Красные кресты - Януш Мейсснер

Мартен принял его радушно, а узнав, что Ричард жаждет совершить на «Зефире» довольно рискованное плавание по Бискайскому заливу, откровенно обрадовался.

— Превосходно! — вскричал он. — Именно туда я собираюсь в поисках предметов культа, и особенно образа Мадонны.

Бельмон рассмеялся, позабавленный столь необычной целью плавания корсара.

— Ты вернулся в лоно церкви, безбожник, — спросил он, или просто Мария жить не может без своей покровительницы?

— Второе, — вздохнул Ян. — Но нам нужно ещё дождаться платья, которое она заказала. Оно, видимо, необходимо ей для сохранения душевного равновесия, хотя пожалуй не так насущно для спасения души, как образ пресвятой Девы. Мне же больше всего нужно сохранение этого равновесия. Если шелковые финтиклюшки могут усмирить вспышки гнева и успокоить нервы, готов подождать их ещё неделю или даже две.

— Значит, вот ты до чего дошел… — Ричард покачал головой.

— Даже ещё хуже, — заверил его Мартен тем же жалобным тоном. — Никогда от себя такого не ожидал. Но если серьезно, куда собственно и зачем собираешься ты в Бискайю?

Бельмон в общих чертах рассказал ему о цели своего путешествия.

— Я должен прибыть в Байонну максимум через четыре-пять дней, — добавил он. — Думаешь, это удастся сделать?

— Если говорить о «Зефире» — да. Если о сеньорите Визелла и её портнихе — нет.

— Может быть, однако, мы сумеем убедить её обойтись пока теми платьями, что есть? Ведь она не будет в этом путешествии появляться на банкетах и приемах…

— Убедить ее? — прервал его Мартен. — С тем же успехом можно попытаться убедить чайку, что она не должна летать и плавать, а только ходить на ходулях. Это ничего не даст. Ее нужно поставить перед свершившимся фактом и приготовиться к худшему.

Бельмон испытал истинное облегчение; он уже и в самом деле испугался, что Ян не захочет немедленно выйти в море из-за капризов Марии. Потом покосился на него с ухмылкой.

— Ну, в таком случае с тобой ещё не так уж плохо, — заметил он.

— Плохо, — возразил Мартен. — Именно потому мне приходится делать вид, что интересуюсь я ей гораздо меньше, чем она могла подумать. Иначе я бы пропал. Если мы хотим успеть, завтра до рассвета нужно поднять якорь.

— И отлично, — кивнул Ричард. — Вечером я привезу из Кенсингтона свой багаж. Полагаю, мне удастся заодно раздобыть и ходули для твоей чайки. Может быть, она все-таки захочет походить на них, — добавил он.

Сеньорита Мария Франческа де Визелла пробудилась от глубокого сна, когда солнце уже стояло высоко над горизонтом. Она не сразу осознала, что корабль качает больше, чем обычно, и как-то иначе волны шумят и плещут под окнами каюты. И лишь тишина, царящая вокруг, отсутствие обычного портового шума, который часто с самого утра разгонял утреннюю дрему, привлек наконец её внимание. Она осенила себя крестом, отбросила одеяло и, с трудом сдерживая нетерпение, опустилась на колени у постели, чтобы прочитать молитву. Но именно в этот момент заметила разложенный на кресле полный комплект мужской одежды: облегающие панталоны из оленьей кожи с серебряными пряжками, легкие красные сапожки из сафьяна, вишневый атласный кафтан, белоснежную сорочку с маленьким кружевным воротником, велюровую шляпу с роскошным пером и короткую шпагу в богато украшенных ножнах.

Вскочив с колен, она окинула каюту торопливым взором, а потом решительно открыла шкаф, в котором висели её платья и лежало тонкое белье. Нет, там никто не прятался, она была одна. Но ведь кто-то должен был войти, пока она спала! Леония? Нет, Леония приходила только по вызову; да и как бы она вошла? Разве двери не были заперты?

Она посмотрела на засов, который был задвинут; попыталась нажать на ручку, но дверь не поддалась: засов держал крепко.

Мария ничего не понимала. Тут же не было другого входа, а вчера вечером, когда она ложилась спать, на кресле безусловно не было это нарядного мужского костюма!..

Теперь она рассмотрела его подробнее. Все новехонькое, просто с иголочки. И невольно она приложила кафтан к груди, глядя в зеркало. Ей, пожалуй, шел и цвет, и фасон. Примерила шляпу — показалось, что та немного велика, но решила, что просто нужно иначе причесаться. А лосины? Те наверняка сидели бы, как влитые. Потрогала шпагу с серебряной рукоятью. Легкая, как перышко, и прекрасно сбалансирована. Но откуда же все это взялось?

Еще раз она оглядела свою спальню; заметила, что тонкие занавеси на окнах задернуты. Шагнув их раздвинуть, невольно покачнулась: корабль качало сильнее, чем показалось вначале. Выглянула наружу. Две вспененные волны расходились в стороны, несколько чаек парили в ясной синеве неба, а вдалеке берег затягивала легкая дымка.

— Мы плывем! — произнесла она вслух, и не знала, то ли радоваться, то ли печалиться; гневаться или принять как факт.

Почему Мартен не предупредил её, что выходит в море? Что его заставило? И куда направляется?

Любопытство терзало её, словно ток, вибрирующий во всех нервах, так что даже свербели кончики пальцев и горели уши.

Тут она услышала слова команды и шаги над головой. Машинально подняв глаза вверх, к кессонированному потолку, в одном из квадратов между балками заметила полосу света из щели, а на противоположном краю — петли, скрытые в резьбе. Значит, сюда можно было попасть через люк, открываемый с настила на кормовой надстройке, а не обязательно через дверь! Она прикусила губу, снова уставившись на вишневый кафтане и шляпу с перьями. Видимо, это её дорожный костюм?

— А мои платья? — вспомнила она.

Но в ту минуту проблема платьев казалась ей куда менее серьезной, чем вчера.

Вернувшись к креслу, где лежал мужской костюм, который её так интриговал и так ей нравился, Мария коснулась пальцами мягкой, матовой кожи, и даже понюхала её. Она просто обожала этот запах. И ей так хотелось надеть этот костюм, что она почти тотчас это сделала.

Действительно, все прекрасно подошло ей по фигуре. Натянув сапожки, пристегнула шпагу и, уперев руки в бока, стала перед зеркалом, повернулась влево, вправо, выгибая шею, чтобы удостовериться, как она выглядит со всех сторон. Усмехнулась, удовлетворенная, сделала несколько шагов взад-вперед. Да, в этом туалете она чувствовала себя совершенно свободно. Положив левую руку на эфес шпаги, отвесила низкий поклон своему отражению, после чего села, чтобы расчесать волосы.

Заплела их в две косы и плотно уложила те вокруг головы, оставив за ушами и на затылке свисающие локоны. Надела шляпу. Примеряла её и так, и этак, чтобы можно было снять её и надеть снова, не пользуясь зеркалом. Добившись и этого, испробовала все виды поклонов: с задорной усмешкой, с уважением, с легким презрением, с почтительностью, любезно и холодно.