США: История страны - Дэниел Макинерни

И наконец, в национальном правительстве предусматривалась инстанция, в чьи функции входило осуществлять особую связь с народом. Джексон настаивал, что лишь одна фигура в федеральном правительстве получает свой пост посредством общенародных выборов; именно она служила выразителем народной воли; только одна должность была истинно «демократической» по своей сути – и этой фигурой являлся не кто иной, как президент. Глава исполнительной власти являлся главным представителем нации: он трансформировал народные настроения в политику, он же контролировал действия всех остальных ветвей власти. В этой роли, доказывал Джексон, президент должен стремиться защищать народные интересы, даже если для того ему приходится действовать через голову легислатур и судей и обращаться со спорными вопросами непосредственно к гражданам страны. Итак, Джексон создал собственную модель демократического строя, в рамках которой ему отводилось место во главе исполнительной власти. И, занимая это место, он искренне верил, что является «человеком из народа».

Джексоновская политика

Сегодня мы вряд ли назвали бы политику Джексона демократической. С современной точки зрения, многие из его президентских решений шли вразрез с народными интересами и были направлены на укрепление собственной власти. Тот смысл, который Джексон вкладывал в формулировку «демократический», являлся отражением специфических, свойственных лишь той эпохе понятий.

Достаточно вспомнить его позицию в отношении коренного населения Америки. В первые восемьдесят лет существования республики федеральное правительство официально признавало за индейскими племенами статус суверенных народностей, однако все это относилось к области дипломатического декорума. На практике правительство ловко обходило суверенитет, отдавая предпочтение неофициальным подходам. Большинство белых американцев считали коренных жителей неполноценными людьми, изображая их то благородными дикарями, то просто дикарями, а чаще всего неразумными детьми. Индейцы не могли претендовать на равное с другими народами положение, ибо изначально, по самой своей природе неравны белым людям.

«Градуалисты» (или сторонники постепенных реформ), представителем которых являлся Джефферсон, рассматривали индейцев как неких подопечных государства, полагая их неспособными управлять собственными делами. В 1831 году Верховный суд определил коренное население как «внутренне зависимую нацию». Однако ситуация вовсе не выглядела безнадежной. Учителя и миссионеры могли бы «цивилизовать» индейцев, чтобы те постепенно отказались от своего традиционного образа жизни и смогли войти в белое общество. С белой экспансией тоже никаких проблем не предвиделось, поскольку индейцы занимали свои земли по праву изначальной занятости, никак не оформленной юридически. Их территориальные притязания носили не постоянный, а эпизодический, так сказать, прикидочный характер. В любом случае индейцы могли найти себе другое «место», если бы перестали сопротивляться и ассимилировали с белой расой. Система «агентств», монополизировавших всю торговлю с коренным населением, тоже ориентировала их в этом направлении. А навязанные договоры (или случайные стычки) были призваны «убедить» тех, кто упорствовал и не желал расставаться со своим дикарским состоянием.

«Сепаратисты», к коим принадлежал Джексон, предлагали иной путь решения индейской проблемы. Они планировали отгородиться от коренного населения, насильственным образом создав дистанцию между белыми американцами и индейцами. Они тоже считали, что рано или поздно индейцы, конечно, расстанутся с примитивным укладом жизни, однако процесс трансформации может растянуться на долгие годы. И недопустимо, чтобы все это время индейцы стояли на пути белого прогресса. Общество вправе устранить подобные препятствия, не вступая с ними в долгие переговоры. Джексон верил, что жесткие меры в данном случае вполне естественны: просто такое время, когда «одна раса исчезает, дабы освободить жизненное пространство для другой». Свои методы он считал не только естественными, но и «демократичными», ибо полагал, что поступает так в интересах американского народа. А что прикажете делать, если кучка упрямых дикарей, не способных разумно распорядиться природными богатствами, мешает потенциальному процветанию более цивилизованной нации? Специфические интересы меньшинства не должны ограничивать экономические возможности большинства. «Истинная благотворительность, – заявил Джексон в 1830 году, – примиряет разум с подобными превратностями судьбы».

Он опробовал свою демократическую благотворительность применительно к пятерке «цивилизованных» племен, в число которых входили чероки, чоктавы, чикасавы, кри и семинолы. Эти племена проживали на юго-восточных землях и многому научились от своих белых соседей. На тот момент в их сообществах установилась (правда, в различной степени) экономическая, политическая и юридическая система по образу и подобию белого общества. Увы, индейцы почерпнули у американцев еще одну, весьма неприятную привычку: они были привязаны к своей собственности и энергично защищали ее от посягательств со стороны. Они никак не хотели уступать плодородные земли белым переселенцам, которые с жадностью взирали на индейскую вотчину. Вот тут в дело вмешался президент Джексон – президент, который любил свой народ и всеми правдами и неправдами стремился помочь ему в осуществлении американской мечты. Джексон вывел с указанной территории войска, в обязанности которых входила защита местного населения, и в 1830 году провел через Конгресс Акт о перемещении индейцев, согласно которому южные племена должны были мигрировать на западное побережье Миссисипи. Он поддержал Джорджию, когда та потребовала установить контроль федерального правительства над внутренними делами индейцев. Когда же Верховный суд воспротивился этому решению, Джексон якобы произнес следующую широко цитируемую фразу: «Джон Маршалл[11] принял свое решение, пусть теперь попробует провести его в жизнь».

Под давлением белых властей вожди чоктавов, чикасавов и кри вынуждены были вступить в переговоры и в конечном счете отказаться от своих исконных земель в обмен на новые – на территории нынешней Оклахомы. Семинолы избрали путь партизанской войны. Чероки в 1840-х годах пытались опротестовать несправедливый договор через американский суд. Однако дело кончилось тем, что в 1838 году федеральные власти погнали 15 тыс. недовольных индейцев, как скот, на запад, на так называемую индейскую территорию. Во время долгого и тяжкого путешествия по «Тропе слез» (как окрестили его сами индейцы) примерно четверть из всех перемещенных умерла. К 1840 году практически все восточные племена оказались изгнанными с их законной территории. Индейцев заставили освободить свыше 100 млн акров к востоку от Миссисипи и переселиться на западный берег, где им предоставили около 32 млн акров засушливой и негостеприимной земли.

Теми же «демократическими» принципами руководствовался Джексон и во взаимоотношениях федерального государства и штатов. Президент, бдительно следивший за тем, чтобы централизованное правительство не ущемляло права и возможности обычного (естественно, белого) человека, на права штатов свою заботу не распространял. Он не уставал повторять, что верховную власть в государстве представляет народ, а не штаты. У последних имеются некоторые узаконенные права, но отнюдь не право последнего слова. Штаты не смеют покушаться на единство Союза или полномочия федерального правительства. Следует признать: у Джексона были основания для опасений – «Резолюция штатов Виргиния и Кентукки» (1798 г.) и Хартфордская конвенция от 1814 года уже пытались бросить вызов национальному правительству. Следующее серьезное испытание имело прямое касательство к тарифам. Причем в данном случае угроза исходила не от вечно недовольной оппозиции, а изнутри самого правящего кабинета – от джексоновского вице-президента Джона К. Кэлхауна.

Он снова поднял вопрос о полномочиях федеральной власти и правительств штатов, а поводом для этого послужили многочисленные бедствия, обрушившиеся в конце 1820-х годов на южные штаты и, по мнению Кэлхауна, почти доведшие их до гибели. Действительно, регион жестоко пострадал в результате отсроченных эффектов рыночной паники 1819 года. Сюда добавилось резкое снижение цен на хлопок, ставшее причиной разорения многих плантаторов, и вредоносные протекционистские пошлины 1824 и 1828 годов. Кэлхаун с беспокойством писал об угрожающем положении, сложившемся в его родной Южной Каролине: плодородные почвы истощались, местные фермеры бросали свои хозяйства и переезжали на запад, дошло до того, что белых жителей осталось в штате меньше, чем чернокожих. А затем произошло событие, серьезно напугавшее белое население: в 1822 году властями Чарлстона был раскрыт заговор, целью которого являлось восстание черных рабов под предводительством свободного чернокожего плотника Денмарка Веси. В качестве основной причины всех несчастий Кэлхаун называл все те же «проклятые пошлины», и нетрудно понять почему. Таким образом он рассчитывал направить гнев южнокаролинцев (да и вообще всех южан) против федеральных властей. Отведя удар от правительств штатов, он рассчитывал сфокусировать внимание общественности на другом горячем вопросе – о рабовладении, где принцип местного контроля играл еще большую роль.