Упреждающий удар - Николай Иванович Чергинец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во-первых, уже сам Фенчик выглядел в тот день необычно. Я давно привык к его развязности, но тогда мне показалось, что он сам нанюхался своего зелья. Когда он уехал, я отправился на стоянку автомобилей, чтобы посмотреть, как там моя машина.
Дело в том, что я оставил машину не там, где всегда. Мое обычное место сегодня занимали люди в оранжевых жилетах, рядом с ними стоял компрессор, у одного из рабочих в руках был отбойный молоток. Эти люди сняли крышку с канализационного люка, который, оказывается, был все время в асфальте (ха, а я и не замечал!), залезли внутрь и стали что-то там делать.
По этой причине я оставил машину на отшибе, собственно, уже не на стоянке, а рядом, поставив ее багажником к какому-то столбу. Так вот, подойдя к «опелю», первым делом я увидел, что вокруг столба была обвязана тоненькая капроновая ниточка, которая уходит под бампер моей машины.
Я похолодел. Конечно, я тут же упал на колени и стал смотреть, что это такое. И такое высмотрел…
Когда я вновь поднялся, руки у меня дрожали. В ладонях я держал мягкий брикет желтоватой массы, похожей на застывший пластилин в промасленной бумаге. Этот брикет был как-то хитро прилеплен к задней оси автомобиля; из брикета торчал тонкий металлический цилиндр с кольцом на конце. Капроновая нить была привязана к этому кольцу.
Это была мина.
Я держал в руках мину, сделанную из взрывчатки «пластит-4», снабженную запалом обычной ручной гранаты (о том, как делается такая мина, я вычитал позднее в одном справочнике). Видимо, мину делали второпях, оттого она получилась такой примитивной.
Но в этой примитивности оказался свой плюс. Я моментально понял, как она устроена, и — что самое удивительное! — смог ее обезвредить! Как говориться, Бог дураков любит.
Что мне с ней теперь делать? Отдать? Кому? В милицию, саперам, в ФСБ? Смешно… МУБОП? Боже упаси, может, они мне ее и подложили.
Лучше я использую эту мину в личных, так сказать, целях.
И я сунул брикет под мышку, положил взрыватель в карман и медленно побрел назад, к Зданию. На крыльце остановился возле урны, запустил руку внутрь и достал мятый, но вполне приличный экземпляр «Комсомолки».
Я обернул взрывчатку газетой. И вошел в Здание насвистывая. Только насвистывать мне и оставалось. Потому что если бы у меня нашли эти причиндалы, живым бы мне не выбраться.
Вот как я рассуждал. Куча народу охотится за деньгами, которые оставил мне Дед. Пусть же все они поостерегутся. Я не только спрячу деньги, но и заминирую их. И пусть выслеживают меня, сколько их душам угодно, а когда выследят, пусть только попробуют сунуться к деньгам!
Я смогу взять любую сумму без проблем, а вот если кто другой захочет то же самое, то… Одним словом, будет очень плохо.
Что и говорить, большие деньги подействовали на меня, они изменили меня и в плохую сторону… Но зато я, как мне казалось, понемногу учился стоять на собственных ногах.
* * *
Не раз после того случая я думал: кому могло понадобиться подложить бомбу в мой автомобиль?
Фенчик, о котором я подумал в первую очередь, не мог этого сделать. И в самом деле, ведь не дурак же он, рубить ветвь, на которой сидит, руку, которая его кормит? Все-таки двести (к тем временам я платил ему 50!) долларов в день — это были неплохие деньги.
Кто еще? Коля? Славик? Загадочный Надин родственник? Положа руку на сердце, я ни о ком из них не мог подумать плохо. Не было оснований.
Зато я отлично понял, что чувствует человек, на которого совершено покушение. У такого человека резко возрастает желание уйти в тень.
И еще я пришел к выводу, что меня пытались не убить, а лишь так, припугнуть. Иначе не поставили бы мину, которую я запросто обнаружил.
* * *
Курс лечения, пройденный Надей в Швейцарии, принес не только плюсы, но и минусы. Минусы были неожиданные. После своего возвращения Надя вдруг начала жаловаться на одиночество. Она, видите ли, привыкла к компании — пусть таких же, как она, людей с проблемами, но к компании. Что я мог ответить на это? Я чувствовал себя бессильным в разговорах с Надей. Я не мог составить ей компанию, потому что днем уходил на работу. Надя оставалась дома.
— Между прочим, ты мог бы подойти к решению этой проблемы с неожиданной стороны! — 1 сказала как-то Надя. — Запиши меня, например, в солярий.
— Зачем? — изумился я.
— Я стала покрываться прыщиками! — воскликнула Надя. — Вот! Смотри! И вот.
Я предложил пригласить домой маму, но Надя отказалась.
— Боюсь, что начнутся ссоры, — сказала она очень и очень серьезно. — Ты хочешь найти мне компанию? Но две женщины в доме, это, сам понимаешь…
— Хорошо! — вскипел я. — А как быть? Моей маме всю жизнь сидеть в деревне? Или мы с тобой расстаемся?
— Лучше подыщи новую квартиру, — тихо предложила Надя.
— Подыщу, — ответил я. — Если ты станешь хорошей домашней хозяйкой.
Вот так. Раныпе-то я и предположить не мог, что курс лечения от наркотической зависимости будет включать в себя заботы по переезду.
Поиски новой квартиры совпали с моим желанием уйти в тень. Поэтому штудировать объявления о сдаче квартир я взялся назавтра же после нашего с Надей разговора.
Снять квартиру в Москве не проблема, если есть деньги. Квартиру я нашел недалеко, в тех же Кузьминках, на пару кварталов ближе к краю города.
Но, как оказалось, в решении наших проблем квартира не очень-то помогла.
Однажды вечером я вернулся домой, и Надя пригласила меня на кухню. На столе стояли две сковородки — с моими любимыми картошкой и домашними котлетами. Я уплел все это за две минуты, а потом заметил, что Надя сидит на табурете в каком-то новом, элегантном, особенно открытом платье, охватив голые коленки руками, и едва заметно покачивается. Глазки ее горели, будто она была не в себе. И еще она была поразительно похожа на Фенчика в тот день, когда я обнаружил мину в автомобиле.
Я, отлично помнивший состояние Нади три месяца назад, осторожно привлек ее к себе и поцеловал. Но нет, никакого запаха — ни алкоголя, ни кокаина, — я не обнаружил, его просто не было, этого запаха.
А потом мы отправились в постель, и Надя вела себя в постели как всегда. Впрочем, не так,
