голос громко спросил:

– А это еще что за визитеры?

Секунды три длилась полная тишина. Потом Зинаида залепетала:

– Папа... я... мы... мы им только цветы... Я им только цветы хотела показать...

– Они... цветы... – пропищал Васька.

– "Цветы"! Тебе ключи для того дали, чтобы ты весь двор водила? (Голос папаши Брыкина донесся уже из передней, и я на цыпочках пустился в спальню.) Давай сюда ключи! А с матерью я еще поговорю. Ее люди об одолжении попросили, а она это дело соплякам перепоручила!

Я слышал, как отец Зины и Васьки обошел всю квартиру, как зашел в спальню, постоял там немного.

– Черт их носит! – сказал он негромко и удалился.

Хлопнула входная дверь, потом чуть слышно дважды щелкнул ключ в замке. Страшная догадка потрясла меня. Подождав немного, убедившись, что настала полная тишина, я вылез из-под кровати и пошел в переднюю. Там я повернул ручку английского замка и потрогал дверь. Так я и знал: папаша Брыкин запер меня на внутренний замок.

Вернувшись в комнату, я машинально остановился перед большим зеркалом. Тогда я не обратил внимания, как выглядит мое отражение, а сейчас припоминаю: что-то вроде близкого к обмороку небольшого червячка с взъерошенной челкой над белым лицом.

Прошло некоторое время, прежде чем я начал что-то соображать. Может, Зина проследит, куда отец положил ключи, а потом утащит их?..

Я прикрыл дверь кабинета и сел подальше от нее на уголке тахты. Не знаю, сколько времени я так просидел. Послышалось пять звонков. Я пошел в переднюю и прошептал:

– Кто там?

Металлическая крышка над щелью для почты приподнялась, и за дверью зашелестело:

– Лешка! Это я, Антон... Тебя на внутренний замок заперли.

– Знаю, – прошептал я.

– Лешк! Мы твой телефон разведали. Будем по-особому звонить: сначала один звонок дадим и сразу положим трубку... А когда снова позвоним, ты подходи. А если просто будут звонить, ты не подходи. Понял?

– Понял, – прошептал я и услышал, как Дудкин понесся по ступенькам вниз.

Минут через десять зазвонил телефон и умолк. Когда он снова зазвонил, я взял трубку.

– Леш! Это я говорю, Аглая. Во какая ужасная вещь получилась! Зинкин отец ключи забрал к себе и в ящик запер... А ключ от ящика всегда у него.

– А... а как же я?

– А ты... ты, Лешка, пока потерпи... Мы потом что-нибудь придумаем... Сообразим что-нибудь...

– А... а сколько мне терпеть?

– Леша! Мы пока еще ничего не знаем. Если бы Зинкин папа на работе был, он бы ключи матери оставил, и тогда мы уж как-нибудь... Но только Зинкин папа отгул взял на четыре дня: стены обоями оклеивать.

– А я? Вы меня, значит, не выпустите?

– Не, Леш... выпустим. Только не сегодня.

– Завтра? – с ужасом в сердце спросил я.

– Не, Леш... не завтра и не послезавтра... – Аглая объяснила мне, что цветы поливают через два дня на третий, а сегодня их уже поливали. Значит, только через два дня Зинин папа отдаст Зининой маме ключи, и тогда их можно будет попытаться стащить.

Я молчал. Я просто не знал, что мне сказать на все это.

– Леша, ты слушаешь? – спросила Аглая.

– Слушаю.

– Леш, ты только не подведи, в окна не выглядывай и свет не зажигай. А то знаешь, что Зинке с Васькой от отца будет! Они сейчас сидят у нас в подъезде и ревут оба... Леша, и нам всем попадет, на тебя вся надежда... Не подведешь? Леша, пока!.. Мама из гастронома вернулась...