Черчилль 1911–1914. Власть. Действие. Организация. Незабываемые дни - Дмитрий Медведев

В этом отношении интересным представляется исследование профессора Калифорнийского университета, Лос-Анджелес (UCLA), Линн Гудман Цукер, которая обращает внимание на свойство социальных знаний посредством повышения их легитимности и последующей институализации становиться «фактом объективной реальности с последующей передачей только так и только в таком виде». «Для действий с высоким уровнем легитимности нам легче сказать своему коллеге, что это обычно делается так, чем объяснять, откуда это пошло и почему именно так следует поступить, – объясняет Л. Г. Цукер. – Каждому из нас легче пойти на уступки, чем действовать по-своему, иначе наши действия и действия других участников единой системы будут непонятны и нелогичны».[438]

Выводы профессора Цукер получили дальнейшее развитие в работах других ученых. В частности, профессор Джеффри Пфеффер отмечает со ссылкой на своего коллегу из UCLA: «Методы, с помощью которых ведется процесс производства, становятся институтами не только потому, что новые члены коллектива копируют действия своих старших и более опытных коллег, но и потому, что они одобрены и заверены властью, а это всегда весомый аргумент (выделено мной. – Д. М.)».[439]

В нашем исследовании мы еще не раз будем сталкиваться с институциональной теорией и рассматривать вопросы повышения легитимности. Что же касается поддержки руководства, то Черчилль понял значение этого фактора в успешности выполняемых преобразований еще в начале своей управленческой деятельности. Поэтому, когда ему приходилось склонять кого-либо на свою сторону, он как бы невзначай обращал внимание собеседника на то, что за его спиной «стоят канцлер Казначейства и премьер-министр».[440] Когда же этого требовала ситуация, он не жалел времени и ресурсов для получения необходимой поддержки. Например, при обсуждении очередной кадровой перестановки он обратился к премьер-министру: «Для предотвращения интриг необходимо, чтобы я имел беседу на этот счет с королем».[441]

Зная, что его решения поддерживает руководство страны, Черчилль в очень спокойной манере ответил в парламенте на вопрос лорда Зайнна. Говоря о новых назначениях, он приводил те же доводы, что и премьер-министру. Столь «беспрецедентные» (как выразился лорд Зайнн) перемены в Совете Адмиралтейства были вызваны вполне объективными причинами. В марте следующего года Артур Уилсон должен уйти в отставку по выслуге лет. Четвертый морской лорд адмирал Мэдден в январе переходил в плавсостав. Вопрос о составлении бюджета, определяющего развитие военно-морского флота на следующие два года, решался в ближайшие два-три месяца. Защита бюджета в парламенте была запланирована на март следующего года. Поэтому «в интересах самого флота, а также нашего государства будет лучше, если кадровые изменения произойдут сейчас и новые должностные лица займут свои места, имея все необходимые полномочия для принятия решений и эффективного контроля над ними».

Сказав это, Черчилль последовательно представил новый состав Совета Адмиралтейства. Относительно сэра Артура Уилсона он отметил, что «палата общин, флот и наша страна премного ему благодарны за службу» и что адмирал «достоин повсеместного уважения всех, кто по воле случая имел возможность служить под его началом или имел честь быть связанным с ним на государственной службе».

В заключение Черчилль добавил: «Я полагаю, что палата согласится с тем, что все кадровые назначения были предприняты исключительно с целью обеспечения максимальной пользы для короны и государства, с учетом потребностей, предъявляемых нынешней эпохой». Также первый лорд счел нужным обратить внимание присутствующих на то обстоятельство, что в Совете «отсутствовали разногласия» и кадровые изменения «не вызвали со стороны хотя бы одного члена старого Совета слова упрека и негодования».[442]

Сказав это, Черчилль коснулся весьма щекотливой темы. Депутаты палаты общин не преминули воспользоваться возможностью, чтобы более детально рассмотреть обстоятельства, связанные с фактической сменой руководства Адмиралтейства.

– Три морских лорда ушли в отставку по собственному желанию или же они были смещены с занимаемых должностей? – спросил лорд Зайнн.

– Я полагаю, что процедура была в точности соблюдена, – парировал Черчилль. – Когда я сообщил им о полученном со стороны Его Величества согласовании некоторых изменений в составе Совета Адмиралтейства, морские лорды приняли эти перемены в соответствии с военно-морскими традициями, которые не поощряют выражения личного недовольства.

– Есть ли в истории Адмиралтейства прецедент, когда была предпринята попытка синхронизировать назначения морских лордов? – не унимался лорд Зайнн, упрекавший Черчилля в единовременной замене практически всего Совета.

Выше уже говорилось, что на единовременной замене настаивал Фишер, считая ее одним из слагаемых успеха. Черчилль полностью разделял это мнение, полагая, что в сложившейся ситуации иного выхода быть не может, поскольку, как он объяснил палате, «изменения необходимы, чтобы обеспечить формирование целостного и единообразного Совета, который является наиболее эффективным рабочим инструментом для повышения общей административной эффективности».[443]

В конечном счете депутаты сочли аргументы Черчилля убедительными, и новый состав Совета Адмиралтейства был утвержден.

То относительное спокойствие, с которым были приняты кадровые изменения, нисколько не должно принижать того, что на самом деле произошло. В палате общин не случайно был поднят вопрос о беспрецедентном характере формирования нового Совета Адмиралтейства. Осуществив кадровые перестановки, Черчилль, по сути, произвел на флоте маленькую революцию, которая привела к большим последствиям. Перемены произошли не только в руководстве министерства, но и в плавсоставе. Черчилль отправил в отставку многих адмиралов, которых по возрасту или уровню знаний считал неспособными справиться с новыми задачами, стоящими перед британским флотом.

Проблема соответствия кадрового состава изменившимся внешним условиям уже давно висела над Адмиралтейством. Возможно, ее решение отодвигалось бы и дальше, если бы не стремительная техническая модернизация флота и не так называемый германский фактор. Техническое перевооружение начал Фишер, а разбираться с кадровым вопросом пришлось уже Черчиллю. И он не дрогнул под жестким прессингом общественного мнения и давлением пиетета адмиралов, когда приступил к формированию нового флота, способного соответствовать вызову эпохи.

Некоторых уверенное поведение Черчиллем приводило в восторг. «Я так благодарен Уинстону, что он отправил на металлолом дюжину адмиралов», – делился своими впечатлениями с лордом Эшером Джон Фишер,[444] которому принадлежат и следующие слова: «Уинстон храбр, а это уже все. По смелости он близок к Наполеону, по хватке – к Кромвелю».[445]

«Я так благодарен Уинстону, что он отправил на металлолом дюжину адмиралов».

Другие были более сдержанны в своих оценках. Но при этом все равно признавали масштаб проведенных Черчиллем изменений. Один из первых биографов Джона Джеллико Артур Эпплин сравнил действия первого лорда с «новой метлой, которая вычистила старый Совет».[446] Точно не известно, дошло ли это высказывание до ушей Черчилля, но можно с большой долей вероятности предположить, что подобное сравнение его вряд ли расстроило бы, поскольку ставило в один ряд с таким выдающимся правителем Британии, как Генрих II. Генрих II (1133–1189) по прозвищу Короткий Плащ был первым английским королем из династии Плантагенетов; имя династии произошло от латинского planta genista – метла. Большой поклонник истории, Черчилль высоко оценивал деятельность этого короля, считая, что с его восшествием на престол началось «одно из самых содержательных и значительных правлений в английской истории». Деятельность Генриха II связана со многими важными нововведениями, и в первую очередь в области законодательства. «Никто не оказывал столь значительного влияния на наши законы и институты, как этот король, – писал Черчилль, внимательно изучавший принципы и методы руководства великих правителей прошлого. – Генрих обладал определенными способностями в решении проблем управления и законодательства, и именно в этих областях лежат его достижения. Названия его сражений улетели с пылью, но английская конституция и английское общее право навсегда останутся связанными с его именем».[447]

Разумеется, были и те, кто подверг кадровые перестановки, осуществленные Черчиллем, яростной критике. Среди них особенно выделялся адмирал Чарльз Бересфорд, который неоднократно в своих выступлениях в палате общин осуждал кадровые решения первого лорда.[448] Причем основной акцент он делал не на соответствии новых членов Совета занимаемым должностям, а на том масштабе изменений, которые произошли в этом важнейшем коллегиальном органе управления. В первую очередь «Чарли Би» возмущало, что за тринадцать месяцев Черчилль снял с должности пять морских лордов. «Когда первый лорд принял руководство Адмиралтейством, мы полагали, что его методы управления эффективны, – заявил Бересфорд, – теперь мы потеряли всякую уверенность в их эффективности. Я считаю, что увольнение или добровольная отставка пяти морских лордов является фатальной для доверия к его администрации».[449]