Вода и пламень - Гарун Тазиев

С тяжелым сердцем, в последний раз окинув взором поверхность кипящего базальта, природу которого нам так и не удалось в этот раз изучить, мы начали собирать пожитки. Оставалось надеяться, что анализ «волос Пеле»[15] позволит выяснить кое-какие детали, касающиеся состава лавы и ее происхождения в этом районе. «Волосы Пеле», тонкие, похожие на стеклянные волокна нити, представляют собой кусочки лавы, которые ветер сдувает с гребней фонтанов. Нам удалось собрать и бережно уложить в рюкзаки несколько граммов этих хрупких нитей – единственные образцы нынешней лавы Ньирагонго среди трофеев экспедиции.

Лагерь сворачивали в полном тумане. Отправив наверх последние тюки, отцепили трос подъемника и полезли по стене.

Наверху носильщики встретили нас бурным восторгом.

– Ты там была, м'дами![16] Ты была там! – кричали африканцы Брижитте, едва та показалась над гребнем кратера. – Ты не побоялась чертей!

– Видела моего отца? – спросил Куфунга, чье широкое лицо просто лучилось надеждой.

– Я бы спустился, чтоб повидать отца, – твердо сказал Мушеле.

– Хо-о! – раздалось в ответ. – Не посмеешь!

Мушеле, похоже, смутился. Он был одним из самых молодых в группе – гибкий, легкий на подъем, с продолговатым тонким лицом типичного мутусси.[17]

– Пошел бы, – наконец вымолвил он. – С базунгу[18] пошел бы…

Слоны

Надо было торопиться, чтобы успеть выбраться из леса до темноты.

На вершине гулял ветер. Повернувшись к нему спиной, мы завязали рюкзаки, смотали веревки и трос, каждый взвалил на плечи свою поклажу. Встав цепочкой (иначе по джунглям не ходят), двинулись в тумане по внешнему склону вулкана.

Из облака вынырнули лишь на кромке верескового леса. Было уже больше четырех часов. Пришлось ускорить шаг, и, естественно, тут же начались падения и чертыханья. Надо было постараться проскользнуть незамеченными мимо охраны: теперь уже это не страшно. Но в лесах у подножия Ньиры бродят слоны, а ночное свидание с ними не входило в наши планы. Кроме того, мне лично очень хотелось согреться, и при одной мысли о теплой ванне я уже ощущал райское блаженство… Мы бежали, перепрыгивая через поваленные поперек тропы стволы, оскользаясь на грязи. Мысль о близком доме и ужине гнала нас вперед.

Прошли вересковый лес и углубились в чащу. Совсем недавно по тропе прошло большое стадо слонов, об этом свидетельствовали внушительные кучи еще дымившегося навоза. Дважды животные останавливались на кормежку: мелкие деревья были срезаны, словно бульдозером. При виде переломанных, как спички, стволов метрового охвата (там, где еще три дня назад была непролазная чащоба) нельзя было не испытать тревоги. Сверились с часами. Выходило, что из леса мы выйдем не раньше чем через сорок минут, а уже через полчаса будет темно. Скорее вперед!

Предвечерний лес был полон удивительных запахов, сменявшихся на каждом шагу. Не успели миновать зону, где гроздья оранжевых цветов испускали довольно терпкий аромат конюшни, как почувствовали дивный запах яблок и ананасов.

Как мы ни торопились, ночь захватила нас в лесу. Тропа была очень скользкой. Никто не говорил друг с другом: усталость заставляла беречь силы, да и осторожность не мешала. Кто знает, звук голосов вполне могло донести до ушей охранников… Было черным-черно, как в подземелье; ветви непроглядной кровлей смыкались над головой; идущего впереди абсолютно не было видно, даже когда вы натыкались на него.

Неожиданно тишину разорвал пронзительный звук… Я остановился как вкопанный, еще не понимая, в чем дело: шедшая следом Брижитта с ходу налетела на меня. Когда раздался второй трубный глас, я услышал крики бегущих во всю прыть носильщиков: «Тембо! Тембо!» (Слоны).

Рев был преисполнен ярости. Он несся из полной тьмы, и от этого был еще грознее. В мгновение всех охватила паника, каждый ринулся к какому-нибудь укрытию, прочь с тропы, лишь бы спрятаться, сгинуть, сделаться невидимым. Непроходимые джунгли? Какое там! Африканцы и белые с невообразимой скоростью продирались сквозь хитросплетения веток, корней, лиан и павших стволов, не обращая внимания на занозы, царапины и синяки, лишь бы найти спасительное убежище…

Не знаю, сколько мы бежали таким образом. Помню только, что нога моя попала в лиановую петлю, и я грохнулся со всего маха наземь, оставшись лежать, судорожно дыша.

Пятьдесят метров, сто? Удивительное дело, как мы смогли пробиться сквозь такую чащобу! Спокойно, спокойно, без паники… Я тихо окликнул:

– Брижитта!

– Алло, Гарун! – голос ее прерывался от бега. – Все в порядке? Где вы? У вас есть фонарик?

– Есть.

Я порылся в кармане и лежа нажал на кнопку, прикрыв свет ладонью. В нескольких шагах увидел Брижитту и двух носильщиков. Встал, подошел к ним.

– Вы их видели?

– Нет, но они должны быть недалеко, судя по звуку. Мализеле, – продолжала она на кисуахили, – ты видел тембо?

– Хапана (нет), м'дами, – выдохнул тот. Мне показалось, я услышал, как он дрожит.

– Я видел их, – неслышно ступая, к нам подошел третий носильщик. Очевидно, он заметил мигание фонарика. – У бваны Луи была лампа, и я видел тембо. Совсем рядом, м'дами…

– Сколько их было, Баракиро?

– Один совсем рядом, близко. А за ним еще…

– А бвана Луи и остальные, где они?

Мы шептались, как заговорщики, сблизив головы, боясь привлечь к себе внимание гороподобных хозяев здешних лесов.

– Они побежали вперед.

– До того, как на тропу вышел слон?

– Да, м'дами…

Ответ звучал очень нерешительно. Все заняло две-три секунды, а затем поднялась паника. Мы жались друг к другу, как потерявшиеся в лесу дети. Что можно было сделать, напади животное в тот момент? Даже имея хороший карабин, встречаться со слоном в ночном лесу не хотелось. За спиной громко хрустнула ветка… Мы разом подскочили. Уф! Это еще один носильщик, пришедший на голоса… Чуть позже подошли еще двое.

– Они говорят, – шептала Брижитта, – Луи с двумя носильщиками удалось проскочить под самым носом у слона, между первым и вторым ревом. Затем слон вышел на тропу. Мализеле говорит, что слон огрел его хоботом.

– Гм… Думаю, это лиана. Если бы разъяренный слон зацепил человека хоботом, от него бы ничего не осталось.

– Кто знает… Но я очень беспокоюсь за Луи. Вдруг он не успел проскочить? Те, кто шли в голове, должно быть, далеко. Не хватает как раз Луи и трех носильщиков. Она переспросила:

– Мализеле! Баракиро! Вы сами видели, как бвана Луи побежал вперед?

– Он побежал вперед, м'дами…

Тон был неуверенный. Или просто он еще не пришел в себя от страха? Решился тихонько позвать: