Брачное ложе - Клаудиа Дэйн

Она подвинула вперед пешку.

– Ты путаешь неспособность с нежеланием, – парировал он, делая ответный ход своей.

Она посмотрела прямо ему в глаза и сказала:

– Тебе не убедить меня в своем нежелании, особенно когда дело касается… игры, – закончила она со злой усмешкой.

Ричард покачал головой и засмеялся:

– Тебя не убедишь в том, чего ты знать не хочешь.

– Ты находишь это странным? – возразила она. – И я, помимо всего прочего, думаю, что знаю об этой игре гораздо больше, чем ты можешь себе представить.

Глаза Ричарда снова потемнели, и он стал нарочито внимательно изучать доску, старательно избегая смотреть на свою жену.

– Я молюсь о том, чтобы это было не так, Изабель.

– Сыграй со мной, и ты сможешь сам судить об этом, – сказала она, делая ход конем. В игре она всегда придерживалась тактики нападения, и оба они прекрасно знали об этом.

Сидящая с гобеленом на коленях Элис захихикала, а Элзбет густо покраснела. Возвращающаяся из гардеробной Джоан спросила:

– Над чем ты смеешься? Я что-то пропустила?

Ричард сделал ход ферзем, Изабель – слоном.

Элзбет, отвернувшись, потупила взор, а Элис засмеялась еще громче. На вопрос Джоан ответил Ричард, избавляя, таким образом, девушек от необходимости что бы то ни было говорить:

– Изабель уговаривает меня поставить на кон ее тело, разжигая таким образом в нас обоих желание со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Изабель почувствовала, как кровь прилила к ее лицу. Сидящие позади них Гилберт и Роберт, закашляв, покинули комнату. Джиллс, засмеявшись, выбежал, а Элзбет зарылась лицом в спасительную ткань гобелена. Джоан же просто смотрела на него, открыв от удивления рот и не в силах вымолвить ни слова.

– Ричард! – воскликнула Изабель срывающимся голосом.

– Я рад, что хоть что-то может вызвать в тебе чувство стыда, – сказал он, снова двигая ферзя.

– Ты обладаешь поразительной способностью регулярно заставлять меня краснеть от стыда, – возмутилась она, сверкая глазами. Она рассеянно передвинула коня, собираясь с мыслями, чтобы с достоинством отразить его следующее нападение.

Ричард сделал еще один ход, и – шах и мат. Игра окончилась.

– Для женщины, которая ждет не дождется начала игры, играешь ты не очень хорошо, – заключил он, поднимаясь.

– Мне просто нужно больше практики, – крикнула она ему в спину.

Ричард медленно обернулся, глядя на нее темными, подернутыми дымкой глазами, и мрачно улыбнулся.

– Тебе представится такая возможность. После вечерни.

Глава 14

Он стремительно покинул ее, но не смог выбросить из головы свою очаровательную искусительницу-жену. Слава Богу, что она не подозревает, как ее присутствие действует на него. Она вела себя так смело… Ричард понимал, что она вовсе не застенчивая девица, краснеющая от одного только мужского взгляда, а искусная соблазнительница. Но ее поведение действовало так чарующе.

Разве может кто-то подчинить ее? Если кто-то такой и существует, то Ричарду о нем ничего не известно. Она смела, бесстрашна, импульсивна, ее действия порой граничат с безрассудством, но она невинна во всей своей притворной и изысканной искушенности. Он знал, что она все еще девственница. Ее частый стыдливый румянец был тому подтверждением. Он сердцем чувствовал, что Изабель так просто не отдаст свое тело никому, кроме него – Ричарда.

Перед его глазами возник образ Адама, задирающего ее юбки, и страх, застывший в глазах отчаянно вырывавшейся Изабель.

Он должен был убить его!

Но разве он смог бы? Если верить сварливым увещеваниям Изабель, он утратил все свои боевые навыки, проведя год бенедиктинцем. Может, она права? Будучи монахом, он мог шлифовать свое боевое искусство только в битве с таинственными темными силами, но теперь он снова вступил в мир людей, и ему придется бороться с противниками из плоти и крови не менее рьяно, чем со своим невидимым демоном.

В монастыре жизнь была намного проще.

Ричард шел через широкий внутренний двор, не обращая внимания на моросящий мелкий дождик. Крошечные капельки были такими теплыми и нежными, что Ричард был даже рад ему – вода хоть как-то отвлекала его от беспокойных мыслей. К нему подошел Гилберт, неся два меча. Ричард улыбнулся, вспомнив, что Гилберт сидел рядом с ними за столом и слышал, как Изабель высказывалась относительно рыцарского мастерства своего мужа. Приняв предложенный ему меч, он пошел вместе с Гилбертом на площадку для тренировок. Его преследовала одна мысль: он делает это для себя или для Изабель?

Хотя, в конце концов, какое это имеет значение?

– Давно вы не тренировались? – спросил Гилберт, держа руку на рукояти меча.

Внезапно он резко наклонился вперед, в воздухе мелькнул его меч, сверкающий каплями дождя на фоне серебристо-серого неба. Машинально Ричард отразил удар, который, несомненно, мог причинить ему немалый вред.

– Не так давно, как можно было подумать, – ответил он, широко улыбаясь.

Он уже успел забыть ту чистую, почти животную радость, которая переполняет грудь во время битвы.

Отражая удары противника и совершая ответные выпады, чтобы проверить рыцарскую доблесть, силу и навыки каждого, они воздерживались от резких действий, стараясь не причинить друг другу вреда. Ричард помнил все. Долго дремлющая сила вырвалась наконец на волю: его движения были точными и легкими, а реакция быстрой, несмотря на столь длительный перерыв. Но со лба его уже начал капать пот, когда Гилберт наконец поднял меч в знак перемирия.

– Ешьте побольше мяса, тогда вы не будете так быстро уставать, – посоветовал Гилберт Ричарду.

Еще одно напоминание, что больше он не монах. Да, если Ричард всерьез решил утвердиться в качестве лорда Дорни, ему нужна более изысканная и обильная пища, чем довольствие монаха.

Ричард кивнул, принимая совет Гилберта: тот говорил истинную правду, а Ричард всегда рад услышать мудрый совет.

– Вы очень вовремя вышвырнули Адама, – произнес Гилберт, поправляя шарф и избегая смотреть на Ричарда. – Хотя, если бы на месте Изабель была моя жена, я убил бы его не сходя с места.

Разве не так же думает сам Ричард? Разве не борется он изо всех сил с желанием убить человека, прикоснувшегося к его жене? Или он оставляет за собой только обязанности бенедиктинца?

Видимо, ему все-таки следовало убить Адама.

– Я заметил, что Луи с Николасом тоже покинули Дорни, – сказал Гилберт.

– Луи уехал не по моему поручению, но его время еще придет, – пояснил Ричард, вытирая лоб тыльной стороной ладони.

Дождь уже закончился, оставив после себя густой туман, поднимающийся в воздух подобно цепляющимся за кору дерева виноградным лозам.