Пастиш - Ричард Дайер

самой Фэй (то есть Лизы Мари Бронсон, актрисы, которая исполняет ее роль) гораздо меньше закатывания глаз и заламывания рук, чем когда Шерил изображает ее в конце фильма. Скорее, несмотря на слегка подчеркнутые клише в костюмах, сценарии и музыке, в игре Фэй/Бронсон проглядывает нечто другое, особенно благодаря крупным планам и кадрам, снятым через плечо Мисси Паркер, в центре которых оказывается Элси, а не ее хозяйка. Это нечто важно для замысла Шерил: оно одновременно и вдохновляет ее («В том, как она смотрит и двигается, есть что‑то серьезное, интересное») и оправдывает попытку историзации, попытку разглядеть за белыми стереотипами реальность черной женщины.

Второй игровой фильм — «Лживые души». Название отсылает к таким картинам, в которых были заняты только черные, как «Тело и душа» (Оскар Мишо, 1924), «Шрам позора» (Colored Players, 1926), «Бремя расы» (Reol Studio, 1921) и «Обман» (Мишо, 1921). По замечанию Шерил, это «один из немногих расовых фильмов, в которых она снялась» и ясно, что это драма о чернокожей, выдающей себя за белую, распространенный сюжет в 1920–1930 годы в голливудском кино, черной литературе и, как в данном случае, в независимом черном кино. Нам показывают сцену между Фэй (ее героиня остается безымянной), и женщиной по имени Ирен. Фэй отчитывает Ирен за то, что та напудрила лицо белой пудрой, и когда Ирен говорит, что имеет право «быть счастливой, влившись в их [белый] мир» и что «такой цвет кожи мне дал Бог и неспроста», Фэй отвешивает ей пощечину. Декорации практически отсутствуют, освещение резкое, как это бывало в большинстве независимых черных фильмов того времени. Лицо Ирен ярко белое, оно отличается от белизны со свинцовым отливом на лицах «раскрашенных» женщин в таких фильмах, но при этом напоминает ее. Сама эта чрезмерная яркость играет на двусмысленности роли, идеи того, что такой цвет кожи у героини «от рождения», но в то же время ей приходится усиливать его и доводить до крайности — еще один пример перформанса, пастиша и имитации (нельзя не вспомнить название самого известного фильма о черной девушке, выдающей себя за белую, «Имитация жизни» (версии 1934 и 1959 гг.) и одноименного романа 1933 г.), которыми пестрит «Женщина-арбуз». Как и в «Воспоминаниях о плантации», в «Лживых душах» Фэй представлена ярче, чем другая женщина, что опять указывает на нечто «серьезное и интересное», идущее с экрана, каким бы бедным и непритязательным ни выглядел фильм.

Шерил смотрит «Лживые души» с Дианой, своей белой девушкой, и фильм играет на аналогии между черной женщиной, выдающей себя за белую, и черной женщиной, встречающейся с белой. В какой‑то момент вместо фильма нам показывают Шерил и Диану, заигрывающую с ней. Звук «Лживых душ» приглушается, но, когда они начинают целоваться, его снова становится слышно и мы слышим слова Фэй, как будто они адресованы Шерил: «Ты — бесполезная, лживая шалава, вот кто ты. Ты совершаешь грех, за который тебя упекут в ад».

Помимо по-разному помеченных пастишных фильмов в фильме, в «Женщине-арбузе» есть и другие элементы пастиша или полупастиша. Есть, например, сцена с караоке в лесбийском клубе, в которой сначала белая женщина (незабываемая В. С. Броди из фильма «Ловись, рыбка», 1994) поет диско-хит 1978 г. «Boogie Oogie Oogie» в стиле фанк, а затем Ивет, черная женщина, которую привели познакомиться с Шерил, исполняет душераздирающий кавер на очень непростой в вокальном отношении хит Минни Рипертон 1975 г. «Loving You». Позднее принцип вокальной подмены, на котором строится караоке, воспроизводится в сцене, где Шерил, сидя у монитора, показывающего «Воспоминания о плантации», повторяет реплики Элси/Фэй утрированным голосом и с добавлением наигранных жестов. Эта сцена контрастирует с выступлением Sistah Sound и его маркерами аутентичности: поэзия как политическое заявление, африканские инструменты (бонги и колокольчики). Ровное вокальное исполнение рэпа с рефреном «Потому что я — черная женщина/Черная женщина — я» говорит о пародии, и выступление нарушается тем, что съемочная группа Шерил больше склонна снимать «хорошеньких» женщин среди публики, чем возвышенную поэзию на сцене.

В фильме тоже есть шутки для посвященных. Диану играет Гвиневер Тёрнер, одна из сценаристок, продюсеров и исполнительниц главных ролей в хите независимого лесбийского квир-кино «Ловись, рыбка». Шерил держит книгу, на обложке которой написано «Голливудские лесбиянки». Вероятно, это книга Боза Хадли 1994 г., но в фильме в качестве автора указан Даг Макгоуден («Интересно, он — лесбиянка?»), чье имя очень напоминает Дага Маккиэна, одного из сценаристов и режиссера игровых фильмов в фильме в «Женщине-арбузе». Когда Шерил с друзьями сидят в забегаловке, позади них висит постер кинокартины «Дежурный» (The Attendant, 1992), на котором хорошо видно имя режиссера, Исаак Жюльен: Жюльен — старейшина того вида черного кино, к которому принадлежит «Женщина-арбуз», анти-эссенциалистского гей-кино, политического, но не всегда политкорректного.

В игре актеров есть также несколько уровней помимо однозначного исполнения роли. В игре Сары Шульман, известной лесбийской писательницы и активистки[116], играющей белую сотрудницу архива «Центра лесбийской информации и технологии», полную наивного энтузиазма и высокопарного коллективизма, чувствуется пародийность. Три другие женщины играют самих себя. Одна из них, Ирен Дьюнай, мать Шерил Дьюнай, играющая в фильме мать главной героини, кажется, играет всерьез. Скептически относящаяся к своей умной и бойкой дочери, она вспоминает, что, когда она в юности ходила по настоящим черным клубам, никогда не слышала о «Женщине-арбузе» (реальная Ирен Дьюнай и не могла о ней слышать), и в то же время узнает в Фэй на фотографии (так нам говорят) женщину, которая часто пела в клубах, где она бывала и где было полно фриков, которые бы наверняка понравились Шерил, как она считает. Ирен Дьюнай так убедительно узнает ту, которой никогда не существовало, что возникает вопрос, чья это фотография (мы ее не видим) — Фэй или какой-то реальной певицы того времени. Вторая женщина, Камилла Палья, как водится, выстреливает идеями, смелыми и захватывающими (например, что фигуру черной мамушки-негритянки можно толковать как символ радости и плодовитости) и одновременно безумными (когда мужчины режут и раздают арбуз — это святое причастие). Она всегда такая или все понимает и нарочно переигрывает? В конце сцены, в которой ей пришлось рассуждать о вымышленной связи Фэй Ричардс и Марты Пейдж, кажется, что она с трудом сдерживает улыбку и готова вот-вот признаться, что поучаствовала в розыгрыше.

Наконец, есть Шерил (Дьюнай). Шерил, героиня фильма, которую играет Шерил Дьюнай, режиссер «Женщины-арбуза», как и она, — начинающий режиссер, снимающий фильм о Женщине-арбузе. Однако в отличие от Шерил Дьюнай, Шерил не знает, что Женщина-арбуз/Фэй