Детектив-чародей - Дьяченко Нина

Она пожала плечами: - Постараюсь проникнуть незамеченной. Всё равно будет маскарад - все будут в масках и карнавальных костюмах. Возможно, кто-то даже переоденется в чёрных магов! Ха! У меня пока только одна проблема - никак не могу подобрать себе платье.

– Так наколдуй!

– Облом. К тому же, в этот день в Университете запрещена магия - всё платья будут настоящими! Ага, подожди, вот это зелёненькое мне нравится! А к нему одну зелёную линзу на голубой глаз - и меня не узнают.

– Не знаю, не знаю. Белые маги не идиоты.

Мария с помощью Стэллы быстро облачилась в зелёное шёлковое платье, облегающее тело, лицо скрыла зелёной маской, а на глаз наклеила зелёную линзу, - теперь оба её глаза стали изумрудными.

– Прямо мавка! - воскликнула Стэлла, всплеснув руками. - Нет, ты мне скажи, какого чёрта ты прешься на этот выпускной бал? Рисковать жизнью ради одной вечеринки…

– Наверное, я по натуре - игрок. Без опасности жизнь для меня - пресна, - задумчиво предположила Мария и взглянула на золотые часики с изумрудами и сапфирами, под цвет её глаз - подарок Дэвида.

– Уже почти полночь - вечер уже начинается. Где Дэвид, я хочу с ним попрощаться.

– Надеюсь, не навсегда? - Дэвид неслышно вошёл в комнату, Стэлла моментально проскользнула мимо него, выходя из комнаты.

Мария так и впилась взглядом в его невозмутимое лицо, пытаясь прочесть хоть что-то, но там была полутьма, густая пустота, серое, туманное облако.

– Я тоже очень на это надеюсь, - полушутя, полусерьёзно ответила девушка. - Если меня убьют, ты будешь по мне скучать? Вопрос прозвучал как-то по-детски. Дэвид слегка улыбнулся, но не обнял, хотя она очень этого хотела… и вообще держался отчуждённо.

– Буду. Но больше всего я буду страдать, если ты переспишь с Джонатаном.

– Очень мило! - возмущённо сказала Мария, подбоченившись. - Значит, тебя интересует не моя жизнь, а лишь моя верность? Очень по-мужски!

– Зато честно. Ты - моя, и я не намерен тебя с кем-либо делить!

– Знаешь что: хочешь распоряжаться женским телом - измени пол! Я тут на смерть иду, а тебя интересует, не перепихнусь ли я с Джонатаном! А если с Бобом или Александром? Тогда можно? Ты меня не поцелуешь?

– Нет.

Ответ был резким, но Мария не нашла в себе сил, чтобы устраивать ещё одну сцену.

– Хорошо, тогда береги свои губы для нашей следующей встречи.

– И ты свои тоже.

Она прошептала заклинание, представив вокруг себя свечи. Ей уже не нужна была помощь остальных магов - она могла перемещаться сама. К тому же - ясно представляла себе, куда нужно трансформироваться.

… И она оказалась в туалете, недалеко от унитаза. Хорошо, что пустого.

"Вот и хорошо, заодно и в туалет схожу, а то что-то мочевой пузырь прихватило на нервной почве!"

Усевшись на унитаз, Золотарева вдруг с ужасом поняла, что забыла маску, прощаясь с Дэвидом. Она ощупала себя, глянула в зеркало, висевшее на дверях, но маски нигде не было.

"Ну, просто замечательно! " - с раздражением и страхом подумала она. "Теперь остаётся либо сидеть здесь всю ночь, либо вернутся обратно".

Выйдя из кабинки к нескольким умывальникам, стоявшим в ряд, она вдруг увидела лежащую на полу её собственную маску.

"Ясно, Дэвид прислал!" - накатила волна облегчения. Оно нарастало волной, особенно когда она вспомнила, что в день праздника с двенадцати ночи до шести утра все чары не работали. Никто не знал, как это происходило, слишком древними были эти чары. "Если бы не Дэвидова предусмотрительность, мне пришлось бы до шести прятаться в кабинке! Значит, он меня любит. Может быть".

Мария надела маску и вышла в коридор, где смешалась с шумной толпой студентов. Толпа понесла её в громадный зал, где играли в прятки тени со светом. Причудливые сочетания света с тенью, словно дивные райские цветы, заставили Марию замереть от восторга.

На возвышении стояла Виллина и Джонатан, она узнала бы его и внутри стиральной машины. Виллина была в золотой парче, а Джонатан Вэйс в коричневом бархате с кровавым отливом. Они оба улыбалась так, будто ничего необычного, например, бегства преступницы, не случилось.

"Нет, эти подлецы-ублюдки стоят на мраморном возвышении, как счастливые статуи, и лыбятся! Прямо царь с супружницей. Только дочери больше нет. Убили дочку".

Слёзы навернулась ей на глаза, как две хрустальные бусинки. Внезапно она заметила Рона и невольно содрогнулась. Тот, одетый в пингвиний костюм, с громадным клювом, нелепо ухаживал за двумя красотками, щипая их за плечи и обнимая за талии. Девицы в узеньких масках визгливо смеялись, отталкивая его и постоянно отпивая из не пустеющих бокалов в своих лапках.

"Хорошая штука, эти сами собой наполняющиеся бокалы, особенно в пустыне", - мрачно подумала Мария. И испугалась, потому что Джонатан Вэйса спускался с возвышения по ступенькам, смотря прямо на неё.

Ноги примёрзли к полу, но она вспомнила про отсутствие любой магии до шести утра; а также про крохотный, но убойный пистолетик, прикрепленный к ноге чуть выше чулка.

"Прямо эротика в стиле садомазохизма!"

Джонатан с широкой улыбкой дурака отвесил ей шикарный рыцарский поклон, она изящно упала в реверансе - умирать, так с музыкой! Он взял её под руку и увёл в пустующее помещение, проскользнув через какие-то загадочные двери. Марии вспомнились двери в другие миры, а также тот заснеженный мир, в который она попала прямо из туалета в одном халатике и тапочках.

Страх накатил удушающей волной, затопляя сознание, как океан - "Титаник". Окончательно и бесповоротно. Она ничего не могла с собой поделать - теперь каждое появление этого… существа вызовет у неё ужас. Условный рефлекс, так сказать.

Они оказались в чей-то спальне - адреналин подлился в кровь, как щедрый глоток пьяницы. Джонатан отпустил её и утомлённо облокотился на стенку, скинув маску одним резким движением.

– Что тебе ещё от меня нужно, Мария? - спросил он, уставившись огромными карими глазами. Они выражали ни гнев, ни желание, а огромное утомление. Словно она была надокучливым просителем, в очередной раз позвонившем за полночь.

Мария заставила себя взять в руки, жалея, что рядом нет мощного успокоительного, а наколдовать - нельзя. Да и не умеет она наколдовывать успокоительное. Серебро превратить в золото - за милую душу, а с барбитуратами пока не получается.

– Я хочу знать: ты убил Катю? Я тебя не трону, скажи только: да или нет, больше ничего.

– Она меня не тронет… Ну, спасибо, добрая ты наша! Радуйся, что я тебя не трогаю.

– Радуюсь. Честное слово. Только улыбаться не буду - зубы не почистила… Вдруг дверь отворилась и в комнату заглянула чья-то любопытная голова.

Губы Джонатана мгновенно прижались к её губам; его тело впечатало Марию в стенку.