Хадамаха, Брат Медведя - Кирилл Кащеев

Взвыв, как Амба с прищемленным хвостом, черный шаман размахнулся и легко, будто тряпичную куклу, швырнул Белого на дно могилы. И со всех ног припустил за уносящей девчонку теткой. Все-таки проявила себя его подлая натура, все-таки погубитель он, а не борец с нижними тварями! Белого погубить хочет, за девочкой гонится… Яростно взревев, медведь сорвался с места. Лишь на миг замешкался, не зная, то ли белому на помощь спешить, то ли девочке… Земля над белым шаманом сомкнулась со странным звуком, похожим на девчоночий смешок. А улепетывающая тетка с ребенком на руках окуталась голубой дымкой и резко прянула в небеса. Капюшон ее кухлянки свалился с головы, мелькнули голубые волосы, и медведь узнал толстую жрицу.

Резкий запах как дубиной ударил медведю в нос. В воздухе возник бурлящий черный провал, и в толстуху точно из ведра плеснули – поток неприятно пахнущей темной воды ударил ей в лицо, сшибая на землю. Мелькнула копна ультрамариновых волос – как Голубой костер вспыхнул. Завывая, точно целая стая неупокоенных духов юер, разыскиваемая девица именем Аякчан, тринадцати Дней от роду, прыгнула толстухе на плечи и с рычанием вцепилась ей в волосы… когтями, которым и медведь бы позавидовал! На жутковато изменившемся девчоночьем лице страшным сапфировым пламенем пылали треугольные глаза, а между кроваво-алых губ змеей извивался длинный раздвоенный язык!

– Брос-сь девочку! – трепеща раздвоенным языком у самого лица толстой жрицы, прошипела она.

Сверху на них обрушился похожий на громадную летучую мышь черный вихрь! Щелкнула ржавозубая пасть, и вспыхнул торжеством мутно-белесый глаз, а дальше все сплелось – медведь перестал понимать, кто с кем и за что дерется!

Аякчан отшвырнуло прочь. Взрывая когтями снег, она развернулась и вновь ринулась в бой, накрывая вертящуюся в воронке черного вихря противницу чем-то похожим на клочья серого тумана. Толстая жрица вскинула руки – над битвой пронесся шквал Голубого огня. Пламя распалось. Голубоволосая девчонка летела сквозь пылающий Огонь верхом на белом облачке. В драку врубился черный шаман. Земля вздыбилась, выкидывая наружу коричневые жилистые плети корней. Голубое пламя погасло, как испугавшись, корни рванули вверх. Оглушительный грохот битвы стих – припавший к снегу медведь разглядел повисшую в хватке корней черную тварь. Торчащая прямо из груди гибкая, как змея, черная рука туго стягивала тельце спящей малышки!

– Отпус-с-с-ти меня, шаман, быс-стро, или я порву ей горло! – широко разевая усеянную кривыми ржавыми зубами пасть, прошамкала тварь старушечьим голосом.

Упрямо наклонив голову и сжав кулаки, тощий мальчишка-шаман застыл напротив нее. Его друзья замерли у него за спиной – медведь видел, как голубоволосая Аякчан отчаянно кусает губы. Широкий жабий рот нижнемирской твари расплылся в глумливой усмешке, и ее загнутый черный коготь плотно прижался к шее спящего ребенка. На кончике вспухла похожая на ягоду капля алой крови! С губ шамана сорвался еле слышный злой стон – и опутавший Черную древесный корень медленно, нехотя, отпустил ее. Прячущийся за надгробиями медведь едва не застонал тоже: что это за черный шаман, которого можно остановить, угрожая ребенку! Средний мир перевернулся! Великая река вспять потекла!

Нижнемирская тварь зашлась вибрирующим хохотом – спящая девочка болталась у нее между пальцами, как пойманный за шкирку щенок. Наст захрустел под шагами. Залегшие жители слободы поднимались, дергая руками и ногами, будто к ним привязаны веревки, и глаза их были бессмысленны и пусты, как у толстой жрицы! Здоровяк кузнец всей тяжестью навалился на мальчишку-шамана и опрокинул его наземь, заламывая руки за спину. Завизжала Аякчан – вцепившись зубами, как собака, у нее на ноге висела женщина. Счастливо хохоча, нижнемирская тварь завертелась на месте, размахивая пойманным ребенком, как тряпкой.

Так, с черным шаманом и его приятелями он вконец запутался, но вот эта – точно гадина! С громовым ревом громадный медведь вылетел из-за надгробий. И с размаху врезался широкой грудью в приплясывающую на снегу тварь. Торжествующий хохот сменился коротким булькающим воплем, когда медвежьи клыки сомкнулись на ее похожей на толстую змею ручище. Медведь стиснул челюсти. Дергающаяся в его пасти рука лопнула. Черная кисть с паучьими пальцами отделилась, как ножом срезанная. Спящая девочка упала на землю – свернулась калачиком в снегу и безмятежно засопела. Вонючая густая жижа хлынула медведю в горло. Отчаянно отфыркиваясь и отплевываясь, он замотал башкой. Тварь орала, судорожно разевая ржавозубую пасть. Развевающиеся вокруг нее полотнища черного вихря, как крылья пойманной птицы, хлестнули медведя по голове, и она рванула вверх, выдираясь из медвежьих лап. Медведь вскинулся на дыбы, но тварь взмывала все выше и выше. Ринулась прочь. Разочарованно ревя, медведь снова рухнул на четвереньки – прямо на спину тянущемуся к горлу черного шамана кузнецу. Тот словно и не чувствовал навалившейся на него тяжести – его пальцы сомкнулись на шее мальчишки. Медведь увидел выпученные глаза черного шамана – и рванул кузнеца за плечи. Мужик кубарем покатился в снег. Медведь развернулся всем телом, недвусмысленно скаля клыки…

Спотыкаясь и переваливаясь, будто ноги их не слушались, слободчане с совершенно пустыми, бездушными лицами перли на него. В их неподвижных пуговичных глазах не отражалось ничего – ни страха перед оскаленными медвежьими клыками, ни ненависти… Бледные, бескровные губы шевелились, и, словно выползая из тесаных гробов, по кладбищу сочился монотонный гул:

– Схватить-врагов-хозяйки-убить-врагов-хозяйки…

За его спиной раздался топот. Повернувшись боком, медведь успел увидеть, как черный шаман и двое его спутников уже выскакивают за ворота кладбища и со всех ног бегут по улице, кажется, направляясь вслед за черной тварью. Невольно он махнул когтистой лапой – пусть бегут, сейчас ему с ними не разобраться, и без того хлопот хватает. Вытянув руки, слободчане надвигались на медведя. Клыкастая пасть распахнулась, и он заревел.

Не обращая ни малейшего внимания на клыки и лютый рык, подоспевший первым кузнец хватил медведя кулаком по голове так, что пасть с лязгом захлопнулась. Недоуменно зарычав, медведь подался вперед, толчком опрокинув прущего на него кузнеца в снег. Послышался деревянный треск, и у зверя подогнулись лапы – второй кузнец огрел его деревянной лопатой по спине. Невозмутимо поднял обломанный черенок и нацелился вдарить снова. Ревущий медведь полоснул когтями. Заливая снег кровью из четырех глубоких царапин на груди, раненый припал на колено… Поднялся и с тем же неподвижным лицом, словно не чувствуя боли, снова двинулся. Медведь попятился, едва не наступив на ковыляющую к нему согнутую старушонку. Узловатые старушечьи пальцы вцепились в мех. Мгновение зверь стоял в ошеломлении, не понимая, что происходит… и наконец до него дошло! Бабка пытается его задушить! Задушить медведя! Своими тощими ручонками, которыми она даже неспособна обхватить его шею! Медведь резко мотнул головой, отправляя старушку в полет, – и увидел перед собой мальчонку Дней восьми, метящего ножом ему в нос. Ну это уж слишком! Убивать этих обездушенных дурней, что ли? Резко повернувшись, медведь со всех лап ударился в позорное бегство.

Свиток 15,

живописующий чэк-най в центре города и другие спецэффекты

Косолапо переваливаясь, медведь мчался по пустынной улице.

– Найти-врагов-хозяйки-убить-врагов-хозяйки… – как медленно текущий ручей, обездушенные слободчане выбирались из ворот кладбища.

Впервые в жизни ощущая самый настоящий ужас, медведь жалобно взревел и понесся вперед. Земля под ногами дрожала, будто под толщей льда, медленно просыпаясь, ворочалось гигантское животное.

– Ар-р-гх! – скользя лапами по тротуару, он вылетел на торговую площадь перед дворцом верховных. Злой дух Сакка, он же не перекинулся! Сейчас народ как драпанет от него с визгом…

С диким, неумолчным визгом народ с площади бежал прямо на него. Дворец верховных скрипел и шатался, как старый чум в буран. Кто-то с разбега врезался медведю в бок, посмотрел на зверя непонимающими глазами и побежал дальше. Медведя завертело в людском водовороте, как щепку, швырнуло туда, сюда, поволокло следом за толпой. Новая дрожь прошила землю.

– А-а-а! – площадь взорвалась многоголосым воплем. Гигантская ледяная фигура Огненной Уот у входа закачалась как пьяная, пошла трещинами. Задрав голову, медведь увидел… как с высоты на него валится громадный ледяной нос! С хриплым ревом он метнулся под брошенный рыбный прилавок – тостый лед содрогнулся от удара, и вместе с отвалившимся носом Уот раскололся на сотни ледяных булыжников. Осыпаемый градом осколков, медведь рванул прочь, выкатился к стене дворца…