Борись за нее - Лиз Плам

когда мы добрались до Хьюстона, мы выезжаем из района с высокими зданиями и ослепительными огнями и направляемся в более бедный район. Мы сворачиваем на узкую, затемненную улицу с несколькими работающими фонарями и граффити на домах. Элайджа, свернув в переулок, паркует машину на небольшой, но переполненной стоянке, заставленной дорогими и дешевыми автомобилями.

— Скарлет, мне правда очень жаль, что ты не знала о Максе. Я не знаю, почему родители тебе не рассказали. Как бы то ни было, сегодня вечером ты познакомишься с человеком, который, возможно, знал Макса даже лучше, чем твои родители. Он ответит на все вопросы, которые тебя беспокоят.

— Почему отец разрешил мне поехать? Он ведь знал, что я все узнаю.

— Мне кажется, он понял, что это неизбежно случится. А когда я упомянул Кевина, он, похоже, окончательно сдался. Твой отец осознал, что их тайна вышла из-под контроля.

— Я все равно не понимаю.

— Пойдем внутрь. Скоро ты все поймешь.

Я смотрю на покрытое граффити здание, замечая разбитое окно на втором этаже и сколы на кирпичах. При этом, вопреки внешнему виду, на парковке выстроился ряд автомобилей. Будучи жительницей богатого района, я никогда не бывала в этой части города, если не считать тех нескольких раз, когда мы с Максом ходили в закусочную на Десятой улице.

Мне приходится напоминать себе, что именно здесь Макс бывал каждую неделю. Мы с ним из одной семьи, у него было такое же воспитание, но при этом он чувствовал себя достаточно комфортно в здешних трущобах. Что ж, придется признать истину: о книге нельзя судить по обложке. Кроме того, единственный способ получить нужные мне ответы — зайти в это невзрачное здание.

— Ладно, — соглашаюсь я, дрожащей рукой хватаясь за ручку двери. — Пойдем.

Мы направляемся к металлической двери. В одночасье мой разум одолевают образы Макса, делающего то же самое. Я пытаюсь представить ту часть его жизни, о которой я никогда не знала. Я пытаюсь вообразить, как он приходил сюда, чтобы принять участие в бое; пытаюсь понять его. Зачем ему это было нужно? Что его заставило? Макс всегда был добрым и прилежным парнем. Я редко видела, чтобы он злился и был напряжен. Не могу представить, чтобы он дрался с кем-то за деньги. Я и не думала, что он вообще способен кого-то ударить.

Похоже, все то, что я знала о нем, полностью противоположно здешнему образу жизни.

— Скарлет? — обращается Элайджа, и я понимаю, что остановилась перед дверью.

— Я в порядке.

Пару секунд он внимательно разглядывает мое лицо, но потом все же открывает дверь. Я прижимаюсь к нему, и мы поспешно входим в прокуренную комнату, похожую на приемную. Она ничем не отличается от мрачного и обветшалого здания: краска на стенах испещрена трещинами, а стойка администратора настолько стара, что ей давно пора на пенсию. Я делаю маленький шаг ближе к своему другу, потому что меня пугают эти бородатые мужчины в рваных майках, с глазами, полными гнева, который они копили годами.

Сосредоточившись на мужчинах, я не замечаю, как Элайджа от меня отходит. Эти головорезы, уставившись на меня голодными глазами, сразу же поднимаются на ноги. От одного их вида в жилах стынет кровь. И что-то мне подсказывает, что они не о моде хотят поболтать. Внезапно их взгляды устремляются за мою спину, и ухмылки резко исчезают с их лиц. Словно отруганные собаки, они возвращаются на места и ведут себя так, будто ничего не случилось. Облегчение накатывает волной, успокаивая колотящееся сердце. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто их так напугал, и вижу Элайджу.

— Прости, Скарлет. Я думал, что ты не отстала.

— Ты разве не знал, что у меня боязнь сцены? — шучу я, стараясь успокоиться.

— Слушай, Скарлет, это место небезопасно. Держись рядом со мной.

Я оглядываюсь на подозрительных здоровяков и инстинктивно обхватываю его руку, чувствуя крепкие мышцы бицепса.

— Раз уж ты способен заставить их убежать, поджав хвосты, тогда я ни за что не спущу с тебя глаз.

Элайджа прижимает меня к себе в знак одобрения, и в ту же секунду я осознаю, насколько он высок.

До этого момента я не была уверена, кто выше ростом — Элайджа или Джек, но, находясь в непосредственной близости, я поняла, что Элайджа на дюйм или около того выше. И этот дюйм кажется намного больше из-за разницы в телосложении. У Элайджи широкое и крепкое тело. Благодаря плечам он и без мускулов выглядел бы достаточно крепким. Джек скорее похож на худощавого парня. У него идеальное для квотербека телосложение, но без тренировок он стал бы тростинкой.

Нет, я их не сравниваю. Это было бы неправильно.

Постепенно я обретаю спокойствие. Мы продолжаем свой путь, и по мере приближения к рингу отдаленные звуки становятся громче. Безусловно, я по-прежнему остаюсь начеку и не стану отходить от Элайджи, но отсутствие тревоги постепенно успокаивает зародившийся в сердце страх.

— Веришь или нет, но это место не такое мрачное, каким было несколько лет назад при твоем брате.

— Что ты имеешь в виду?

Крики становятся более отчетливыми. Мы заходим в большое помещение, и Элайдже приходится говорить громче, чтобы я его услышала.

— Несколько лет назад произошли события, которые привлекли дилеров. Те, в свою очередь, были частью какой-то банды. Сама банда с тех пор поредела, но некоторые дилеры все еще здесь. Хотя их присутствие уже не подвергает посетителей большой опасности, как это было раньше.

— Почему банда поредела?

— Смею полагать, что их что-то спугнуло. Все, за исключением нескольких наркоторговцев, которые… которые Оливеру не давали покоя, сбежали.

Я хочу спросить, что случилось, но Элайджа меня останавливает.

— Прежде чем ты спросишь, я сразу хочу сказать, что не имею понятия, что произошло. Но тебе не стоит волноваться. Здесь тебе ничто не угрожает.

Мы подходим к толпе людей, откуда доносится рев, который я слышала снаружи; помещение тускло освещено, в воздухе витает дымка. Тела плотно прижаты друг к другу; люди кричат в сторону единственного освещенного места — боксерского ринга. Помещение пропахло потом и сигаретами — отвратительная комбинация. Два бойца стоят на ринге, избивая