Записки Дмитровчанина - Борис Федорович Хазов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь о погоде в пустыне. Летом жарко, даже очень жарко. Иногда мы утром закапывали в песок куриные яйца из нашего подсобного хозяйства, а к обеду они были сварены или запечены всмятку. Ночью жара чувствовалась еще сильней. Представляете, мы брали простыни с кроватей, на которых спали, и укрывались, мочили их в воде, расправляли на матрасах и ложились спать, закутавшись в них. Потом просыпались от того что они опять были мокрые только от нашего пота. Опять хватали простыни, мочили их в воде и по новой спать. И так всю ночь. Можете представить себе казарму, в которой полторы сотни молодых ребят, всю ночь бегают к умывальникам и обратно. Но это где-то с апреля по октябрь. В ноябре и марте погода теплая и комфортная. Зимой днем тепло. Мы в конце января в волейбол днем играли раздетые до пояса. А вот ночью зимой холодно, снега нет, но мороз мог достигать до -10 градусов. А учитывая, что здание и сооружение приспособлены только для защиты от солнца и жары, то по ночам нам было холодно. Окна закрывали одеялами. У входа в казарму постоянно топилась газом цилиндрическая кирпичная, обшитая железом печка.
Такова краткая характеристика пустыни, какой видел ее я.
Рассказик четвертый
О службе
«Нет места милее родного дома…»
Цицерон (I в. до н.э.)Теперь о службе. Наша воинская часть готовила и запускала самолеты-мишени, так называемые сейчас, беспилотники. Сделаны они были из настоящих самолетов, которые полностью исчерпали свой ресурс. Их заправляли топливом, ставили радиоэлектронное управление, подвешивали пороховые ускорители, устанавливали на пусковой станок. И по команде запускали. Вид был, конечно, потрясающий. Самолет с пускового станка на двух огненных столбах от пороховых ракет взлетал прямо в небо. Ракеты потом отстреливались и падали в пустыню, а самолет летел на своем двигатели дальше, управляемый по радио. На полигоне за ним гонялись и сбивали боевые самолеты, нами же подготовленные к стрельбам. Служба интересная. У нас, со всех стран соцсодружества, учились летчики летать на разных видах самолетов и сбивать ловко маневрирующие самолеты-мишени как ракетами воздух-воздух, так и пулеметно-пушечные огнем. А мы всю эту учебу и обслуживали: от охраны и до сбора обломков самолетов-мишеней в пустыне.
Сам городок, где мы жили, представлял собой кусок довольно большой пустынной территории, огороженной невысоким забором. Забор был сложен из известняковых, прямоугольной формы, камней, уложенных в «шахматном» порядке. И внутри этой огороженной территории стояли одноэтажные казармы для солдат, медблок, баня, столовая, клуб, плац, магазин, караулка, учебные классы, все соединенные между собой асфальтированными дорогами и дорожками. Были внутри и зеленые насаждения в виде колючих кустарников, высаженных вдоль дорожек и дорог, и небольшие лиственные деревья, в основном посаженные у клуба, медблока и некоторых казарм. Был и стадион со спортзалом. Стадион – это было нечто. На гладкой выровненной скале располагалось, размеченное краской футбольное поле, волейбольная площадка, беговые дорожки. И все это на гладкой скале. За городком на удаления разместился военный аэродром со своими стоянками самолетов, складами, рулежками и другой инфраструктурой.
Рассказик пятый
Сдача крови, или пьяным везёт
«В беде познаются друзья…»
Петроний (I в. до н.э.)В одной из казарм и располагались наши эскадрильи, то есть можно считать эскадрилья-рота. Лично я служил в 3-ей эскадрилье. Почему собственно, эскадрилья? Да потому что мы обслуживали и ремонтировали самолеты. Ну об этом пока все. Казарма, где мы жили уже полтора года, была аккуратным одноэтажным домом на метровой высоты цоколе с одним крыльцом, довольно широким, чтобы солдатики по «тревоге» могли свободно, не толкаясь, выбегать и бежать каменной лестницей на 5 ступенек, начинающейся большой площадкой перед дверями и заканчивающейся на асфальтовой дорожке метра 3–4 шириной. А на крыльце, в уголочке, стояла деревянная табуретка и веник. Почему я особо отмечаю эти два предмета, да потому что, во время ночных дежурств дневальные сидели на крылечке и веником сметали всяких насекомых, в том числе и ядовитых, которые ползли на свет лампочки, висящей над крыльцом, и на тепло нагретых стен казармы. И если на стены они не могли заползать, так как цоколь был измазан на всю высоту какой-то черной незасыхающей гадостью, отпугивающей насекомых, то там, где были ступеньки, это было возможно, они были чистыми во избежание затаскивания черной смазки в казарму. Вот всякие пауки и ползли на крыльцо, а дневальные их просто веником сметали. Можно бы, конечно, и давить насекомых, но тех было так много, что потом утром замучаешься крыльцо отмывать. В основном, это было в теплое время года, особенно весной и в начале лета. Я не знаю, как ученые энтомологи разбираются в этих насекомых, но видов было очень много. И все довольно страшные. Пауки, многоножки, всякие ползающие… в общем, жуть. Самыми опасными были, конечно, скорпионы, фаланги и каракурты. Мы, когда строем шли на самолетные стоянки через пустыню, иногда прямо по сплошному ковру из мигрирующих пауков. К чему я все это рассказываю, а к тому, что бы вы знали: в этой местности ни сидеть, ни лежать-загорать там невозможно даже днем. Обязательно кто-нибудь укусит.
Так вот однажды утром, на построении, к нам обратился замполит подполковник Андрюханов с просьбой о сдаче крови. Нужна была первая группа. Как выяснилось, в карауле произошло «ЧП», то есть чрезвычайное происшествие. Когда утром взошло солнце, два часовых смежных постов подошли друг к другу в нарушение устава и стали разговаривать. Кругом было открытое пространство аэродрома. Все видно, ну ребята и расслабились. Они были друзья, поэтому поговорить было о
