Трудный переход - Мулдаш Уналбаевич Ерназаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не виноват я! Не виноват! Обманули меня! Только не убивай, начальник! Я жить хочу! Я все расскажу…
Ермеков перебил его:
— Прекратить истерику! Встать! Никто вас не собирается убивать!
Жалтакбай поднялся на ноги.
Молдабай предложил ему сесть:
— Успокоились? А теперь рассказывайте все, что вы знаете.
Жалтакбай, путаясь, заикаясь, оправдываясь, рассказал все о численности и расположении банды, о ее планах и действиях. Молдабай сопоставил показания Жалтакбая со своими материалами — сведения совпадали.
Вскоре в Кзыл-Орду приехал заместитель наркома внутренних дел Казахской ССР Амиржан Семенович Мусин.
Молдабай кратко, по-военному, доложил о положении дел:
— Сейчас в банде, по нашим сведениям, нет согласия и постоянно происходят раздоры. Многие люди попали туда случайно. Помимо Каражана, очень большое влияние имеют братья Керейбай и Рустем. Но между ними тоже нет согласия. Рустем, как видно, еще не определил точно своих позиций, он колеблется. — Молдабай на минуту задумался и продолжил: — Там собрались люди разных казахских родов. Значительное место среди них занимают представители кипчакского рода, которые часто выражают недовольство. Проводя работу с ними, мы могли бы отколоть их от банды. Соплеменники и близкие Каражана живут в Теренозекском районе. Родные и близкие Керейбая и Рустема живут в Кармакчинском районе, а у кипчаков все родственники в Чиилийском районе. Они поддерживают с ними связи. Сестра Керейбая Дарига — образованная женщина и трезво смотрит на события. Действий своих братьев не одобряет. Думаю, что и она в какой-то степени нам поможет. В Чиилийском районе живет аксакал из кипчакского рода по имени Жорабек. До революции он окончил Ташкентскую гимназию, пользуется большим авторитетом и влиянием среди соплеменников. Он тоже сможет помочь нам в этом деле.
Мусин внимательно слушал Молдабая, время от времени делая пометки в блокноте, потом, одобрительно глядя на него, сказал:
— Вы хорошо изучили обстановку, разобрались в ней. Но еще раз повторяю: пока мы здесь собираем данные, преступники не спят. Они терроризируют население, ставя перед собой политические цели. Разумеется, они не достигнут желаемого, но сам факт заставляет нас действовать безотлагательно. Вы так и не ответили на главный вопрос, когда и как вы думаете начать операцию.
Ермеков провел большую работу, но пока четкого плана ликвидации банды дать не мог. Все должна была решить встреча с людьми, о которых он говорил заместителю наркома.
Поразмыслив, Молдабай сказал:
— Проведение операции действительно затянулось, но все-таки прошу дать нам еще некоторое время для подготовки.
— Сколько вам надо времени? — спросил Мусин.
— Не менее десяти дней. Мы встретимся с Даригой и аксакалом Жорабеком, выясним, смогут ли они быть нам полезны.
— Ну, что ж, вы меня убедили. Даю вам еще десять дней на подготовку операции, но не более. Да! Мне бы хотелось увидеться с аксакалом Жорабеком.
— Как лучше организовать его прием? — Мусин испытывающе посмотрел на Молдабая.
— С ним лучше поговорить не в служебной обстановке. Аксакал ранее бывал в моей квартире, как вы думаете, может быть, встречу с ним я организую у себя дома?
— Если старик с желанием приехал к нам, надо принять его по-домашнему. Имейте в виду, что главная цель нашей встречи — выяснить, будет ли он честно выполнять наши поручения. Надо дать ему разговориться. О наших делах мы будем говорить лишь в том случае, если у нас о нем сложится положительное мнение. Личное общение всегда дает более верное представление о человеке.
Молдабай увел старика к себе домой, а вечером подъехал Мусин, почтительно поздоровался с Жорабеком, присел на расстеленное корпеше:
— Прошу извинения, аксакал, заставил вас долго ждать…
— Ничего, балам. Зато я успел хорошо отдохнуть с дороги.
Жена Молдабая встречала гостей приветливо, радуясь, что хоть один вечер муж будет дома, отдохнет после стольких бессонных ночей. С тех пор, как в песках объявилась банда, тревога не покидала ее.
Жорабек за столом был очень сдержан и осторожен.
— Аксакал, — обратился Мусин к нему, — мне очень много хорошего рассказывал о вас Молдабай. Поэтому мы с вами сидим за одним дастарханом. Люди обычно познают друг друга, сближаются или отдаляются в общении, в разговорах. Нам было бы приятно послушать вас. А то мы за дастарханом больше молчим, чем говорим.
Аксакал пристально посмотрел на Мусина и ответил:
— Балам, в народе говорят: «Неосторожность в разговоре подобна скоропостижной смерти». Я понимаю, что сижу за дастарханом с заместителем наркома. Не знаю только, для чего оказались мы здесь.
Мусин улыбнулся:
— Аксакал, здесь нет должностных лиц, а есть гости нашей уважаемой Зинаиды Галеевны. За казахским дастарханом старшинство признается по возрасту, а не по должности. Вы меня назвали «балам». Давайте договоримся: здесь вы аксакал, а я для вас бала. Значит, старшинство за вами.
— Человек по природе рождается человеком, — ответил старик, — а не должностным лицом. Я рад видеть вашу простоту. Спасибо вам за это. Казахи, когда встречаются с незнакомым человеком, обычно спрашивают, как его зовут, чей он сын, из какого аула, из какого рода, и в конце концов устанавливают какие-то родственные связи. Отсюда пошла поговорка: «Казахи, расспрашивая друг друга о родоплеменных отношениях, становятся родственниками». Я вижу, что вы не казах, но хорошо знаете наш народ.
Мусин засмеялся и ответил:
— Я по национальности татарин, а воспитывался у казаха Жумадила. Мой брат в знак признательности к приемному отцу принял его имя как фамилию. История моей жизни длинная и нелегкая. Стоит ли об этом говорить? Видимо, немногих людей нашего поколения баловала судьба…
— Ну вот, видите, мы уже оказались родственниками. По мусульманскому шежре татары родились от старшей, а казахи — от младшей жены нашего единого предка. Поэтому казахи татарам приходятся младшими братьями. И во время торжеств и праздников, как старшим, независимо от возраста, подают голову барана, — шутливо сказал Жорабек, отвлекая Мусина от неприятных воспоминаний.
— О, аксакал, я рад, что вы нашли потерянного брата. Но должен вам сказать, что в этом доме обрели и сестру. Зинаида Галеевна тоже татарка, — вставил Молдабай.
Все засмеялись.
Аксакал, прищурив глаза, с отеческой улыбкой обвел всех взглядом:
— Вот и хорошо, что следы усталости и забот покинули ваши лица. Смех — самый искусный врач, он исцеляет от всех недугов, позволяет забыть на время о горестях и печалях.
Так, обмениваясь словами обычного застольного ритуала, все больше сближаясь, перейдя на дружеский тон, сидели они довольно долго.
Но Мусин видел, что старик ждет серьезного разговора, и обратился к Молдабаю:
— Молдеке, ты больше молчишь, чем говоришь. Молча любой может
