Возвращение в темноте - Эрик Ластбадер

2

— Я не стану никого убивать, — резко сказал Кроукер. — Ни по вашей просьбе, ни по чьей бы то ни было.

Значит, предложение Майера было не подарком Бога, а искушением сатаны.

— Понимаю. — Они вышли из ворот кладбища, и Майер тщательно запер их. Отсюда были видны яркие цветы на могиле Терезы Маркезы Барбасены.

— Вот бы удивилась семья Аджукара Мартинеса, услышав это! — Майер ласково погладил передний бампер бирюзового «мустанга», словно это было бедро обнаженной женщины.

Кроукер вздрогнул, услышав это имя, и болезненное воспоминание унесло его лет на десять назад.

— Этот Мартинес был просто чудовищем! К тому времени, когда я вышел на него, он уже успел убить пятерых проституток. Он резал ножом их щеки, полосовал лбы, отрезал груди и только потом убивал их.

— И вы застрелили его, — хладнокровно сказал Майер.

— Да, застрелил. — Теперь Кроукер уже не удивлялся тому, как много знал о нем Майер, хотя эти сведения были засекречены и достать их было не так-то легко. Кроукеру стало ясно, что знакомство с Майером было лишь частью большой игры, затеянной людьми, которые не любили шутить. — Он напал на меня с ножом.

— Вы отстрелили ему голову напрочь!

— Сначала я прострелил ему колено, — сказал Кроукер.

— Но этого оказалось недостаточно, чтобы остановить его.

Майер швырнул коробку из-под завтрака на заднее сиденье.

— А потом был Данстон Макгриф.

— Еще один псих, — вспомнил Кроукер. — Убил свою сводную сестру, вырвал у нее сердце и сожрал его, а потом изнасиловал ее труп. После этого он отправился убивать всех подряд. Четыре трупа, шесть тяжелораненых. Стрелял из пистолета тридцать восьмого калибра.

Майер облокотился о бампер «мустанга», сверкавшего на солнце безупречной полировкой.

— Одна пуля попала ему в висок, другая прошила шею. Отличные выстрелы меткого стрелка! Чисто сработано!

— Я был вынужден это сделать. Он чуть было не убил моего напарника.

Скрестив на груди руки, Майер закрыл глаза и подставил лицо солнцу.

— А потом был Родриго Импремата?

Кроукер взглянул на адвоката, который с поразительной точностью восстанавливал его прошлое, события, о которых сам Кроукер старался не вспоминать.

— Да у вас целый список, как я погляжу!

— Список убитых вами людей, — невозмутимо отозвался Майер. — Если не ошибаюсь, Дон Родриго долгие годы управлял одним из кокаиновых картелей. К тому же, кажется, именно по его заказу был убит ваш отец. Я не ошибаюсь?

— Нет, — сухо ответил Кроукер, ожидая, что теперь Майер станет рассказывать о его внештатном сотрудничестве с федералами.

Майер снова одобрительно кивнул.

— В наше время всеобщего стремления увильнуть от прямого ответа и взвалить вину на другого, ваша прямота и искренность вызывают у меня восхищение и глубокое уважение, сэр. Дон Родриго был самовлюбленным маньяком, не так ли? Его вспышки ненависти представляли серьезную угрозу для окружающих. Он был настолько безрассуден и опасен, что даже коллеги желали ему скорейшей смерти. Однако Дон Родриго оказался им не по зубам. Он умело предотвращал всякие попытки бунта, ссоря их между собой. Вот тут-то и появились на сцене вы. Некий хитрец, подозревавший или знавший наверняка, что именно Дон Родриго велел убить вашего отца, передал вам весьма важные сведения, дающие человеку с вашими способностями и силой воли возможность найти слабое место в неприступной обороне Дона Родриго. — Майер склонил голову набок. — Как вам нравится мой рассказ?

Кроукер уклончиво пожал плечами, но внутри у него все кипело. Он думал, что та ненависть, которую вызывал у него Дон Родриго, давно умерла, ан нет! И теперь через столько лет его захлестнула волна бешенства!

— Ну это что-то вроде полуофициальной версии. — Майер посмотрел в сторону могилы Терезы. — Однако были и такие — и, должен признаться, что я принадлежу к их числу, кто считал, что вы сами знали имя убийцы вашего отца. Я хочу сказать, что вы приложили немало сил, чтобы найти убийцу.

Майер снова перевел взгляд на Кроукера, словно ища подтверждение своим словам, и продолжал:

— Как бы то ни было, именно вы пошли к самому непримиримому врагу Дона Родриго и заключили с ним сделку: он наезжает на Дона Родриго, а вы официально сдаете его полиции. Все чисто, аккуратно, интересы обеих сторон соблюдены.

Теперь Кроукеру стало ясно, что Майер старался заставить его заново пережить те болезненные эмоции, которые Кроукер старательно хоронил в глубине своей памяти. Сейчас он снова был захвачен страстным желанием мести.

Майер обошел вокруг машины.

— Скажите, сколько вам было лет, когда все это случилось?

— Двадцать, — ответил Кроукер, — если все было именно так, как вы рассказываете.

— О да, не сомневайтесь, все было именно так. — Майер открыл дверцу «мустанга». — И мы оба знаем это. — Он едва заметно улыбнулся Кроукеру. — Так что не будем терять времени. Вы обладаете всеми необходимыми качествами — профессиональными навыками и изобретательностью.

— Пожалуй, я попрошу вас дать мне рекомендательное письмо, если соберусь наниматься на работу.

Майер кисло улыбнулся, но по глазам было видно, что никакая ирония не сможет сбить его с толку.

— Знаете, что говорят об убийстве? Или ты можешь убить, или нет — и точка! На мой взгляд, вы великолепно доказали, что умеете убивать. Фактически вас даже можно назвать знатоком в этой области.

— Мои способности тут ни при чем, — сказал Кроукер. — Если я и убивал когда-то, то на это были очень веские причины: во-первых, те негодяи заслуживали этого, во-вторых, у меня не было иного выбора.

— Что касается Мартинеса и Макгрифа, возможно, вы правы, — сказал Майер. — Но только не в случае с Доном Родриго.

— А вот тут вы ошибаетесь, — сказал Кроукер. — Нам никак не удавалось зацепить его. Как мы ни старались, он все время ускользал сквозь пальцы, словно угорь, как будто заранее знал о том, что мы собираемся предпринять против него. Да, действительно я изо всех сил старался прищемить ему хвост. Нет сомнений, именно по его приказу убили моего отца. Но те, кто знал об этом, побоялись пойти в полицию и свидетельствовать на суде. Впрочем, даже если бы мне удалось найти неопровержимые доказательства, Дону удалось бы уйти от ответственности. Слишком многие в городе были повязаны с ним одной веревочкой. Он обладал своего рода неприкосновенностью. А тем временем дети умирали от той дряни, которую он им продавал. У меня не было иного выхода.

Майер подвинулся к Кроукеру так близко, что он явственно ощутил смешанный запах одеколона и мужского пота.

— Не было иного выхода. Он обладал неприкосновенностью, — шепотом повторил Майер. — Другими словами, он был защищен со всех сторон.

И в это мгновение Кроукер понял, что ловушка захлопнулась. Взглянув Майеру в глаза, он увидел в них торжество умелого адвоката.

— Совсем как Хуан Гарсия Барбасена — неприкосновенный, защищенный со всех сторон. — Майер выразительно взмахнул руками. — Матерь Божья! Грязная свинья, он абсолютно хладнокровно убил свою жену во цвете лет! Если вы думаете, что он совершил это преступление в состоянии аффекта, то вы просто не знаете Хуана Гарсию Барбасену! Это второй Дон Родриго Импремата!

Кровь ударила Майеру в голову, он побагровел. Совершил ли Барбасена то преступление, или нет, Кроукеру стало ясно, что Майер искренне верил в его виновность. Может, он и не был таким холодным и умным профессионалом, каким хотел казаться. К тому же он ни слова не сказал о связях Кроукера с АКСК. Значит, ему это было неизвестно.

— Однако у меня нет никаких доказательств его вины, кроме ваших темпераментных обвинений, — сказал Кроукер, чувствуя, что с каждым словом все сильнее запутывается в сетях, расставленных Майером. Впрочем, вряд ли у него был иной выход. Рейчел нуждалась в донорской почке, это был вопрос жизни и смерти. Если допустить, что Майер говорил правду насчет этого Барбасены... Кроукеру было не по себе от этих мыслей, и лишь одно успокаивало его — каждое совершенное им убийство было абсолютно оправдано. Однако ситуация с Хуаном Гарсией Барбасеной была совершенно иной, и ему было необходимо время, чтобы проверить все и поразмыслить над этим. Но именно этого он не мог сейчас себе позволить — положение Рейчел было слишком тяжелым.

— Бывают ситуации, сэр, когда приходится верить на слово, — проговорил Майер. — Поверьте мне, мы желаем только добра вашей племяннице.

— Мне нужно время, чтобы поговорить с доктором Марш и проверить ваши документы на почку.

— В вашем распоряжении двадцать четыре часа, — сказал Майер. — По истечении этого времени, надеюсь, вы будете готовы принять окончательное решение.

— Доктор Марш захочет убедиться в реальности существования этой почки.

Майер понимающе улыбнулся: