Безжалостный принц (ЛП) - Ларк Софи

Я колеблюсь, думая о том, как Каллум украл мою одежду прошлой ночью, как он набросился на меня в машине и сорвал с меня платье. Какой вкус был у его рта. Как мое тело реагировало на него.

— Ты же знаешь, папа, что я могу сама о себе позаботиться, — говорю я наконец.

Он кивает.

— Знаю.

— Вчера вечером Таймон Зейджак приходил на сбор средств Каллума, — говорю я ему.

Папа резко вдыхает. Если бы мы были на улице, он мог бы сплюнуть на землю.

— Мясник, — говорит он. — Что он хотел?

— Он сказал, что ему нужна какая-то собственность Управления транзита, которую собираются выставить на аукцион. Но я не думаю, что дело было в этом, не совсем. Думаю, он проверял Каллума. И, возможно, меня тоже. Чтобы посмотреть, как мы отреагируем на требование.

— Что сказал Каллум?

— Сказал, чтобы он отвалил.

— Как к этому отнесся Зейджак?

— Он ушел.

Отец нахмурился.

— Будь осторожна, Аида. Такое не останется безответным.

— Я знаю. Но не волнуйся — у Гриффинов везде есть охрана.

Он кивает, но не выглядит удовлетворенным.

Я слышу грохот на кухне внизу. В этом доме нет изоляции — шум распространяется повсюду.

Затем раздается звенящий голос Данте и смех, похожий на смех Себастьяна.

— Твои братья дома, — говорит папа.

— Пойдем, — я кладу руку ему на плечо и встаю со скамейки у пианино.

— Я спущусь через минуту, — говорит папа.

Я спускаюсь вниз. Конечно, все трое братьев теснятся на маленькой кухне вместе с Гретой. Данте пытается убрать осколки разбитых тарелок, которые Себастьян сбил на пол одним из своих костылей. Колено Себа все еще заковано в какой-то высокотехнологичный бандаж, который должен был помочь, но вместо этого превратил его в еще большую ходячую катастрофу, чем обычно.

По крайней мере, он ходит. Как бы.

— Привет, бестолочь, — говорю я, обнимая его.

— Это ты там играла? — спрашивает Себастьян, обнимая меня в ответ.

— Да.

— Ты звучишь прямо как она.

— Нет, не похоже, — я качаю головой.

— Определенно нет, — соглашается Неро.

— Дай мне метлу, — требует Грета от Данте. — Ты просто распространяешь беспорядок вокруг.

Пока она отвернулась, Неро стащил один из ее апельсиновых рулетов и засунул его в рот.

Почувствовав неладное, она снова резко оборачивается и пристально смотрит на него. Неро старается держать лицо совершенно неподвижным, несмотря на то, что щеки у него надуты, как у бурундука.

— Это на обед! — кричит Грета.

— Ага на обед, — говорит Неро, уплетая целый апельсиновый рулет.

— Именно так! И не ешь без отца.

Неро тяжело сглатывает.

— Он не будет есть. Ты же знаешь, какой он сегодня.

— Ну так не делай хуже! — говорит Грета. — А ты, — она показывает пальцем на Себастьяна. — Убирайся отсюда, пока не разбил что-нибудь важное.

— Хорошо, хорошо, — Себастьян засовывает костыли обратно под мышки и едет в гостиную, едва не задев чайник Греты и опрокинув при этом метлу.

Неро аккуратно ловит метлу правой рукой, а левой берет еще один апельсиновый рулет. Он передает метлу Грете, пряча рулет за спиной.

— Вот, Грета, — говорит он. — Ты же знаешь, что я хочу только помочь.

— Конечно, как только так и сразу, дьявол.

— Всё зависит от обстоятельств. Смотря насколько это выгодно.

Она пытается отхлестать его кухонным полотенцем, и он выбегает из кухни, проталкиваясь мимо Себастьяна, который чуть не упал.

Данте следует за ним в более неторопливом темпе. Я ухожу последней, поглядывая на свежие апельсиновые рулетики, но не желая рисковать гневом Греты.

В конце концов, мы все-таки заманиваем папу вниз, доставая его старый набор для игры в маджонг и открывая бутылку вина, которую принес Данте. Мы играем в ротационный турнир, в котором Неро в конечном итоге выходит победителем, но не без обвинений в мошенничестве и требований пересчитать все фигуры на случай, если некоторые из них были «неправильно расставлены» в ходе игры.

Когда обед готов, мы силой заставляем Грету сесть и поесть с нами, вместо того чтобы все время работать. Неро убеждает ее выпить один, а затем несколько бокалов вина, и тогда она начинает рассказывать нам истории о знаменитом писателе, которого она знала, с которым, возможно, переспала «раз или два», пока он не написал на ее основе персонажа, который ее ужасно обидел.

— Это был Курт Воннегут? — спрашивает Себастьян.

— Нет, — Грета качает головой. — И я не скажу вам его имя, он был женат некоторое время.

— Это был Стейнбек? — говорит Неро, злобно ухмыляясь.

— Нет! Как ты думаешь, сколько мне лет? — говорит Грета, возмущаясь.

— Майя Анжелоу, — говорю я с выражением невинности.

— Нет! Хватит гадать, невежливые зверушки.

— Это не неуважительно, — говорит Данте. — Это все отличные авторы. Вот если бы мы сказали Дэн Браун....

Грета, которая обожает «Код ДаВинчи», сыта по горло всеми нами.

— Ну все! — говорит она, угрожающе поднимаясь со своего места. — Я выбрасываю ваш десерт в мусорное ведро.

Неро судорожно сигналит мне, чтобы я спасала семифреддо (традиционный итальянский десерт из мороженого с различными наполнителями) из морозилки, пока Грета не отомстила.

В целом, день проходит настолько весело, насколько я могла надеяться, учитывая повод. Единственный, кто не в таком хорошем расположении духа, как обычно — Себастьян. Он изо всех сил старается улыбаться и участвовать в играх и разговорах с остальными, но я вижу, что недели бездействия и потеря его любимой вещи в мире изматывают его. Он выглядит худым и усталым. Его лицо бледное, как будто он мало спал.

Я знаю, что он не хочет, чтобы я снова извинялась. Но смотреть, как он пытается передвигаться по узким коридорам и многочисленным лестницам дома на этих чертовых костылях, меня просто убивает.

Даже с этим неприятным напоминанием вторая половина дня заканчивается слишком быстро. Как только мы все поели и убрали со стола, Данте и Неро должны вернуться к проекту башни Оук Стрит, а у Себастьяна урок биологии.

Я могла бы остаться с папой, но знаю, что он собирается допить вино, просматривая старые фотоальбомы. У меня не хватит на это сил. Все эти фотографии папы, мамы и моих братьев, путешествующих по Сицилии, Риму, Парижу и Барселоне, в то время как меня еще нет или, в лучшем случае, я младенец в коляске. Это просто напоминает мне о том, что я пропустила.

Поэтому я целую отца и предлагаю Грете помочь с посудой, зная, что она мне не позволит, а потом спускаюсь в гараж, чтобы забрать джип Нессы.

К трем часам дня я возвращаюсь в особняк Гриффинов.

Не ожидаю застать дома никого, кроме персонала. Когда Имоджен не работает над семейными делами, она распространяет свое влияние на десятки благотворительных организаций и советов, или же ведет активную стратегическую светскую жизнь с богатыми и влиятельными женами высокопоставленных граждан Чикаго. Фергус, Каллум и Риона работают по многу часов, а у Нессы почти каждый день занятия — либо в Лойоле, либо в Лейк Сити Балет.

И все же, когда я вхожу через боковую дверь на кухню, слышу два мужских голоса.

Каллум и его телохранитель, сидящие на барных стульях в рубашках с накинутыми на спинки стульев пиджаками.

Я не знаю, о чем они говорят, но меня тут же охватывает ярость при виде брутального боксера, которого, как я теперь знаю, зовут Джексон Хауэлл Дю Пон. Каллум познакомился с ним в школе, во времена учебы в Академии Лейксайд. Джек — один из многих, многих потомков семьи Дю Понт, которые сначала сделали свое состояние на порохе, а затем изобрели нейлон, кевлар и тефлон.

К несчастью для мальчика Джеки, Дю Поны слишком преуспели в распространении своего имени и своего семени, так что сейчас их около четырех тысяч, и у Джека едва хватило денег, чтобы заплатить за его шикарное образование в частной школе без обычного трастового фонда. Так что бедный Джек вынужден возить Каллума по городу, выполнять его поручения, следить за его жизнью и время от времени ломать коленные чашечки от его имени. Как он сделал с моим братом.