Ордер на возмездие - Андрей Воронин

«Филантропы, гуманисты! Скоро случится такое, что Сундуков начнет старушек через улицу переводить, а в это время за ним будет ходить по пятам чуть ли не все московское управление ГРУ».

Бахрушин дважды просмотрел весь список и наконец-таки отследил несистемные вещи. Одна из них – вечер, проведенный в ресторане вдвоем с женщиной, визит к портному и три заезда на автосервис. Последняя позиция заставила Бахрушина призадуматься.

Машина у Сундукова была новая, такие по пять лет не ломаются. Для того чтобы сменить масло, не обязательно самому заезжать на эстакаду. Да и автосервис был какой-то левый, нет, чтобы машину обслужить в фирменном автоцентре.

«Погодите-ка… – приостановился Бахрушин. И через пять минут он уже знал, благодаря помощнику, что машина Сундукова обслуживается в фирменном автоцентре, на нее имеется сервисная книжка. – Значит, зачем ему нужен автосервис, в котором сшиваются бандиты да продажные сотрудники правоохранительных органов! Ну вот, – Бахрушинютер руки, кажется, я попал в точку».

Дополнительная проверка дала следующие результаты. Сундуков и Матвей Толстошеев были хорошо знакомы. Если Сундуков и покупал что в автосервисе, так сущую мелочь, не достойную его высокого положения. А вот контакты с Толстошеевым происходили довольно часто.

«Вотона,несистемная штучка», – решилБахрушин.

Сама фигура Толстошеева вызвала у Бахрушина подозрение. Трижды он фигурировал в уголовных делах, но ни разу не дошло до суда, отмазывали его клиенты мастерской. Жил Толстошеев широко, чего официальные заработки не позволяли, Обладая деньгами, он мог бы развернуть дело покруче, но почему-то этим не занимался, словно решил до конца своих дней оставаться хозяином скромной авторемонтной мастерской.

Сегодня в России почти все ведут двойную игру: двойную бухгалтерию, двойную жизнь. Одни доходы для налоговой инспекции, другие – из рук в руки, наличкой, иначе не выживешь.

Бахрушин хоть и находился под началом генерала Гаркунова, но имел и свою группу, которая могла действовать вполне автономно, конечно, в рамках операции. Бахрушин вызвал двух своих оперативников. Инструктаж был недолгим. Он не стал объяснять все подробности подчиненным, поставил им узкую задачу – отследить все контакты Толстошеева.

Два оперативника, капитан Третьяков и лейтенант Остроухов, как настоящие оперативники, на гээруников походили мало. Лейтенант Остроухов был невысокий, толстоватый, носил круглые очки и аккуратную бородку. Третьяков, наоборот, – высокий, худой, с гладко причесанными, прилизанными волосами. За работу они взялись без особого энтузиазма, понимая, что генерал Гаркунов отодвинул их шефа на периферию. Другим достались крупные объекты, важные дельцы, а им приходится заниматься черт знает чем, следить за каким-то мелким предпринимателем, хозяином второсортных авторемонтных мастерских. Но они были людьми военными, приказ получен, значит, его надо выполнять.

И, вооружившись спецсредствами, капитан Третьяков и лейтенант Остроухов занялись привычным делом, следить они умели. Первый же день работы принес двум гээрушникам определенные плоды, хотя утро и послеобеденное время прошли обычно.

До пяти вечера Толстошеев крутился на работе. Он ругался, нервничал, одному из своих подчиненных даже набил морду.

– И правильно, – сказал Остроухов, – нечего пить на работе. Мы же с тобой не пьем, Гена?

– Да, мы с тобой не пьем, хотя хочется. Все телефонные разговоры Толстошеева были прослушаны. И вот, ровно в пять вечера Матвей уединился в кабинете и сделал один звонок. Этот звонок разительно отличался от предыдущих.

В тех шел разговор о деле, о запчастях, о том, что пригонят две левые машины, одна битая, другая абсолютно новая, о том, что пора забирать отремонтированные автомобили, которые только место на площадке занимают. Здесь же речь шла о другом:

– Але?

– Как ты там, Мешков? – спросил Толстошеев.

– Давно тебя не слышал, Матвей Иосифович.

– Вспомнил.

– Ты просто так не вспоминаешь.

– Не телефонный это разговор, Саша, совсем не телефонный.

– Ты мне это будешь рассказывать?

– Как у тебя сегодня вечер? Наверное, с офицерами в преферанс играть сядешь?

– Сегодня нет, сегодня среда. Я в преферанс по четвергам играю.

– Ты шофера не отпускай.

– У меня шофер на срочной службе, ему все едино, что ночь, что день.

– Давай в семь, а?

– Где? – задал вопрос полковник Мешков.

– Подъезжай ко мне, и на твоей машине поедем.

– Хорошо, договорились.

– Что за Мешков? – спросил Третьяков у Остроухова.

– Сейчас узнаем.

Остроухов набрал телефонный номер, представился и поинтересовался, куда только что был сделан звонок. Оказалось, что звонил Толстошеев в одну из подмосковных воинских частей, там, где располагались склады с вооружением.

Через десять минут Бахрушин выяснял, кто такой полковник Александр Мешков.

Информация была интересная, она полностью укладывалась в русло расследования.

Полковник Мешков отвечал за поставки вооружения из подмосковных арсеналов федеральным войскам на Кавказ.

Бахрушин, услышав это, не проронил ни звука, он боялся сглазить удачу.

Тут же связался с Генштабом и запросил информацию на полковника Мешкова.

Информация была получена через двадцать минут. Полковник Мешков оказался настоящей тыловой крысой. За двадцать лет службы ни разу не навещал ни одной горячей точки и, как говорят военные, пороха не нюхал вообще, хотя награды и звезды получал регулярно. Все проверки последних лет говорили о том, что полковник службу знает, склады содержит в полном порядке.

Бахрушина это и насторожило. В сегодняшней российской армии порядка не может быть по определению, это какой-то исключительный случай. Значит, человек или очень честный, или очень хитрый.

«Вот это мы и выясним», – подумал Бахрушин, отдавая распоряжение Остроухову с Третьяковым отследить встречу и по возможности узнать, о чем пойдет разговор.

Служебная характеристика на полковника Мешкова оригинальностью не отличалась, Бахрушину приходилось читать сотни таких. Их писали по одному шаблону. Кто-то когда-то изготовил первую, и затем военные, долго не ломая голову, взяли ее на вооружение, меняя лишь фамилии и звания, так сказать, изобрели серийный продукт. В таких характеристиках иногда проскакивали фразы, относящиеся к коммунистическому прошлому, пришедшие еще из шестидесятых и семидесятых годов, как-то: социальное происхождение, отсутствие дальних родственников за границей.

Послужной список, хоть и был составлен по-канцелярски сухо, говорил куда больше. Мешков всегда находился при складах. В советское время приторговывать оружием, естественно, не мог, но тогда и зарплаты у военных были другие, самые высокие в стране. Теперь же, если полковник не ушел из армии, наверняка что-то имел с того, чем распоряжался, хотя подозрения к делу не подошьешь.

«Так можно каждого заподозрить, даже меня, будто я торгую государственными секретами. Что ж, узнаем. В каждой системе существует официальный пласт информации, которую можно почерпнуть из компьютерной базы данных, из папок с досье, и пласт информации неофициальной, под которой никто не подпишется, но зато охотно сообщат в устной форме, если, конечно, у вас с человеком дружеские отношения».

Бахрушин обладал одним великолепным качеством: он умел ладить с людьми.

И даже те, кого он не видел по году и больше, считали его своим другом.

Вот к одному из таких своих «друзей» Бахрушин и обратился.

Майор-особист лишь только услышал фамилию Мешкова, тут же помрачнел.

– Официальная информация у меня уже лежит на столе, – предупредил полковник Бахрушин, – так что скажи честно, что тебе о нем известно.

– Все, что мне известно, я сбросил в базу данных, – ответил майор.

– Ну, конечно же, – Бахрушин расплылся в улыбке, – но я знаю твою проницательность и мне интересно, что ты о нем думаешь. Не надо ни документов, ни подтверждений, просто твое мнение, как умного и проницательного человека.

Дважды произнесенное слово «проницательность» на майора подействовало как глоток кислорода на человека, вынырнувшего из воды. Тем более, услышать такой комплимент от Бахрушина. И даже если бы майор ничего не думал о полковнике Мешкове, то наверняка сказал бы какую-нибудь ни к чему не обязывающую фразу. Но майор о Мешкове думал вполне определенные вещи, и все, как на духу, выложил Бахрушину.

– Была бы моя воля, я бы его расстрелял, – честно признался майор.

– За что? – задал сакраментальный русский вопрос полковник ГРУ.

– За все.

– Поконкретнее, Николай, – Бахрушин специально избегал называть майора по званию, это бы сразу подчеркнуло официальность в отношениях и обозначило бы дистанцию.