Коррекция - Ищенко Владимирович

   - Нет, Леша, спасибо, - сказала ему Лида. - Если не дадите умереть голодной смертью, то мы отсюда не выйдем.

   - И постарайтесь сегодня не выходить на веранду и открывать окна так, чтобы это было незаметно со двора. Эти люди хорошо знают, что комнаты второго этажа не используются, не стоит вам обращать на себя внимание.

   - Хорошо, что здесь есть санузел, - пошутила Лида, когда телохранитель вышел. - Можем отсидеться, не испытывая неудобств.

   - В охране наверняка есть люди, которые обо всем докладывают наверх, - сказал Алексей. - О нас знают в министерстве, поэтому узнает и Берия. И не один он такой умный, у других тоже должны быть информаторы. И включение меня в штат министерства и охраны Сталина уже ничего не изменит. У того же Берии возникнет вопрос, с чего такая честь какому-то майору, которого Хозяин поселил в лучших комнатах дачи, да еще не одного, а вместе с женой. И он легко сможет узнать в министерстве, по чьему указанию у них появился еще один майор. И как после этого жить в нашей квартире, особенно тебе? Боюсь, что, пока Сталин с ними не разберется, мы здесь застрянем. Или он нас переведет в помещение охраны, хотя, судя по ее численности, свободных помещений там нет.

   - А он точно будет с ними разбираться? - спросила жена. - С Берией, наверное, разберется, а вот с остальными?

   - Когда имеешь дело с Иосифом Виссарионовичем, предсказывать его действия - неблагодарное занятие. Лишь бы не попытался их стравить. Раньше он так частенько поступал, и всегда срабатывало. А сейчас может не сработать. Они его все слишком сильно боятся и слишком хорошо изучили. С большинством из них нужно расправляться сразу, и все делать быстро. Причем аппарат МГБ не используешь, только своих людей. А много их у него? И сделать нужно так, чтобы со Сталиным не связали. Народ такой падеж руководства переживет, многие наоборот будут радоваться. А вот партийная верхушка будет в панике. У каждого из лидеров повсюду свои люди, сложились определенные отношения и связи. И все это враз рухнет. А у нас еще в традициях, что падение лидера тянет за собой чистку большей части его сторонников. И сейчас нужно будет действовать по такой же схеме и при этом не навредить управлению государством. Одна надежда на ум, опыт и изворотливость Сталина. И еще на веру в него в массах. Это десять лет назад партийные консерваторы могли его обвинить в отходе от канонов и снять, сейчас у них это не выйдет. И от культа личности может быть польза.

   - Ладно, давай отдохнем от политики, - предложила Лида. - Все равно решать это будем не мы. Переодевайся и будешь мне позировать, а я сделаю несколько набросков.

   - А почему не сразу на холсте?

   - Потому что мне его еще долго готовить. Ты лучше со мной не спорь, а то нарисую тебя злым и некрасивым! Готов? Голову немного поверни... Все, вот так и сиди, только смотри на меня так, как смотришь, когда я просыпаюсь.

Глава 10

   - Ну что, что-нибудь получается? - спросил Алексей, которому надоело позировать.

   - Уже устал? - спросила жена. - Можешь отдохнуть, но ко мне пока не заглядывай. Слышишь, приехали машины? Это, наверное, гости. Не хочешь посмотреть в окно? Отсюда должно быть видно, а они тебя, если не высовываться, не заметят.

   - Что на них смотреть! - ответил он. - Их всех быстрее нужно убирать. Хорошо, что Сталин мне поверил, и не пришлось врать. Был заговор или его не было, но я все равно постарался бы подвести его к этой мысли.

   - Давай больше не будем о них говорить? - попросила Лида. - В самом деле, сколько можно? Мне того, что я прочитала в книгах и услышала от тебя, через край! Я как представлю всю эту огромную пирамиду полуграмотных партийных чиновников, озабоченных только личным благополучием и готовых из-за него лить кровь...

   - Да бог с тобой, малыш! Откуда ты это взяла? Если бы все было так, как ты сказала, проще было бы пойти и повеситься! Какие тогда, к черту, реформы! В партии, чтобы ты знала, очень много порядочных людей, в том числе и на руководящих должностях. Конечно, они не ангелы, но и не дерьмо. Дерьмо по известному правилу всплывает на самый верх. Я не знаю, сколько сейчас членов в ЦК, но вряд ли больше сотни. И основная борьба после ликвидации верхушки разгорится там! Если удастся взять под контроль ЦК, никто из остальных не пикнет! Можно заблокировать созыв съезда и постепенно разбираться со всеми секретарями обкомов и крайкомов, часть из которых заседает в том же Центральном Комитете.

   - Все, я неправа и молчу. Тебе видней, но давай на этом закончим. Ты вроде завтра должен был поехать в министерство?

   - Поеду, если Старостин ничего не переиграет.

   - Меня твоя поездка немного волнует. Министр, он что за человек?

   - Абакумов? Мы о нем кое-что проходили в училище. Во время войны он возглавлял "СМЕРШ". Это военная контрразведка. В министерстве государственной безопасности практиковал пытки, а потом его арестовали самого, но сколько ни допрашивали, никакого признания не выбили. Это все, что о нем вспоминается.

   - И о чем, как думаешь, будет разговор?

   - А тут и думать нечего, ясно, что он попытается выяснить, кто я такой и откуда взялся. И я его могу понять. Даже то, что приказ о моем назначении отдал Сталин, ему мало поможет, если с вождем по моей вине что-нибудь случиться. Тут есть еще одна тонкость: приказ был передан через Старостина и продублирован лично Сталиным по телефону. Ни одной бумаги не осталось, все было только на словах. И формально он мог не подчиниться.

   - Что будешь отвечать?

   - Я хочу попросить Сталина написать ему записку и датировать ее двумя днями раньше. Пусть продублирует свою просьбу и как-нибудь обоснует свой запрет на мою болтовню. Ему это сделать нетрудно, а у министра появляется соломка, подстелить под задницу. Он и на меня в этом случае сильно давить не станет. Мало ли какие были резоны у Сталина. Если эти нахлебники долго не задержатся, сегодня же скажу Старостину.

   "Нахлебники" уехали в девять вечера. Самохины поужинали и сидели на веранде, не включая света, который от ворот легко было заметить даже со шторами, когда послышались голоса, смех и шум моторов нескольких машин.

   - Пойдешь? - спросила Лида. - Не поздно?

   - Для него это не время, - ответил Алексей, поднимаясь с кресла. - А вот Старостин может уйти. Уже уехали, так что можешь включать свет.

   Он вышел из гостиной и спустился по лестнице в коридор.

   - А я к тебе, - сказал ему вышедший в коридор Старостин. - Он тебя хочет видеть.

   - Это кстати, - сказал Алексей. - А то я уже хотел по одному вопросу обратиться к вам. Теперь скажу сам. Кто дежурит?

   - Григорий Пушкарев. Вы с ним не встречались, так что я тебя провожу. Пойдем, хозяин не в кабинете, а в рабочей комнате.

   Пушкарев - высокий, широкоплечий парень - дежурил в прихожей.

   - Никуда не вышел? - спросил Старостин о Сталине. - Тогда заходим.

   Сталин сидел за столом и что-то писал.

   - Присядьте, - кивнул он на стулья. - Сейчас закончу.

   Дописав, он сложил лист бумаги вдвое и вложил его в конверт.

   - Оформи и отправь Поскребышеву, - сказал он Старостину, положив конверт на стол. - Теперь с тобой. Просьбы ко мне есть?

   - Есть, Иосиф Виссарионович, - ответил Алексей. - Мы с Михаилом Гавриловичем хотим завтра посетить Абакумова. Его заинтересовал такой мутный тип, как я. Мало того, что я оказался в опасной близости от вас, так его еще просят присвоить мне звание старшего офицера ГБ. Я и подумал, что неплохо было бы успокоить его вашей запиской. Все-таки хоть какой-то документ. Телефонный звонок к делу не подошьешь. Заодно бы там приписать, что вы запрещаете мне о себе распространяться. Наверняка ведь он попытался навести обо мне справки, получил в результате дырку от бублика и будет теперь пытаться на меня давить. И о моей жене он уже знает и гадает, с чего это ей такая честь.

   - Что-то уже придумал? - спросил Сталин.

   - Лида хороший художник. Она нарисовала мать еще девчонкой. Вот фотография портрета.

   - Работа мастера, - оценил Сталин, возвращая фото. - Что, хочет нарисовать меня?

   - Я знаю, что вы не любите позировать, - сказал Алексей. - Но это не потребует много времени. Она лишь сделает эскизы, а потом будет работать по ним. И это не к спеху, сейчас она взялась за мой портрет. Нужно вспомнить технику и потренироваться. А для Абакумова хоть хилое, но объяснение.

   - Это не объяснение, а так... - Сталин недовольно нахмурился, достал и раскурил трубку. - О вас скоро многие узнают, поэтому нужно будет придумать что-нибудь получше. А пока пусть будет портрет. И вот еще что. Твое устройство для чтения пленок не слишком удобно, да и глаза от него устают. Мне сделают все книги, а тебе нужно будет написать свои объяснения, не дожидаясь, пока у меня появятся вопросы. Я эти книги не один буду читать. Задача ясна? Тогда и вы ко мне не будете так привязаны. Завтра к вечеру ко мне должен будет подъехать один человек. Я вас хочу познакомить. А с Абакумовым будь осторожен. Когда оформят все документы?