Путешествия по ту сторону - Жан-Мари-Гюстав Леклезио

Когда же мы устанем вместе с ветром носиться с одного конца земли на другой, мы переместимся в более слабый воздушный поток и осторожно спустимся вниз. Выберем себе, к примеру, небольшую долину с красивыми деревьями, которые своей листвой замедляют движение ветра. Вот мы летим все тише и тише, касаясь животами плетня, тормозя на откосах. Приземлившись в поле, мы сворачиваемся клубком в потоке теплого воздуха. Мы немного не в себе после такого долгого и стремительного путешествия. Мы ложимся на землю под покровом деревьев и трав и тут же засыпаем с мыслями о путях большого ветра, который по-прежнему дует по прямой высоко в небе. Наверно, попозже, выспавшись, мы станем искать себе новый вихрь, чтобы опять отправиться с ним в дорогу. Так всегда и бывает, кто способен летать вместе с ветром, может путешествовать весь остаток своей жизни. Но придет время соприкоснуться и с водой.

[170]

Найя Найя очень любит навещать спящих. Сегодня стоит тихая, очень тихая погода, высокие неподвижные деревья торчат из твердой земли, все окутано пеленой серого тумана.

Совсем не жарко, но совсем и не холодно. Люди снуют по городским улицам, входят и выходят из магазинов. Кругом множество закрытых окон.

Найя Найя и не глядит на тех, кто идет по улицам. Она ищет спящих.

Их можно найти почти везде. Кто примостился под тележкой, кто — под грузовиком. Некоторые спят, свернувшись, на ковре из листьев или в углу у стены, подобно ящеркам. Некоторые у ворот. Есть даже такие, кто спит на деревьях, в местах разветвления стволов. Собаки спят и на тротуарах, уткнувшись в лапы носом, а голуби — взгромоздившись на карнизы и спрятав голову под крыло.

Вокруг них ходят люди, ездят машины, правда малым ходом.

Как если бы каждая секунда вмещала в себя годы. Все движется не спеша. Даже самолеты едва ползут по небу, они так долго продвигаются от облака к облаку, что, кажется, вот-вот упадут.

Найя Найя глядит на безмятежно спящих людей, чья грудь вздымается в мерном дыхании. Она приближается к ним осторожно, чтобы не разбудить. На резиновых подошвах, без шума, она подходит посмотреть, как они спят. Ее дыхание также спокойно. Воздух почти неподвижен. Может, люди спят так из-за тумана, за которым где-то прячется невидимое солнце. Теней на земле нет.

По улицам бегут машины, автобусы. Мимо проходят бодрствующие люди, проходят медленно, с утомленным видом. [171] Найя Найя идет по мостовой и смотрит на неподвижные деревья, неподвижные дома, серое небо и чувствует, как ее охватывает странное оцепенение. Она спускается по улице, ведущей к морю. Море тоже неподвижно, волн нет, лишь у берега по воде пробегает легкая рябь. Море сизое, горизонт скрыт за дымкой. Морские птицы вяло машут крыльями, садятся на прибрежный песок. Невдалеке спят люди, спят в одежде прямо на гальке.

В поисках спящих Найя Найя обходит весь город. Они, должно быть, страшно устали, раз так спят, а может, из-за воспаления головного мозга они впали в летаргическое состояние, думает Найя Найя. Однако вид у них вовсе не больной и не усталый. Они спят себе спокойно по своим углам, некоторые — надвинув на глаза картуз.

Удивительно, но, проходя перед спящим, порой можно увидеть, что ему снится, но не как в кино, а как если бы из его головы исходили образы и доносились голоса. Найя Найя тихо подходит к сидящему в синем шезлонге человеку и тут же видит:

Сад с множеством остролистых деревьев, похожих на пальмы. Вдалеке другое дерево, что-то вроде приморской сосны с причудливым стволом. Под деревом на земле сидит белый-белый человек в черной длиннополой шляпе. Он встает и, показывая на лес, начинает тараторить. Он наговаривает целую кучу непонятных вещей и так быстро, что слова перемешиваются между собой. Изъясняется он таким образом:

«Глабалабам морапода трцасбодда валабльбльбльбль-дала!»,

что означает:

«Они скоро будут здесь, надо убегать, они скоро будут здесь!»

Найе Найе немного страшно, ей хотелось бы узнать, кто скоро будет здесь. Но человек поворачивается в своем шезлонге, бормоча что-то себе под нос, и уже ничего не видно. Тогда Найя Найя продолжает свой путь. В сквере она проходит мимо старухи, которой снится сын, потом мимо спящего на газете мужчины, который видит во сне себя самого на корабле в Индийском море.

Странное возникает чувство, когда побываешь в чужих снах. Выбираешься оттуда словно не в себе, ноги еле сгибаются, как после долгой ходьбы.

[172]

У некоторых сны какие-то унылые, ничего особенного в них не происходит, никто ничего особенного не говорит, все только:

«Итак...»

«Ну так что же...»

«Да, хорошо...»

«Ну...»

«Вот именно...»

Есть люди, у которых сны совсем черные, в них слышатся далекие голоса, которые звучат как в пещере, без конца произносят одно и то же имя:

«Амалия!»

«А-мааа-лия!!!»

В некоторых снах полным-полно ярких блестящих красок, гигантских кроваво-красных, зеленых и золотых цветов, а то и мушиные брюшки, коралловые рыбы, масляные лужи, нежно-перламутровые раковины, колодцы с изумрудной водой. Ступая на своих резиновых подошвах, Найя Найя переходит из одного сна в другой. Ей хотелось бы отыскать по- настоящему прекрасный сон, где можно было бы поселиться, сон такой прекрасный, что из него не было бы нужды возвращаться. Найя Найя ищет спящих по всем закоулкам. Она не обращает внимания на бодрствующих с их жесткими взглядами и точными движениями, эти люди знают, где находятся. С озабоченным видом они носятся как угорелые по тротуарам, бегают со своими полиэтиленовыми сумками, направляются в заваленные бумагами конторы, поднимаются на лифтах, ездят по улицам в своих черных автомобилях.

Те, что спят, не такие. Они нежные, одинокие, у них красивые бесстрастные лица, гибкие тела, и у них не видно глаз. Спящие путешествуют, не сходя с места, медленно, бесшумно, не шевелясь. Они не разговаривают, все происходит у них в голове — все эти ничего не значащие бессмысленные истории.

Хорошо было бы жить по ночам, блуждая из комнаты в комнату. Опуститься на пол рядом с кроватью и ждать начала истории. Ждать вот так, долго, во тьме, чтобы потом войти в эту жизнь и, побродив там, в конце концов покинуть ее. Это было бы интереснее чем кино, телевизор и романы в фотографиях.

Проходя перед крытым рынком у моря, Найя Найя видит человека, спящего в углу у крепостной стены. Ему лет шестьдесят. На нем синий костюм из альпаги, изящный, но [173] слегка поношенный. Рядом маленький желтый чемодан, весь в дырках. Найя Найя тихо приближается к старику. Спит старик глубоким сном, прислонившись к стене. У него морщинистое лицо и довольно длинные седые волосы. Дышит он бесшумно и ровно. Найя Найя садится около него на землю, спиной к стене и тут же оказывается в несказанно прекрасном сне.

Большая зеленая равнина. Небо в облаках. Посреди равнины, вдали маленькая деревянная хижина, окрашенная в белый и зеленый цвета. Она, скорее, похожа на беседку с остроконечной красной крышей немного в китайском стиле. Ты идешь по траве к хижине, подходишь, толкаешь дверь — и ты уже внутри. Поначалу в полумраке нельзя отчетливо различить предметы. Но вот из тьмы проступает квадратная комната, кожаные кресла, стол с книгами и серебряным подносом, на котором стоят чайник и чашки. Тут же тарелка с печеньем. Мужчина в альпаговом костюме и Найя Найя садятся за стол и принимаются за чай с печеньем. Вдруг хижина начинает содрогаться. Трескаются стены, качаются лампы, чай выливается из чашек. «Ясное дело, зелметрясение», — думает Найя Найя. Мужчина встает, шатаясь, идет к двери и открывает ее. Найя Найя тоже идет посмотреть, что там. Она тут же понимает, почему все задвигалось: оказывается, хижина привязана к спине слона, который медленно идет по равнине. Как это она, входя в хижину, не заметила слона? Наверно, он спал в траве, Найя Найя помнит, как она поднималась на несколько ступенек. Но мужчина в альпаговом костюме, судя по всему, вовсе не удивлен. Он берет со стены длинный хлыст, открывает переднее окно, из которого видно слоновью голову, и направляет слона легкими ударами хлыста по затылку. Найя Найя никогда бы не подумала, что этот человек в поношенном костюме умеет обращаться со слоном. Толстокожее животное пересекает всю равнину и входит в густой лес. Слон такой высокий, что хижина стукается о ветки деревьев, стены трещат и с полок падает куча посуды. Из-за тряски Найе Найе приходится вцепиться в кресло, чтобы не свалиться. Слон неторопливо шествует через лес. Лес темный, и из сумрака чащи сверкают чьи-то свирепые глаза. К счастью, взобравшись на слона, ничем не рискуешь. Время от вре- [174] мени человек в альпаговом костюме бьет хлыстом по деревьям, и тогда слышно, как улепетывает зверье. Путешествие на слоне длится долго. Хижина сильно качается, и Найю Найю немного подташнивает. Ей хочется спросить у мужчины в альпаговом костюме, куда они направляются, но она не отваживается его побеспокоить. Наконец они выбираются из темного леса и останавливаются уже на другой равнине. Слон опускается на колени и ложится на землю. Найя Найя выходит из хижины, и ее тут же окружает туча бабочек. Их тысячи, всех цветов, маленькие — бледно-желтые, синие, зеленые, и очень большие с багряными крыльями, некоторые переливаются, как павлиньи перья. Мужчина в альпаговом костюме, похоже, очень рад бабочкам, он пляшет, размахивая своими длинными руками, а бабочки усаживаются на его плечи и седые волосы. Они тучами кружат вокруг Найи Найи, порхают вокруг ее лица, щекочут губы. Найя Найя смеется, человек в альпаговом костюме вторит ей, его странный пронзительный смех напоминает звон бубенчиков. «Это край бабочек, — говорит мужчина. — Нам теперь недалеко». «Недалеко докуда?» — спрашивает Найя Найя. Но тот молчит и лишь пожимает плечами, как будто и сам не знает. Вдруг он кидается бежать со всех ног через равнину, разгоняя тучи бабочек. Немного поколебавшись, Найя Найя решает бежать следом. «Куда вы, куда вы?» Она кричит, но мужчина в альпаговом костюме не отвечает, знай бежит себе что есть мочи. Найя Найя бежит следом, из-за травы высоко поднимая ноги. У мужчины такой вид, будто по-настоящему-то ему известно, куда он бежит. Время от времени он сворачивает то влево, то вправо, словно у Него под ногами тропинка. Однако никакой дороги не видно. Похожие на дроздов птицы с пронзительными криками летят в том же направлении. От долгого бега у Найи Найи закололо в боку. Они выскакивают на высокий обрывистый меловой берег. Остановившись, мужчина говорит: «С той стороны море». Найя Найя вдруг видит в скале темную пещеру и показывает на нее пальцем. «Здесь он и живет», — говорит мужчина в альпаговом костюме. «Кто он?» — спрашивает Найя Найя. Она идет за ним к пещере. «Великан, которому 2500 лет», — серьезно отвечает мужчина в альпаговом костюме. «Великан?» — повторяет Найя Найя, но мужчина в аль- [175] патовом костюме делает ей знак не говорить слишком громко. Великана нельзя будить. Он живет в пещере, все время лежит, не шелохнувшись, и спит, его нельзя будить, иначе он ужасно разозлится. Подойдя на цыпочках, они поднимаются к пещере по каменной лестнице. В пещере царит полумрак, но в глубине горит масляная лампа. Пещера очень широкая и холодная, увешанная шкурами баранов и медвежьим мехом. В самой глубине грота спит великан, которому 2500 лет. Он действительно огромный, с большой седой бородой и курчавыми волосами; великан лежит на спине. Вид у него вовсе не кровожадный, и Найя Найя была бы не прочь разбудить его и порасспросить о Верцингеториксе и короле Кануте. Он, конечно же, может о многом рассказать. Хотя если он все это время проспал, то вряд ли успел много повидать на своем веку. Мужчина в альпаговом костюме делает несколько шагов по пещере, словно что-то ищет, потом выходит и отправляется восвояси. Найя Найя идет следом. Небо чистое, и ярко светит солнце. Найя Найя идет на некотором расстоянии от мужчины. Иногда тот нагибается и что-то подбирает. Найя Найя смотрит в траву и видит ярко-красные блестящие камушки. Она берет один в руки: это рубины. Мужчина в альпаговом костюме набивает полные карманы драгоценными каменьями. Потом они доходят до свисающей со скалы веревочной лестницы. Человек в альпаговом костюме указывает на вершину скалы. Она очень высоко, метрах в ста пятидесяти. Он принимается карабкаться по веревочной лестнице, Найя Найя — за ним. Занятие нелегкое, потому что лестница все время качается из стороны в сторону. Скоро они забираются так высоко, что кружится голова. Огромные морские птицы, напоминающие чаек, с криками кружатся в воздухе. Тут же парят бумажные змеи в форме дракона или собаки. Найя Найя лезет, не останавливаясь, не оглядываясь вниз. Скала такая высокая, что до конца по лестнице, может быть, вообще не добраться. Мужчина в альпаговом костюме уже очень далеко и кажется Найе Найе маленькой точкой на скале. Восхождение длится часы. Найя Найя потеет и задыхается, у нее ломит руки. Потом вдруг каким-то чудом она оказывается на верху скалы, делает, пошатываясь, несколько шагов по каменистой площадке и смотрит кругом. Никогда в жизни она не видела такой красоты. [176] Насколько хватает глаз — зеленые равнины, луга, леса, холмы, извилистые реки. Виднеются города, озера, желтые поля, виноградники, пески. А с другой стороны — море, огромное темно-синее море с колеблющимися вдалеке островами. Человек в альпаговом костюме встал лицом к морю, ветер развевает его одежду, ерошит волосы. Он долго и неподвижно глядит вдаль. Затем подходит к краю и прыгает вниз. Найя Найя кричит: "Вернитесь! Вернитесь!" Но мужчина уже летит, удаляясь, уменьшаясь в размерах. Вот он погружается в море и исчезает.