Пустая карта. Уравнение измены (СИ) - Волкова Виктория Борисовна

Глава 16. Часть 1

Витольд плеснул в стакан еще виски и выпил залпом. Снова уставился на звездное небо, прислушался к плеску волн.

«Пойти, что ли, искупаться, – решил он, но тут же отмахнулся от этой затеи. – Ленька проснется, испугается. Нельзя. Хоть и старший, но все равно ребенок еще. Ишь ты, жуков он давил. А главное, верит дурачок, что помог сестре». Мысли тотчас перебежали на балованную Еву, потом незаметно перескочили на Мэри. На душе снова сделалось тоскливо и гадко, будто кошки насрали. Стрельников поморщился, вспоминая, как в Париже заскочил в галерею Лафайет за трусами и остолбенел от увиденного. Словно в настоящий дворец попал. Он долго бродил по знаменитому универмагу, не то чтобы специально искал отдел мужского белья, а просто глазел на витрины и оформление, зачарованно разглядывал главный зал, похожий на сказочный замок. Он купил трусы и, проходя мимо элитной парфюмерии, прихватил духи жене в подарок.

«Подарю, расскажу все как есть, Мэри поймет и простит», – подумалось ему тогда.

Мрачный и хмурый Вадим, встречая в аэропорту, без предисловий и прикрас объяснил новый миропорядок.

– Твои вещи перевезли на Металлургов, – поморщился он. – Ты теперь там живешь. Маша не примет тебя.

– Она на Суворовской?

– Пока да.

– Хорошо, – кивнул Витольд и, порывшись в портфеле, выудил пакет с духами. – Передай своей сестре, – то ли попросил, то ли велел он.

Вадим подарок забрал и вручил Мэри. Стрельников ожидал, что она хотя бы пришлет смс-кой банальное «спасибо». Но ответа не последовало, и подарок никто не вернул. Он попробовал встретиться с женой в парке, но снова потерпел неудачу. Мэри посмотрела мимо него и просто прошла по аллее, катя перед собой коляску. Пришлось догонять и объяснять, что он вправе увидеть дочь и сына.

– Леня в школе, – тихо выдавила жена. – А Ева, – она указала на спящую малышку,– хочешь погулять с ней?

Витольд кивнул.

– На, – Мэри отстранилась от коляски. – Потом привезешь домой.

Она оставила его один на один со спящим ребенком и, развернувшись, ушла. И ровно через пять минут маленькая фурия открыла глаза и, не увидев рядом дорогой мамочки, разразилась плачем. Витольд выхватил из кармана куртки телефон и тут же набрал жену. Звонок сорвался. Проклятый черный список! Тогда пришлось звонить сестре на домашний.

– Скажи ей, Эльза, чтобы не дурила, – рявкнул он в трубку. – Пусть возвращается, я один не справлюсь.

А через минуту-другую рысью прибежала Мэри. И сразу ушла, забрав ребенка и коляску. Оставив его стоять посреди аллеи.

«Сама позовешь, милая», – решил он тогда, но, когда зова из родного дома не последовало, пустился во все тяжкие. Новая жизнь, что греха таить, его устраивала. Работа отнимала почти двенадцать часов в сутки, но, когда он возвращался домой, пустая квартира встречала его чистотой и Агаткиными разносолами. Старшая сестра все еще воспринимала его как маленького мальчика. В свободное время он писал докторскую диссертацию и разные статьи в научные журналы, общался с коллегами. Лишь по пятницам позволяя себе выбраться с девчонками в ночной клуб или в ресторан. Инна или Полина, какая разница! Но каждую минуту твердо знал, что жена живет на Суворовской и пока съезжать не планирует. Значит, ждет. И сегодня, нет, завтра, нужно встретиться и серьезно поговорить. Но так и не собрался, пока не стало поздно. Как там говорят про последний вагон уходящего поезда?

«Сейчас-то тебе кто мешает? – сам у себя поинтересовался Витольд. – Живем вместе под одной крышей. Нет назойливых родственников со своими советами. Как только останемся одни, нужно поговорить, выяснить все и двигаться дальше».

Стрельников представил себе, как вот тут, на террасе, беседует с Мэри, и ощутил безотчетную тоску по жене. По ее негромкому смеху или неспешному разговору. По ее запаху, наконец!

Витольд рывком подскочил и бросился в соседнюю комнату, стянул со стула шелковый халат, уткнулся носом.

«Я люблю тебя, мое сердечко. Всегда любил!» – Стрельников одернул сам себя и, положив пеньюар обратно на стул, прошел к сыну.

Истребитель черных жуков спал, раскинув руки.

«Хорошо, что пришла в голову идея взять завтра с собой Леньку. Нечего всякой дурью голову забивать. Пусть посмотрит на «Да Винчи», махина такая, весит полтонны, можно даже договориться, чтобы сын посидел за пультом. А то настоящие ученые умирают, хотя могли бы еще принести пользу стране, миру, а глупые гадалки живут и процветают, тянут деньги из отсталых и малограмотных людей».

Витольд мысленно отметил, что его жена явно не относится к этой категории, но, снова вспомнив о смерти Грандиевского, вернулся на террасу и плеснул не глядя последнюю порцию вискаря.

«Покойся с миром, Кристофер, – вздохнув, подумал печально Стрельников.  – Мне тебя будет не хватать, как и Александра Петровича. Наверное, Крис, вы там уже встретились с Дуниным и посмеиваетесь надо мной, пьющим в темноте и одиночестве. За ваши заслуги вам положено место в раю, если он существует, конечно! Я любил и почитал вас при жизни и никогда не забуду».

Стрельников осушил стакан и, шагнув в холл, плюхнулся на диван. Бутылка с виски так и осталась на террасе. На сегодня спиртного достаточно.

Глава 16. Часть 2.

Он, ткнув в айфон, посмотрел на время. Двадцать три часа. Значит, в Бостоне сейчас пять вечера. В самый раз принести соболезнования вдове Криса. Он нашел номер и, когда ответили, гортанно произнес:

– Хай, Глория!

Уже засыпая, Витольд поймал себя на мысли, появится ли в пятницу на приеме у Карлоса и Каэтаны испанский гранд. И какой он из себя? Почему-то виделся маленький лысый человечек с брюшком и одышкой. Стрельников стряхнул с себя накатывающийся сон и деловито полез в гугл. Вбил в окошко «Карлос Энрикес», пробежался по ссылкам. В испанской Википедии оказалась целая статья о предках Карлоса и подробная родословная, переплетающаяся в тридесятом поколении с монаршей семьей Испании. Витольд перешел на страницу, рассказывающую о родственниках-грандах, и обалдел. С красочного парадного портрета на него с презрением взирал красавец-мужчина. Черные как смоль волосы, зачесанные назад, нос с горбинкой, высокие скулы. Настоящий аристократ. Стрельников по диагонали прочел статью и, увидев короткое слово «холост», обиженно захлопнул все окна.

«Выходит, Каэтана не шутила! – в сердцах подумал он. – А вообще, какого черта! Столкнулись пару раз на Рамбле, потом в рыбном ресторане. И теперь эта толстая испанка вправе делать мне замечания? Никто на прием не пойдет!» – решил про себя Витольд и принялся придумывать отговорки, дабы продинамить сеньору Энрикес с ее вечеринкой.

Уже почти в полночь в дверь позвонили. Андрюха Баранников, по прозвищу Муслим, распахнул дверь, не глядя в глазок. Кто посмеет его обидеть? И остолбенел от неожиданности. Правая рука Чегевара, красавчик Супер-кот, стоял, облокотившись о косяк, и радостно улыбался.

– Приветик, Дрюля! – радушно известил он. – Собирайся, шеф хочет с тобой перетереть по одному делу.

– Чего? Так полночь уже! До завтра не ждет? – пробубнил Муслим. – Совсем сдурели?

– Это ты кого имеешь в виду? – резко встал в стойку Костик. – Чегевара? За такие речи костей не соберешь. Это я так… предупреждаю. Давай собирайся, время пошло, – все так же улыбаясь, пригрозил Супер-кот и через полчаса ввел в полутемный кабинет, где пожилой сгорбленный человек цедил ромашковый чай из фарфоровой чашки и закусывал медом. Чегевар кивнул на кресло напротив себя и приказал тихим, почти неслышным голосом:

– Расскажи мне о последнем заказе. Я, кажется, предупреждал тебя.

Муслим заерзал на стуле, но быстро взял себя в руки и четко, по-военному, изложил суть дела. Чегевар кивал, слушая, словно что-то для себя уясняя.

– Я так и не понял, – слегка поморщился он. – Каким боком к заказчику Лавр?