Захолустье (ноябрь 2007) - журнал Русская жизнь

Для верности Черноморскому флоту следовало бы провести высадку десанта в Крым (чтобы немцы не ушли с Кавказа через Керченский пролив), причем морской десант надо было бы подкрепить десантом воздушным. Впрочем, есть сомнения, что это было бы по силам нашему флоту и ВДВ (тем более, еще была жива в памяти керченская катастрофа весны 1942 года). С другой стороны, в случае успешного наступления на Украине в десанте уже не было бы необходимости, Крым тоже был бы отрезан.

К сожалению, к осени 42-го наша армия пережила столько грандиозных катастроф, что Сталин мечтал удержать «синицу в руках» (Паулюса в Сталинграде), хотя Василевский предлагал ему вышеописанного «журавля в небе». Нельзя полностью исключать того, что Верховный главнокомандующий в данном случае был прав: у нашей армии не хватило бы мастерства успешно провести операцию «Большой Сатурн» (хотя намного ли она была сложнее той совокупности операций, которые удалось провести в реальности?). Кроме того, на Сталина очень сильно давил Жуков, который до последнего не мог смириться с провалом «Марса», продолжая губить людей в ходе очевидно проигранной битвы. И все же очень обидно, что под Сталинградом был упущен отличный шанс нанести Вермахту такое поражение, которое могло не просто изменить течение войны, но почти закончить ее.

Данный сценарий, реализуйся он на практике, видимо, не мог принципиально переломить ход истории. Крах южного фланга немецкого фронта очень сильно ускорил бы откат немецкой армии на запад, что наверняка вызвало бы форсированную высадку англо-американских войск в Европе (тем более что немцы вынуждены были бы перебросить на Восточный фронт большую часть войск, находившихся во Франции). В итоге союзники встретились бы примерно там же, где это и произошло. Только случилось бы это значительно раньше, и война унесла бы меньше жизней.

* МЕЩАНСТВО *

Павел Пряников

Канарейки в лимонах

Как в городе Павлово пытаются остановить время

На гербе городка Павлово нижегородской области размещена ладья на красно-белом фоне. А на парусе ладьи - горящий факел; местные краеведы утверждают, что это огонь Прометея. Ладья в гербе легко объяснима, поскольку городок стоит на берегу Оки, но вот откуда в глубинке России Прометей? «А в Павлово уже лет двести местные жители стремятся не только всячески подчеркнуть свою отдельность от окружающего мира, но и дать ему божественный свет прозрения. Со старообрядцев это пошло», - объясняет директор Павловского исторического музея Николай Федотов.

I.

Особость павловцев проявляется, например, в том, что они, не взирая на климатические и природные условия, выращивают не покладая рук лимоны, мандарины и инжир. А также разводят канареек, бойцовых гусей и бойцовых же петухов. В условиях России и сегодня все это кажется абсолютной экзотикой, а во времена царей и генсеков - было даже отчасти и крамолой. С начала XIX века Павлово стало одним из крупнейших торговых и промышленных центров Нижегородской области. А веком раньше туда начали стекаться старообрядцы, немцы, евреи, последние мордовские язычники - все «несогласные» того времени. Их концентрации в Павлово немало посодействовал либерализм графа Шереметева, чье имение располагалось в этих местах. «С начала XIX века Шереметев приказал всем местным жителям носить европейское платье. Приплывавших сюда с низовий Волги купцов в армяках местные называли не иначе, как дикарями», - объясняет научный сотрудник Павловского музея Владимир Савичев. Более того, в Павлово среди старообрядцев преобладали так называемые «нетовцы», раскольники, близкие по своим воззрениям к протестантским сектам - амишам, например. В городском музее можно сегодня увидеть фотографии павловских купцов тех лет в диковинных нарядах: расшитых золотом венгерских кафтанах и цилиндрах, но с окладистыми большими бородами. Стоит добавить, что местный фабрикант Федор Варыпаев еще до освобождения крестьян выставлял свою продукцию (кодовые замки, интересно, что их шифр состоял из латинских букв, а в качестве кодовых слов использовались «Париж» или «Гамбург») на иностранных ярмарках, а в 1862 году, после Всемирной выставки в Лондоне, и вовсе стал членом Британской промышленной академии.

А в середине XIX века два брата-купца Карачистовы привезли в Павлово из Константинополя (местные до сих пор отказываются называть его Стамбулом) диковинные растения - лимоны, мандарины, цитроны, инжир и лавр. И спустя лет 30-40 почти в каждом Павловском доме на подоконниках цвела и плодоносила эта экзотика. Но акклиматизации этих растений предшествовала кропотливая работа - путем селекции простые купцы и кустари добились того, что вымахивающие до 2-3 метров в естественной среде обитания растения превратились в метровых карликов, уживающихся со скудным среднерусским солнцем и низкими зимними температурами.

Примерно в то же время, что и экзотические растения, в Павлово занесло канареек. И тут старообрядцы и прочие «несогласные» добились того, что распевы этих птиц стали именоваться во всем мире Pavlovsky, и были признаны эталонными - московские и какие-нибудь германские канареечники выписывали из городка на Оке особи, чтобы те обучали трелям их канареек.

Разумеется, в конце XIX века в вечно «несогласном» Павлове появился и первый в России рабочий-марксист - Григорий Перчанкин. Московские купцы-старообрядцы Морозовы вскладчину с местными финансировали один из первых в России кружков народников под началом Александра Генриховича Штанге. А в начале века XX тут не могла не появиться одна из первых российских футбольных команд, финансируемая все теми же старообрядцами, «по образцу стран цивилизованных и дабы мысли и время рабочих занимать не пьянством и другими пагубными делами, а укреплением тела и духа» (как говорится в одной из местных газет того времени). Тренером команды, конечно, был англичанин, выписанный из Бирмингема.

II.

Сегодня о прежнем экономическом расцвете Павлова внешне ничего не напоминает. При Сталине тут были сломаны лимонные оранжереи: «Власти посчитали, что городским жителям заниматься сельским хозяйством противопоказано, и стеклянные теплицы с лимонами, мандаринами, цитронами и инжирами решили устроить в ближайших селах. Через пару лет у крестьян все это вымерзло, и больше власти к восстановлению цитрусоводства не возвращались», - сокрушается Николай Федотов. Пустырь, где раньше были оранжереи, называется «Лимонник». Местные жители даже в советское время не допускали того, чтобы на этом месте появилась новая постройка (также в мордовских селах никто не решился застраивать бывшие языческие капища). А в нынешнее время на строительство уже нет денег.

Запретили в советское время и петушиные бои, как «азартные и бесчеловечные игрища». Столетняя селекция боевых петухов прекратилась. Как и традиционные мартовские гусиные бои на льду Оки. И только в 90-е выяснилось, что все это время павловцы тайно продолжали сберегать бойцовых петухов и гусей. «Собирались мы раз-два в месяц где-нибудь в подвале, - вспоминает местный энтузиаст Валерий Угаров. - Сделаем ринг, пол выстелем мешковиной, до 10 пар петухов, человек 20 вокруг. Ну и ставки делали, не без этого - рубль или бутылку водки. Но главное было не выигрыш, да и не сам исход боя, а обкатка петухов - ведь без таких драк бойцовые качества были бы утрачены через одно-два поколения». А тайные гусиные бои проводились километров за 10-20 от города.

Единственные оставшиеся сегодня приметы советской власти в Павлово - два крупнейших завода: Павловский автобусный (он до сих пор выпускает знаменитые «ПАЗики») и авиационный. На первом работает двенадцать тысяч человек, на втором семь тысяч. И это на 62 тысячи населения. «Это где-то 70 процентов трудоспособного населения города. В реформенное время заводы выжили, сейчас платят по местным меркам неплохую зарплату, семь-восемь тысяч рублей в месяц. Но вместе с занятостью, индустриализацией они принесли в город пьянство, чего до революции тут почти не было», - рассказывает Николай Федотов.

III.

«Экзотические увлечения различного рода - от комнатного цитрусоводства до разведения канареек - стали для нас «лучом света в темном царстве», - поясняет Николай Федотов. Еще одним отличием павловцев от большинства россиян, пожирателей телевизионных сериалов и дешевой водки из картошки, осталась не свойственная нынешнему времени приветливость. Например, цитрусоводов-опытников мы находили по заслоняющим окошки лимонным и мандариновым деревцам. Даже не выясняя цели нашего визита, они предлагали чай с баранками, просмотр семейных фотоальбомов, а потом принимались рассказывать о своей жизни.

Так мы побывали в гостях у Любови Елизаровой, женщины лет 50-ти, происходящей из семьи старообрядцев-нетовцев. Самое главное потрясение ее жизни - встреча с негром. Пару месяцев назад в Павлово поселились бразильцы, они должны проводить какую-то модернизацию на ПАЗе. И вот Любовь увидела гуляющего по берегу Оки чернокожего мужчину. «Я шла за ним и удивлялась - какая же бархатная у него кожа. В Святых Писаниях, помню, читала, что так должен выглядеть Хам. И я не удержалась, подошла к негру и потрогала его. А он оказался на ощупь таким же, как мы!» - до слез смеется Любовь Елизарова. О других своих жизненных событиях она рассказывает уже без аффектированных интонаций. «Я вот еще сюжеты библейских рассказов вышиваю», - продолжает Любовь и показывает на развешанные на стенах тканные изделия. И, как почти у всех павловцев, в доме ее растут три лимона, четыре мандарина, а рядом с вышитым вручную полотном про Иону в чреве кита висит клейка с канарейкой. «В девяностые годы я стала коммерсантом, торговала на рынке тряпками. Потом дефолт. Залезла в долги, отдавала их до 2003 года. Снова накопила деньги, открыла маленькое кафе в подвале, сама пеку пироги и беляши (по 10 рублей за штуку). Да вот один чиновник не хочет мне продлевать аренду, говорит, что от моего кафе слишком маленький налог. И надо поэтому мне торговать водкой, а не беляшами, чтобы пополнять местную казну», - сокрушается Елизарова. Доходы частного предпринимателя позволяют ей иметь в квартире три электрических обогревателя, а не один, как у большинства павловских обывателей: в доме, где она живет, нет не только центрального отопления, но и воды, а потому все ходят по нужде в дворовый дощатый клозет. «А в доме нашем еще до революции бывал сам Алексей Максимыч Горький», - с гордостью сообщает Елизарова.