В гости по ночам... - Мария Жукова-Гладкова

– Немец спит, твой брат спит, бабка – Екатерина Афанасьевна? – не спит, но пребывает в каком-то странном состоянии. К голове мокрое полотенце прикладывает. Четыре женщины спят в одной комнате, еще в одной – мужик. Писатель, да? Но их же вроде двое должно быть?

– Второй дома у жены живет, сюда приходит только творить и пить, – пояснила Ольга. – Это все?

Алексей кивнул.

– В нашей с Игорем комнате еще должна быть вчерашняя женщина!

– Нет ее. Но на кровати спали. Оль, проверь у себя деньги и ценности.

– Какие деньги и ценности?! О чем ты, Леша?

Юлия Карловна застонала, и Ольга сразу же повернулась к ней. Алексей маячил за спиной, потом еще раз вышел.

– Оля? – наконец пришла в себя соседка, посмотрела на Ольгу, снова закрыла глаза, открыла. – Оля, что со мной?

– У вас был глубокий обморок. Что вы помните?

– Святослав? – спросила вместо ответа Юлия Карловна. – Оля, что с ним?

Комната Юлии Карловны и Святослава была разделена на три помещения перегородками, и со своей кровати Юлия Карловна сына видеть не могла. Но словно услышав вопрос обеспокоенной матери, Святослав издал трель храпа.

– Оля…

– Сейчас я его посмотрю.

Дыхание у Святослава было нормальным, пульс бился ровно, наполняемость была хорошая. Все выглядело, как сон здорового человека. Но время-то! Да, Святослав обычно очень поздно ложился и поздно вставал, как все творческие люди, но так долго он все-таки никогда не спал.

– Юлия Карловна, я пойду других жильцов проверю, – сказала Ольга.

– А…

– Перед дверью у нас в квартире лежит труп какого-то неизвестного мужика, проткнутый….

– Господи! Вспомнила! – воскликнула Юлия Карловна. – Я же его увидела… Оля, он на самом деле там?!

Ольга кивнула.

– Вы слышали звонок? – спросила она. – Что вы еще помните?

Юлия Карловна задумалась.

– Я проснулась с больной головой. Посмотрела на часы и решила, что сломались. Потом увидела, что Святослав спит. Решила, что да, сломались. Не могла я спать столько времени. Я захотела немного пройтись, подышать воздухом. Все-таки в выходные у нас не такая загазованность. Думала дойти до того садика, который наши люди отстояли. Помнишь, Оленька, как наш район выходил на борьбу с чиновниками?

Юлия Карловна улыбнулась.

– Не ожидала, что выйдут люди всех возрастов, всех национальностей. Только богатеев не было. Но тогда я поняла, почему наш народ выиграл войну…

– Юлия Карловна, здесь что произошло?! То, что наши люди садик отстояли, это, конечно, прекрасно, но сейчас у нас другие проблемы!

– Да, Оля, да, конечно, ты права. Я не очень хорошо соображаю. И когда я проснулась, я тоже не очень хорошо соображала. Покачивало, подташнивало, во рту был какой-то привкус. Не могу объяснить, какой. Я водички попила, костюм, пальто, сапожки натянула и пошла. За стеночку держалась. Не понимала, что со мной. Вспомнила, что тебя нет. Вышла в холл – и увидела… Больше ничего не помню.

В коридоре послышались женские голоса и голос Алексея.

– Извините, Юлия Карловна…

– Да, конечно, Оленька, я все понимаю.

Ольга выскочила в коридор и увидела молдаванок. Женщины не могли поверить, что проспали на работу, что не услышали будильника.

– Ольга Петровна! – прижала руки к груди та, что стояла ближе всего к появившейся Ольге. – Вы можете подтвердить нашему хозяину…

Женщина пошатнулась, схватилась рукой за стену и замолчала.

– Ольга Петровна, что с нами со всеми случилось? – спросила вторая, не отрываясь от стены.

– Похоже на какой-то газ, – ответил Алексей и посмотрел на Ольгу.

– Ольга Петровна! – взмолилась третья женщина.

– Я все подтвержу. И Алексей подтвердит. И, думаю, что милиция подтвердит. Надо их вызывать. Газ – это серьезно. Можете вашего работодателя сюда приглашать.

Одна из женщин запустила набор номера и первым делом услышала забористый русский мат с кавказским акцентом, который разнесся из трубки чуть ли не по всему коридору. Ольга взяла трубку из рук молдаванки. Она умела разговаривать со скандальными пациентами. И ей удалось заставить хозяина овощных ларьков ее слушать.

– Все спят?! – пораженно переспросил он. – И мужик с колом в спине лежит? – Работодатель молдаванок помолчал и предложил: – Слушай, пусть одна останется, а другие приезжают. Они работать смогут?

– Вообще-то им лучше бы сегодня отдохнуть.

– Ты врач?

– Врач, участковый терапевт и по совместительству живу в этой квартире.

– А лечиться у вас можно?

– Можно, – рассмеялась Ольга, назвала адрес поликлиники, номер своего кабинета и сказала, что лучше приходить к концу приема.

– Я тебе позвоню, – сказал восточный мужчина, прекрасно владеющий некоторыми оборотами русского языка. – Слушай, а на самом деле мои как? Работать-то смогут?

– Завтра выйдут. За сегодняшний вечер и ночь, думаю, отойдут. И вообще во сколько они сегодня приедут к вам в ларьки? Кто вечером в субботу за овощами ходит?

Мужчина усмехнулся.

– А я звоню им, звоню, ни одна трубку не берет! – сообщил он. – Не знал, что думать.

Ольга повторила, что завтра его сотрудницы будут на работе, и отключила связь.

– Спасибо! – выдохнули молдаванки.

Ольга отправилась к стационарному телефону звонить в милицию, где дежурный, услышав ее сообщение, на мгновение лишился дара речи. Правда, обещал в самое ближайшее время отправить группу.

И милиция на самом деле приехала. К этому времени Ольга привела в чувство брата, который никак не мог поверить, что проспал похороны соседа Темы. И он на самом деле так долго не спал никогда, даже после принятия внутрь значительной дозы горячительных напитков. Писатель Вася проснулся сам от шума, Святослав, сын Юлии Карловны, был разбужен матерью. Ганса будила Ольга, и он долго не мог понять, где находится, бурчал себе под нос что-то на немецком. Бомж Сева в квартире отсутствовал, и никто не мог сказать, когда он ее покинул и вообще ночевал ли. На чердак его искать не ходили, так как днем Сева там в любом случае не сидел.

Сотрудники органов однозначно сказали, что использовался какой-то газ. Ольга, как врач, была с ними полностью согласна. Какой именно, определить не представлялось возможным. Химия за последние годы далеко продвинулась вперед, а, так сказать, криминальная химия всегда шла вперед семимильными шагами и опережала официальную.

– У нас в городе зафиксированы преступления с предварительным усыплением? – поинтересовался Алексей у следователя.

Тот кивнул.

– Разумно было бы усыплять, чтобы ограбить, – сказал педантичный немец. – У меня ничего не пропало. И, как я понимаю, у жильцов этой квартиры…

Он резко замолчал и повернулся к Юлии Карловне. Та на пару с сыном произнесла долгое «о-о-о…», потом они, не сговариваясь, бросились к себе в комнату. Сотрудники органов не понимали, что происходит. Даже судмедэксперт оторвался от тела, осмотр которого начал.

– Они богатые? – спросил следователь.

Игорь Петрович хмыкнул. Ольга пояснила, что убитый сосед, Владимир Викторович, был крупным коллекционером. Комнату он завещал ей с братом, а коллекцию – Юлии Карловне с сыном.

– Его же только что убили, да? – уточнил следователь.

– Завтра похороны, – сообщил Вася. – С другой стороны, если бы кто-то хотел добраться до коллекции Владимира Викторовича, то пустить сюда газ мог и раньше. Слушайте, а где баба, которая вчера появилась?

Вася обвел взглядом жильцов квартиры. Все пожали плечами. Отсутствие Александры, приехавшей на поиски мужа и нашедшей его в морге, вызывало самые большие подозрения. Она исчезла. А коллекция находилась в квартире не один год и даже не одно десятилетие. И сигнализации не было никогда.

Вернулись Юлия Карловна с сыном.

– Все на месте, – сообщили они жильцам.

– Оля, сумка этой Александры вроде бы исчезла… – Игорь Петрович посмотрел на сестру.

Ольга со следователем отправились в их с братом комнату, в которой Ольга еще толком не успела осмотреться. Она жильцов квартиры в чувство приводила.

Кровать, на которой обычно спала сама Ольга, а вчера вечером легла Александра, оказалась примята и не убрана. То есть на чистом белье, постеленном Ольгой, только спали или, наверное, правильнее будет сказать: лежали. Спортивная сумка и дамская сумочка исчезли.

– У вас ничего не пропало? – уточнил следователь, осматривая довольно убогое жилище участкового терапевта и санитара из морга. Ради этой комнаты никакие воры в квартиру бы не полезли.

Ольга только усмехнулась. Да, вся мебель у них была или старинной, или старой. Неспециалист назвал бы бельевой шкаф и буфет старыми, но на самом деле они были еще дореволюционными и сделаны из почерневшего красного дерева. Имелся старинный сундук. Остальную мебель покупали родители в советские времена. Ольгина кровать с железными спинками и «чашечками» – уже редкость. Такие или свезли на дачи, или выбросили. Остались они только в старых питерских коммуналках. Игорь спал на диване, который теперь не складывался. Внутри что-то сломалось, но его это нисколько не волновало. Пружина ни в спину, ни в бок не втыкается – и ладно. Вот если бы не раскладывался – другое дело. А так есть еще и отговорка с утра не убирать постель.