Заложница их страстей (СИ) - Гущина Яна

- Я хочу быть рядом с мужем, - не унималась я, страшась, что он может уйти из жизни в любую секунду, а я буду далеко от него.

- Сейчас не время для возражений, и бабьего нытья - резко перебил меня Клаудис, поставив на место. Я даже не обиделась: он был прав. Правитель Восточных Земель развернулся к солдатам, бросая распоряжения: - Быстро возвести ещё шатёр, нагреть воду, отмыть детей и леди Иларию. Если с ними что-то случится, со всех вас живьём спущу шкуры.

Суета началась неимоверная. Шатёр взлетел в мановение ока! Рядом развели огонь, стали греть воду и носить внутрь.

- Прошу вас внутрь, леди, - несколько угловато сказал один из приближённых Правителя: видимо, он не привык нянчиться с женщинами и детьми, а тут вдруг такой приказ!

Мы вошли в шатёр. Всё застлано коврами, посредине стоит большое корыто, над которым вьётся пар. Особенно удивили ковры и импровизированное ложе из ковров, шкур и чистого белья. Клаудис шёл в дальний путь, чтобы истребить деревню, а, может, по дороге уже успел испепелить с дюжину таких поселений, как наше, и при этом путешествовал с шиком: шатры, ковры, мягкая постель. Меня аж затошнило от его циничности: он лично хотел присутствовать при убийствах, но при этом ему должно было быть приятно и комфортно!

Хоть моя ненависть к Клаудису росла с каждой минутой, но водными процедурами пренебрегать не стала. Раздела ребятишек, усадила в корыто и принялась отмывать. Как только справилась с этой задачей, вытерла их насухо, надела чистые длинные рубахи и перенесла на постель, накрыв тёплым одеялом.

- Поспите, мои маленькие. Всё страшное уже позади. Скоро папу вылечат, и мы пойдём домой, где вы будете играть со своими друзьями.

Мои обещания подействовали на малышей успокаивающе. Они тут же обнялись и засопели, закрыв глаза.

Я же забралась в то же самое корыто и с удовольствием смыла с себя грязь, кровь. Выбравшись из корыта, обтёрлась, но тут же поняла, что моя одежда пришла в негодность. Озадаченно оглянулась. Не было даже длинной рубахи, в которую можно одеться. Пришлось обернуться в простыню и заняться стиркой платья. Пусть рванное, но всё же будет чистым.

Именно за этим занятием меня застал Клаудис. Он без предупреждения откинул полог шатра и вошёл так, будто его присутствие само собой разумеется.

От неожиданности я отскочила от корыта, ещё плотнее закутываясь в простыню.

- Что вам здесь нужно? – строго спросила я, словно я была Правительницей Восточных Земель, а он – слуга.

Вместо ответа на мне остановились два серых хватких глаза, под взглядом которых стало чертовски неуютно. Мужчина стоял, осматривая меня, и молчал.

- Покиньте, пожалуйста, шатёр, - попросила я, хотя это было больше похоже на приказ.

- Здесь я решаю, кто где будет находиться и что делать, - холодно ответил он, подходя ко мне вплотную. – Леди Илария, вас не учили тому, что Правителю Восточных Земель нужно подчиняться беспрекословно?

У меня аж челюсть свело от его слов. Что за неуважение к окружающим?

- А вас, милорд, не учили, что к раздетой женщине входит только её муж.?

Мой ответ не разозлил, а позабавил его, и я увидела две озорные искры в глазах.

- Если бы мой племянник не сбежал с вами, то право находиться здесь и сейчас было бы у меня, а не у него.

Мне надоели двусмысленности его фраз и наглость, с которой он продолжал стоять рядом вместо того, чтобы убраться прочь.

- Позвольте вас ещё раз попросить покинуть шатёр, - я постаралась быть предельно вежливой, чтобы не вызвать гнева: жизнь Артура всё ещё зависела от этого человека и мне совсем не хотелось драконить его.

Но мои слова улетели в никуда. Клаудис крикнул:

- Кресла! – и в шатёр внесли два кресла на резных ножках, поставили друг напротив друга и слуги удалились.

Правитель сел в одно кресло, а мне жестом указал на другое.

Я чувствовала себя до жути неловко, будучи раздетой, но выбора у меня тоже не было. К тому же на мне всё же была простыня. Вполне сойдёт за одежду, раз уж Клаудису приспичило пообщаться.

Села. Откинулась на спинку. Воззрилась на Клаудиса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Что вы хотели бы обсудить? - приступила сразу к делу, чтобы не тянуть время: хотелось поскорее избавиться от нежданного гостя.

- Вы больше не вернётесь в деревню, - отчеканил он, и я поняла, что это не предложение, а приказ, который не подвергается оспариванию. – Леди и отпрыскам благородного рода не место среди челяди.

Я стиснула зубы, ибо «челядь» стала для меня родной семьёй. Каждый сосед стал братом, каждая соседка – доброй подругой, каждая хижина – родным домом. И вот теперь Правитель требовал, чтобы семья его племянника вернулась к достойной жизни.

- Легко вам говорить, - вздохнула я, неожиданно поняв, что «возвращаться» нам некуда. – Мы везде чужие. В замке Кхасс нас никто не ждёт. Артуру и мне вход туда заказан. Он – бунтарь и беглый сын, а я и вовсе дочь врагов.

Клаудис окинул меня долгим взглядом и даже кивнул.

- Верно говоришь, так и есть, но и ты и Артур благородных кровей. Ваши дети не должны расти среди челяди. По праву рождения они – господа. Так что даже не противься. Если тебе всё равно, что с твоей жизнью, то подумай о жизни детей. Как только мой племянник поправится, я заберу вас в свой замок.

Единственное, что я услышала, это были слова «как только мой племянник поправится»… В предложении не было пресловутого слова «если» мой племянник поправится». Значит, лекари справились со своими обязанностями. Артур будет жить! Я просияла, и, закрыв глаза, вознесла благодарственную молитву господу. Жизнь Артура была для меня важнее моей собственной. Раз за его жизнь ведётся плодотворная борьба, то всё должно быть хорошо. Меня накрыло волной счастья.

- Он будет жить, - прошептала я, не сумев сдержать слёз.

- Да, - подтвердил Клаудис. – А вы, леди Илария, бросьте стирать свои тряпки, - это он о моём платье! – Сейчас вам принесут более достойную одежду.

Решив, что разговор окончен, он вышел, оставив меня с глупой улыбкой на лице. Хотелось бежать к Артуру, обнять, расцеловать. Но пока нельзя.

Одежду мне и, правда, принесли: незамысловатее льняное платье с белой рубахой, надеваемой под низ. Платье деликатно обтянуло мою фигуру, будто было шито на заказ. Видимо, шикарная одежда для леди не входила в багаж Клаудиса. Впрочем, оно и к лучшему.

Несколько дней мы с детьми постоянно находились в шатре: нам не разрешали покидать его, и мне казалось, что мы пленники. Наверное, я была недалека от истины. Но качать свои права я не могла: на кону была жизнь Артура. Видеться с ним мне тоже не разрешали, что меня бесило так, что я готова была рвать и метать.

Но прошло время, которое показалось мне вечностью, и в шатёр вошёл мой муж! Бледный, но живой! Выбрит, пострижен, одет, как подобает лорду, и с улыбкой на устах. Я кинулась к нему в объятия. Казалось, что мы раздавим друг друга, настолько крепко обнялись.

- Мне не сказали где ты, - он смахнул с моего лица упавшую прядь и поцеловал в лоб, - а то я давно пришёл бы. Здесь разбит большой лагерь, и я случайно узнал, где вы. Клаудис ничего не сказал мне. Наверное, хотел сделать сюрприз.

Да, сюрприз удался. Теперь мы были все вместе. Дети набросились на отца, чуть не завалив на пол.

Через несколько дней лагерь свернули, и мы выдвинулись в столицу. Дорога предстояла дальняя и утомительная. Лиана ехала на коне с Артуром, а Эрик со мной. Дети видели в этой поездке большое приключение. Для меня же путь в замок был сродни дороге на Голгофу. Я чувствовала, как над нашим счастьем сгущаются тучи…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 23

Чтобы попасть в замок, надо было миновать большой белокаменный город с красными черепичными крышами. Он окаймлял замок, который стоял на возвышенности и смотрелся неприступной цитаделью, и в то же время этакой «вишенкой на торте»: «вкусной», желанной и красивой. Как та самая вишенка, замок дополнял город, делая его целостным, сплоченным вокруг своих стен. Создавалось впечатление, что город – это корни замка, из которых тот вырос и вознёсся до небес.