Битва за Севастополь. Последний штурм - Нуждин Олег Игоревич

В районе ПМ 021 – восточнее выс. ПМ 014 сосредоточился 391-й полк. Из состава 28-й дивизии 3-й батальон 83-го полка был выделен для атаки на совхоз «Благодать» и высоты севернее 212,1. Три батальона румынской 1-й дивизии в качестве обеспечения северного фланга заняли линию гора Гасфорта – хутор Резниково – ПМ 013. Этим маневром они высвободили часть сил 72-й дивизии, а именно 72-й самокатный батальон, части 401-го полка и один батальон 399-го полка. Теперь их можно было или оставить в качестве резерва, или использовать для усиления на других направлениях [219].

По итогам дня 15 июня у командования XXX корпуса сложилось представление, что начался вывод частей, оборонявших выступ в районе ПМ 04 – совхоз «Благодать», ввиду наметившегося окружения. На позициях оставалось только сильное прикрытие. Поэтому сопротивления следует ожидать теперь в борьбе за Сапун-гору. Фланговый огонь из района д. Кадыковка вряд ли станет существенной помехой, а вот обстрелы с Федюхиных высот могут быть очень опасны, и на них следует обратить самое пристальное внимание.

Итоги дня

День 15 июня в северном секторе прошел сравнительно спокойно. Немецкое наступление в сторону Северной бухты затормозилось, у противника явно не хватало сил, чтобы завершить прорыв обороны 345-й дивизии. Его основные усилия были перенесены на правый фланг LIV корпуса, где главной целью стало блокирование и уничтожение 30-й батареи, а также изолирование 95-й дивизии от основных сил Приморской армии. В восточном секторе противник медленно продвигался в западном направлении, постепенно расширяя прорыв на флангах. Всего за день в войсках СОРа были убиты 597 человек и ранены 938. В Севастополе скопилось 7475 человек раненых, больных – 543, выздоравливающих – 2779. Всего – 10 797 человек[220]. С каждым днем росли потери гражданского населения от артобстрелов и постоянных бомбардировок. Так, только за 14–15 июня погибли 25 и ранены 36 мирных жителей[221]. По воспоминаниям работника городского эвакопункта Е. Смирновой, с середины июня эвакуация гражданского населения заметно замедлилась, что было связано с необходимостью перевозки на Кавказ большого числа раненых: «Эвакуация шла уже только при помощи подводного флота и при строгой конспирации»[222].

16 июня

Северный сектор

Схемы № 2 и № 4

С раннего утра позиции 22-й дивизии подверглись многочисленным атакам, поддержанным сильным минометным и пулеметным огнем. Группы красноармейцев действовали преимущественно вдоль железной дороги в направлении на Мекензиевы Горы. Все атаки были отражены, однако, как отмечал противник, советская пехота «дерется поразительно ожесточенно»[223]. Схожая картина наблюдалась и на участке соседней 50-й дивизии. С утра 16 июня она не вела активных боевых действий, ограничиваясь ведением наблюдения и разведки, пехота приводила себя в порядок. За время наступления 50-я дивизия понесла потери: среди офицеров 11 были убиты, 65 – ранены, среди унтер-офицеров 63 были убиты, 349 ранены и 7 пропали без вести, погибли 300 солдат, еще 1623 получили ранения, и пропали без вести 125 человек[224]. Даже по меркам 1942 года это были тяжелые для немцев потери.

В 9.45 после артиллерийского налета началась операция «Татцельвурм»: 1-й батальон 123-го полка во взаимодействии с 47-м полком 22-й дивизии атаковал выс. ПМ 027–028, 32-й полк с приданной ему саперной ротой готовились к атаке на «Старый форт», который представлялся выгодным плацдармом для захвата Белого тонннеля, 121-й и 123-й полки оказывали поддержку проводимой операции артиллерийским огнем и данными наблюдений. Потери 123-го полка были невелики: погиб унтер-офицер, ранены 2 офицера, 1 унтер-офицер и 4 солдата[225].

Возобновились атаки и против частей 95-й дивизии. Их командование расценило действия немцев как новую попытку решительного штурма. К сожалению, у командования IV сектора практически не было средств для противодействия. Людские резервы были исчерпаны, возможностей для пополнения не было никаких. Кроме того, в частях, которые вели бои на северной стороне, назрел кризис в снабжении боеприпасами. Как отмечал бывший начальник артиллерии 95-й дивизии, «то, что было накоплено на батареях, мы израсходовали, а со складов поступало все меньше и меньше снарядов. Приходилось ограничиваться в основном стрельбой прямой наводкой. Особенно экономно расходовался оставшийся небольшой запас выстрелов на береговых батареях»[226].

Проблема заключалась не в отсутствии боеприпасов вообще. На складах главной базы Черноморского флота их было еще достаточно. Но немецкая авиация, завоевавшая господство в воздухе, не давала возможности вовремя перебрасывать их на позиции. Днем самолеты гонялись не только за колоннами автотранспорта, но и за отдельными автомашинами и повозками. По этой причине транспортный парк Приморской армии стремительно сокращался, автомашин не хватало не только для подвоза боеприпасов, но и для доставки продовольствия и эвакуации раненых. Чтобы избежать излишних потерь, все перевозки стали осуществляться только в ночное время, но обеспечить части всем необходимым за темное время суток транспортники уже не успевали.

Противник интенсивно готовился к назначенному на 17 июня новому наступлению, главной целью которого был прорыв к Северной бухте. К 17.00 завершилось прибытие 24-й дивизии на выделенный ей участок, были установлены связь и взаимодействие с соседями. В течение дня проводилась подготовка к назначенному наступлению в рамках частной операции под кодовым названием «Прайз». Так как 22-я и 50-я дивизии понесли слишком большие потери, основной удар был перенесен в полосу 24-й дивизии. Ее 32-й полк остался в подчинении генерала Ф. Шмидта, поэтому для атаки можно было выделить всего два пехотных полка. Впрочем, полоса наступления была относительно узкой, что позволило эффективно концентрировать силы и средства. На правом фланге расположился 102-й, а на левом – 31-й пехотные полки, их полоса наступления позволяла глубоко эшелонировать войска в глубину и давала возможность в случае необходимости маневрировать резервами. Перед 24-й дивизией стояла задача по захвату фортов «Молотов», «ГПУ» и «ЧК»[227].

На 17 июня перед 22-й дивизией была задача взять форт «Волга» и далее во взаимодействии с левым флангом 24-й дивизии занять казармы и форт «Сибирь». Левым флангом, взаимодействуя с 50-й дивизией, следовало наступать по обе стороны железнодорожного полотна в направлении от ПМ 029[228].

В 18.45 было замечено движение башни 30-й батареи, ее орудия сделали несколько выстрелов в сторону расположения дивизий ХХХ корпуса. По батарее был открыт огонь крупнокалиберными орудиями. Один снаряд попал в основание башни № 1 и заклинил ее. Личный состав башни от взрыва потерял 15 человек убитыми и ранеными. Однако усилиями прибывшей еще ранее из Севастополя ремонтной бригады (1 инженер и 5 рабочих) башню удалось ввести в строй, но стрелять теперь могло только одно орудие.

В ходе боев 16 июня не удержал свои позиции и был вынужден отойти 90-й полк подполковника Г.А. Смышляева, прикрывавший подходы к 30-й батарее. В результате отхода возникла угроза окружения, поэтому по приказу ее командира майора Г.А. Александера вечером в траншеи на поверхности были направлены 120 человек из числа матросов-батарейцев[229].