Я смотрю хоккей - Борис Майоров

Вот и выходит, что, борясь за серьезные и стабильные успехи своих питомцев, тренер одновременно копает себе яму.

Тренеры отлично сознают двойственность своего положения. И это нередко останавливает их от серьезных преобразований в командах, от преобразований, которые могут дать плоды через несколько лет. Всякая реконструкция связана со временным отступлением. Но временным оно будет лишь для игроков. Для тренера оно будет постоянным — подъема он не увидит, его к тому времени уже уволят, плодами его начинаний воспользуется кто-то другой. И тренер не идет на революционные шаги, он думает только об одном: как бы залатать дыры, чтобы сохранить команду на ближайший сезон в нынешнем ее виде.

…В начале 50-х годов молодой ленинградский тренер Дмитрий Николаевич Богинов приехал в Горький и начал работать с командой «Торпедо», выступавшей по классу Б. Начинал он, по существу, почти на голом месте. Все будущие горьковские знаменитые хоккеисты во главе с Виктором Коноваленко ходили еще в коротких штанишках. Их-то, в ту пору 16—17-летних мальчишек, и собрал из разных клубов города в свою команду Богинов, с ними отправился в долгий и трудный путь за хоккейной славой.

«Торпедо» поднималось вверх по иерархической лестнице нашего хоккея медленно, но верно, ни разу не отступив на этом пути. Наконец в 1956 году горьковчане пробились в класс А. И тут начался стремительный взлет команды, завершившийся в 1961 году небывалым в истории нашего хоккея успехом. «Торпедо» — первая из немосковских команд, которой удалось подняться на всесоюзный пьедестал почета. Горьковчане заняли тогда второе место на чемпионате страны. С тех пор минуло почти десятилетие, но к своеобразному рекорду «Торпедо» лишь однажды вплотную подошел воскресенский «Химик», завоевавший в 1966 году бронзовые медали.

Удержаться на пьедестале почета еще на год горьковская команда практически не могла. Надо было подтянуть тылы для новой атаки на этот самый пьедестал. Но руководители горьковского спорта не хотели ждать. «Торпедо» продолжало сохранять репутацию сильной, хорошей команды, но это их не устраивало. Богинову пришлось уехать из города. С тех пор команда снова медленно, но верно движется по турнирной лестнице, но уже в обратном направлении. В сезоне 1969 года она и вообще едва не скатилась по наклонной плоскости за пределы высшей лиги.

А что же Богинов? Он переехал в Киев. В украинской столице была впервые создана хоккейная команда второй группы. Положение нового тренера было более чем незавидное: своего хоккея на Украине нет и где искать игроков для команды мастеров, неизвестно. Богинов кликнул клич по стране, и под его знамена собрались два десятка хоккеистов из тех, кто либо уже, либо еще не нужны были командам своих родных городов.

На первый раз киевскому «Динамо» удалось закрепиться во второй группе, в следующем сезоне — перебраться в первую. Через три года с этой командой вынужден был считаться уже любой противник — на ее счету появились победы над ЦСКА, «Спартаком», московским «Динамо». К титулу Богинова «заслуженный тренер РСФСР» прибавился другой — «заслуженный тренер УССР». Что же, переоценки тренерских заслуг тут не было. Все свои скромные, но очевидные достижения киевское «Динамо» завоевало в тяжких условиях: оно вело борьбу, не имея тылов в массовом хоккее Украины, поскольку его не существует и по сей день, значит не имея собственного резерва, а живя подачками от других команд.

Первенство СССР 1969 года проходило по новой системе. После трети турнирной дистанции шесть лучших команд отбирались в высшую лигу, остальные оставались за ее пределами. Разумеется, не нашлось места в шестерке и киевскому «Динамо», как не нашлось куда более опытным и мощным командам — московскому «Локомотиву», ленинградскому СКА, горьковскому «Торпедо». И тут же все сделанное Богиновым было забыто. В киевском «Динамо» появился новый тренер.

Я хорошо знаком с Дмитрием Николаевичем Богиновым и потому не сомневаюсь, что, придя в новую команду, он вновь возьмется за дело засучив рукава. Но и не стоило бы удивляться и осуждать тренера, если бы после всего этого он стал бы работать «от сих до сих», работать так, чтобы, с одной стороны, команда не упала в слишком глубокую пропасть, а с другой стороны — не оказалась бы слишком на виду.

Примерно то же, что у нас, происходит в футболе. И бродят из конца в конец страны десятки, а то и сотни вечных странников — футбольные и хоккейные тренеры, люди, не имеющие постоянного жилья, общающиеся со своими семьями в основном посредством писем и телефонных звонков, неуверенные в своем завтрашнем дне, не знающие, застанет ли их следующий сезон и не придется ли им «переквалифицироваться в управдомы».

Я был бы несправедлив, если бы сказал, что такова судьба всех без исключения хоккейных тренеров. Скажем, заслуги А. И. Чернышева и А. В. Тарасова настолько общеизвестны и общепризнаны, что никакие временные неудачи — а они изредка посещают и их команды — не могут поколебать положение этих авторитетнейших специалистов. А в Воскресенске спортивные руководители настолько разумны и дальновидны, что целиком и полностью доверили свою команду Н. С. Эпштейну, который трудится здесь уже полтора десятка лет. Но чаще бывает иначе. И главное даже не в том, что бывает, а что может быть. Тренер практически беззащитен, его не охраняет закон, с ним можно поступить так, как заблагорассудится администратору, и никакой управы на него тренер найти не может. Я совсем не компетентен в вопросах юриспруденции, но думаю, что профессия тренера — единственная «беззащитная» профессия в нашей стране, где закон стоит на страже интересов трудящегося человека.

Вот и бывший наш тренер А. Н. Новокрещенов, выведший «Спартак» в чемпионы, сменил потом (не по своей, конечно, воле) не одну команду, а теперь обосновался на скромной должности второго тренера московского «Локомотива», должности, которая хоть и не сулит славы и лавров, но зато и не угрожает ее владельцу крупными потрясениями.

Некоторое время после ухода Новокрещенова в «Спартаке» не было старшего тренера, а потом в разгар сезона он наконец появился. К счастью, судьба и на этот раз не отвернулась от нас, хотя могла бы: к нам ведь пришел новичок, человек, впервые решивший испытать свои силы в амплуа хоккейного тренера, хотя как спортсмен он снискал себе всемирную славу. Короче, пост старшего тренера «Спартака» занял Всеволод Бобров.

На меня, как, уверен, на любого из нас, весть о том, что нас будет тренировать Всеволод Бобров, произвела потрясающее впечатление. Он успел стать легендарной личностью, еще будучи действующим спортсменом. Ну, а когда оставил и футбол и хоккей, его имя, как водится, обросло новыми легендами.

Встречи с ним я ждал с большим волнением. А состоялась она в более чем будничной обстановке, в коридоре сокольнического катка, и несколько разочаровала меня. «Спартак» вместе со своим новым тренером уезжал на матчи в Ленинград, а наша тройка задерживалась на день в Москве: нас, как прочих победителей Инсбрукской олимпиады, ждал правительственный прием.

— Смотри, не очень там празднуйте, — вот первые слова, с которыми обратился ко мне Бобров.

Я тогда ничего ему не ответил, но обиделся. О том, как серьезно относимся мы к спортивному режиму, знали все. «Что же он, не мог, прежде чем принимать команду, навести справки?» — подумал я. Только позже я понял, насколько прав был в данном случае тренер. Пока он сам не узнал каждого из нас, не познакомился со всеми как следует, все мы для него были равны, независимо от спортивного звания, прошлых заслуг и репутации.

В Ленинграде, где состоялись наши первые занятия и матчи при новом тренере, мы с удивлением увидели, что и на тренировках и на играх он стоит в стороне, не давая указаний, не делая замечаний, ни во что не вмешиваясь. Л он исподволь присматривался к нам и составлял предварительное мнение о каждом.

И потом, приступив к исполнению своих обязанностей, Бобров не стал, по примеру многих своих коллег, ничего крушить и ломать сразу, меняя все, что было установлено его предшественниками. Он вводил свои порядки спокойно, незаметно и постепенно. Он терпеливо и неназойливо занимался нашим тактическим и техническим образованием, ликвидируя весьма значительные пробелы и в том и в другом.

Точно так же присматривал и подбирал он для своей команды игроков, которые могли бы вместе с ветеранами вступить в равноправный спор с ЦСКА и московским «Динамо» за первенство. Он не гонялся за именами, его не интересовали звезды сегодняшние. Он безошибочным взглядом оценивал, на что способен никому не известный мальчишка, и приглашал подходящего в команду. При этом он ни разу не промахнулся. Чутье на таланты у него поразительное. Он взял в «Спартак» восемнадцатилетних Евгения Зимина, Владимира Мигунько и двадцатилетнего Александра Мартынюка. Если о первых двух много говорили как об интересных хоккеистах и тогда, когда они играли в «Локомотиве», то на нападающего «Крыльев Советов» Мартынюка никто не обращал внимания. Это настоящая находка Боброва. Любопытно, что его талант расцвел по-настоящему уже после того, как Всеволод Михайлович перестал работать в «Спартаке».