Масштабная операция - Валерий Рощин

И рисковать его жизнью страсть как не хотелось.

Но Алексей Эдуардович в абсолютном безмолвии произнес:

— Ты же не хуже меня знаешь: другого выхода просто нет.

— Может, предложить ему в обмен на наших солдат три-четыре десятка отпетых бандюганов, что томятся в Чернокозовском изоляторе? — потерянно вопрошал тот, — так сказать: один к трем?..

— Брось… Его не устроят никакие коэффициенты, — решительно встал полковник. — Шахабов отвечает за подготовку резерва для чеченской армии и плюс-минус полсотни воинов Аллаха для него — сущая безделица. Эмиру нужен я — командир бригады.

Ранним утром на одной из горных дорог появился военный грузовик с открытым кузовом — дабы боевики не заподозрили подвоха. Оставляя следы на свежевыпавшем снегу, он натужно прополз вдоль затяжного поворота и встал у едва заметной развилки. Далее редкие деревца сменялись густым, непроглядным частоколом сосен и кедров.

В кабине автомобиля находились трое: опытный водитель — прапорщик средних лет, капитан ФСБ в форме старшего сержанта и полковник Львовский. Здесь, где заканчивался поворот, а вместе с ним и равнинное редколесье, по договоренности с Бесланом Магомедовичем и должен был состояться обмен.

— Идут, — тихо оповестил попутчиков водила и взвел курок «Стечкина».

Фээсбэшник медленно нащупал рукоятку лежащего на коленях «калаша».

— Забудьте об оружии. Мы давно под прицелом — дернемся — живыми отсюда никто не уйдет, — спокойно предостерег шеф спецназа. Вглядываясь в приближавшихся парламентеров, добавил: — Они хозяева положения. Они и диктуют правила.

По дороге со стороны леса двигались три чеченца с автоматами. Шли не таясь и о чем-то громко разговаривали. Прапорщик и два офицера, оставив оружие, выбрались из кабины наружу…

— Кто из вас полковник? — остановившись в пяти шагах, спросил почти без акцента один из кавказцев.

— Ну, я. Полковник Львовский.

— А чем докажешь?

— Документов с собой нет. Вот это устроит? — протянул он свернутую трубочкой газету.

Бородатый бандит с недовольной миной развернул центральный печатный орган Министерства Обороны и, узрев на передовице крупный портрет стоящего перед ним человека, процитировал название статьи:

— Боевые будни войсковой части полковника Львовского А. Э.

Все трое принялись сличать фотографию с оригиналом…

— Говно, а не портрет — ни хрена не поймешь, — сделал вывод старший и гоготнул: — может их всех привести к Медведю? Может они майоры? Тогда по одной большой звезде умножаем на три — получится полковник!

Мусульмане расхохотались, но главный быстро стер с лица улыбку и приказал:

— Пошли, полковник. На месте разберемся.

— Где наши солдаты? — не тронулся с места Алексей Эдуардович.

— А-а, солдаты… — прикинулся забывчивым хитрый чеченец. — Бинокль есть?

— Нет, — пожали плечами трое русских.

— Э-э… На вот, смотри туда, — протянул он допотопный оптический прибор и указал рукой куда-то в лес, градусов под девяносто к дороге.

Командир бригады с трудом рассмотрел метрах в пятистах средь редких стволов деревьев неподвижно сидящих на корточках солдат. Передав слабенький бинокль фээсбэшнику, проинструктировал:

— Когда мы отойдем, один из вас должен остаться у машины, другой пусть бежит за ними. И не теряйте времени — сразу уезжайте. До костей, небось, промерзли ребятки. Прямиком их отсюда в госпиталь! Ну, бывайте. Даст Бог, еще свидимся…

Через минуту троица кавказцев, отчего-то беспрестанно веселясь, уводила Львовского по неприметной просеке куда-то в пугающую неизвестность…

Военный грузовик вернулся в расположение лагеря спустя два часа. Завидев знакомые лица в кабине, караульные у шлагбаума беспрепятственно пропустили автомобиль на территорию. Он медленно прокатил по центральной дорожке и, не взирая на запрещающий знак, тормознул возле двух высоких флагштоков штабной палатки. Прапорщик-водитель из машины не вышел, а уронил голову на руки, обхватившие руль. Капитан ФСБ в форме сержанта, напротив — с силой хлобыстнул дверцей о правое крыло, изрядно погнув кронштейн зеркала заднего вида. Играя желваками на скулах и оттолкнув пытавшегося преградить дорогу часового, резко откинул полог и с порога выпалил опешившему Бондарю:

— Нас подставили товарищ генерал! Эти сучары нас подставили!

В открытом кузове грузовика, скрючившись, лежали окровавленные и окоченевшие тела расстрелянных еще накануне вечером тринадцати молодых солдат. В этих же странных позах капитан и нашел их в том реденьком лесочке. Издали, пока он не добрался до них по снегу, действительно казалось, что парни живые и сидят в ожидании спасения на корточках…

В течение десяти дней группы спецназа, и армейские подразделения рыскали по горам и ущельям в надежде отыскать и каким-то чудом отбить у банды эмира полковника Львовского. Но все было тщетно. А спустя сутки после прекращения поисковой операции дозор, совершавший утренний обход периметра ограждения базового лагеря, обнаружил привязанной к колючей проволоке голову командира бригады…

Постепенно Гроссу представилось, будто происходит тот самый бой с тяжеловесом, когда в первый и последний раз довелось побывать в нокдауне. Что лежит он сейчас на холодном полу ринга; в нейтральном углу переминается с ноги на ногу его обидчик, дожидаясь результата своей удачной атаки. Станислав пробует встать, да дряблые мышцы не подчиняются воле, и он беспомощно валился на пол… А где-то рядом рефери при черной бабочке под белоснежным воротничком ритмично рассекает воздух ладонью и неумолимо ведет отсчет драгоценных секунд:

— Три! Четыре! Пять! Шесть!..

Сознание медленно возвращалось. Звуков капитан не различал, но сквозь приоткрытые веки уже пробивалась расплывчатая полоска света. Что-то неузнаваемое хаотически перемещалось вблизи, постоянно меняя форму и обличие. Подернутое пеленой зрение не могло восстановить былую резкость и остроту, но Торбин пока не понимал и этого…

Прошло не менее получаса, прежде чем мозг отогнал наваждения и начал восстанавливать функции, поочередно включая в работу чувства, память, способность мыслить…. «Что произошло? Где я?» — непонятно у кого спрашивал офицер. Но скоро, беспорядочно разбросанные в затуманенной голове обрывки операции «Вердикт», склеились в последовательную ленту: ночное десантирование с бэтээров, марш-броски, затяжные перестрелки, гибель членов команды, неожиданное появление второй группы бойцов из бригады. И, наконец, убийство Щербининым своих же сотрудников.

Стас лежал на траве лицом вниз. В тело возвращалась чувствительность, однако не успел он этому обрадоваться, как ощутил ухающую при каждом ударе сердца боль в затылке. Вида он не подал, так как до слуха донеслись чьи-то слова…

— Ты хорошо все устроил, я доволен твоей работой. Об интервью обещаю подумать — в сущности неплохая мысль… Так их было всего восемь?

В ответ послышался хорошо знакомый голос:

— Да. Пятеро погибли по дороге сюда. Шестой подорвался на растяжке, и его оставили в небольшом гроте под присмотром седьмого — сержанта. Восьмой, он же последний — лежит перед тобой.

— Он командовал группой?

— Он.

— А что с теми, оставленными в гроте?

— Сержанта я прикончил. Все сделал сообразно обычаев твоих орлов — отрезал башку и спрятал вместе с оружием. Потом вспорол брюхо. А раненного не тронул.

— Пожалел?

— Нет. Просто нужны свидетели предательства Торбина, поэтому оставил с ним своего парня. Вот они-то все и подтвердят. К тому же, сам понимаешь: вернусь не один, а притащу на себе молодого солдата с оторванной ногой. Разве кто заподозрит после этого в двойной игре?

— Хм… Недурно придумано. Прямо-таки с восточной хитростью.

После услышанных фраз Гросс вспомнил об осенившей догадке перед тем, как кто-то приложился тяжелым предметом к его затылку. Теперь все встало на свои места: второй голос принадлежал полковнику Щербинину, ну а первый, и в этом он почти не сомневался — эмиру Шахабову.

— Уж больно молод, — снова заговорил Медведь, и Станислав почувствовал, как его толкают ногой, пытаясь перевернуть лицом вверх. — Неужели поопытней бойцов не нашлось — посылаешь против меня сосунков. Смотри Юрий Леонидович, обижусь!

Посмеявшись над шуткой заместителя Командующего чеченской армии, комбриг все же возразил:

— Так-то оно так, да боец, можно сказать, прирожденный. Чемпион Вооруженных Сил по боксу; владеет всеми видами единоборства; отлично стреляет из всего, что может стрелять. Твоих-то в долине он с двумя сотоварищами всех до единого положил.

— Да, много народу загубил. Много… — согласился кавказец и задумчиво переспросил: — Чемпион, говоришь?..