Безупречный - Элси Сильвер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сон до сих пор ускользал от меня, и, судя по тому, как мечется мой разум, он будет оставаться за пределами досягаемости. Особенно сейчас, когда все мои мысли и чувства смешались с сильным чувством вины из-за того, что Ретт травмирован и спит на полу.
Мой язык все еще заплетался, когда он схватил то, что ему было нужно, и устроился на ковре.
Вздох, граничащий со стоном, доносится оттуда, где он лежит.
— Ты не спишь? — шепчу я.
— Да, — ворчит он, изменяя положение ног.
— Тебе больно?
— Нет.
Я поджимаю губы и смотрю на пожарную сигнализацию надо мной, на крошечную зеленую точку, на которой я фиксирую взгляд.
— Ты лжешь?
Он хмыкает в ответ, так что я почти уверена, что права.
— Ретт.
— Саммер. — Похоже, он раздражен.
— Перестань упрямиться и ложись спать в кровать.
Тишина заполняет комнату, и мне интересно, слышал ли он меня вообще.
— Я не хочу, чтобы тебе было неудобно, — хрипит он.
Но мне уже. Неудобно от возбуждения. Но я этого не говорю.
— Ты не доставишь неудобства. Что меня смущает, так это то, что ты спишь на грязном полу с поврежденным плечом и спиной. Тащи свою задницу сюда.
Он глубоко вздыхает в ответ, и я слышу шорох одеял, а затем его фигура обретает очертания в другом конце комнаты. Когда он подходит, чтобы сесть на кровать, матрас прогибается под ним, и Ретт трет лицо. Звук того, как его щетина царапает ладони, более отчетлив в тишине.
— Ты уверена?
У него, должно быть, болит плечо, раз он так легко сдался.
— Итон, перестань быть таким слабаком и иди сюда. Я думала, ты хорош в том, чтобы запрыгивать в женские постели и вылезать из них. — Я приподнимаю одеяло и подвигаюсь на свою сторону, чтобы освободить для него больше места.
Он посмеивается, забираясь под него и роняя голову на подушку, которую принес с собой.
— Большинство женщин не так ужасны, как ты.
— Да, точно. — Я плотнее закутываюсь в одеяло, как будто оно может защитить от окутывающего меня запаха лакрицы и кожи. Как будто так я не почувствую жар его тела, прижатого вплотную к моему, и не позволю своим мыслям блуждать.
Он лежит плашмя на спине, сцепив руки на своем точеном прессе. Потому что, черт возьми, конечно, на нем нет футболки.
Когда его локоть задевает меня, я стараюсь не вздрагивать.
— Я имею в виду, что ты сказала мне, что собираешься убить меня во сне. Знаешь, у меня есть некоторое чувство самосохранения.
— Ты зарабатываешь на жизнь ездой на разъяренных быках. Я не так уж уверена в этом.
Он издает тихий смешок, и мы погружаемся в неловкое молчание.
Все еще чувствуя себя неловко, я выпаливаю:
— Где твоя мама? На вашем ранчо ужасно много тестостерона. Одни мужчины.
— Она ушла. — Его голос становится мягче.
— Ясно. Моя тоже.
Он поворачивает голову в мою сторону.
— В самом деле? Я думал, у тебя есть старшая сестра. Уверен, что слышал, как Кип говорил о своей жене.
Мое лицо перекосило.
— Да. Это забавная история.
— Мне бы не помешало посмеяться.
— Моя мама — няня.
Тело Ретта рядом со мной напрягается, и я смеюсь. Эта история всегда приводит людей в ужас.
— Повтори еще раз?
Я прочищаю горло и поднимаю руку, чтобы откинуть волосы со лба.
— Кип развлекался с няней. И — та-дам! Появилась я.
— Дерьмо. — Вот бы здесь был свет, чтобы я могла разглядеть его лицо прямо сейчас.
— Да. Еще какое. Моя мать приехала из другой страны и устроилась работать в нашем доме. Потом она родила меня, передала моему отцу и вернулась домой. Я даже не думаю, что виню ее. Не уверена, что хотела бы быть связанной с последствиями этого.
— Это… ну, это действительно кошмар.
Я смеюсь и знаю, что он смотрит на меня так, словно не может решить, как поступить в этом случае. Большинство людей этого не знают.
— Когда ты узнала?
Я поднимаю брови. Обычно, узнавая об этом, люди быстро меняют тему.
— Я думаю, что в каком-то отношении я всегда знала. Моя мачеха позаботилась об этом.
— Она осталась рядом?
— О да, она сделала это.
— Хм.
— Да. Я тоже этого не понимаю. И особенно того, как она всегда делала все возможное, чтобы между нами возникла напряженность. Между мной и моей сестрой. Между ней и моим отцом. Мне почти жаль ее. Я знаю, что он, очевидно, не должен был ей изменять, но это выглядит так, будто она осталась рядом только для того, чтобы сделать всех остальных несчастными. Я бы хотела, чтобы она была счастлива.
— Чем она занимается? — Я знаю, он думает, что она осталась с Кипом из-за денег.
— Она хирург. Совсем как моя сестра. Как будет моя сестра.
— Дико. — Похоже, он искренне шокирован. — А ты и твоя сестра?
— Сложно. — Чертовски, чертовски сложно. — Она… ну, она практически абсолютная моя противоположность. Внешность. Характер. Черт, ее даже зовут Винтер [31]. Думаю, что мой отец, неуместно желая, чтобы мы были одной большой счастливой семьей, пытался придерживаться тенденции времен года. Но нас всегда противопоставляли друг другу. Даже в те моменты, когда мы не осознавали этого.
Между нами повисает молчание.
— Мне жаль, что ты выросла с этим, — бормочет он.
— Да ну, мы адаптировались. Мне больше нравится атмосфера вашего ранчо.
— Ты когда-нибудь пыталась найти свою маму?
Я резко втягиваю воздух.
— Нет. Если бы она захотела узнать меня, она бы легко могла меня найти. Но она никогда не пыталась это сделать, а я не хочу быть обузой для кого-то, кого даже не знаю.
Он молчит, поэтому после нескольких затянувшихся мгновений я спрашиваю:
— Что случилось с твоей мамой?
— Она умерла, рожая мою младшую сестру.
Я, не колеблясь, придвигаюсь ближе и прижимаю свою руку к его. Я надеюсь хоть немного утешить его теперь, когда мы прошли по этому пути. Преодолели этот тяжелый разговор, поделились секретами в темноте.
— Мне жаль, Ретт.
— Мне не было и двух лет, так что я не помню ее. Но я думаю, что это хуже всего. Я упустил эту сторону жизни. Я никогда не узнаю, каково это, когда у тебя есть мама. А мой отец так и не оправился.
Кивая, я говорю:
— Я могу понять это. Но ты знаешь, по крайней мере, твоя мама хотела тебя. — Мои слова звучат
