Сорок лет с В. А. Гиляровским - Николай Иванович Морозов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Комитет принимал все меры к поднятию дела авиации. В целях пропаганды московский филиал приступил к изданию журнала «Воздушный флот — сила России». Журнал распространялся бесплатно в столицах и провинции. Назначение его было: «Ознакомить широкие массы населения с делом воздухоплавания в России и за границей и тем вселить в душу русских граждан сознание необходимости народных пожертвований на дело создания воздушного флота». В. А. Гиляровский был членом редколлегии журнала.
В Москве 29 мая 1911 года проводилась первая неделя авиации. Этот большой день взбудоражил всю столицу. На Ходынском поле было огромное стечение народа. В приподнятом настроении был и Владимир Алексеевич. Он обязательно хотел попасть к началу, не опаздывая. К намеченному часу мы и приехали.
Участвовали в полетах лучшие авиаторы: Ефимов, Васильев, Габер-Волынский, де Кампо-Сципио, Волков, Масленников, Российский и Симадени.
На призы было выделено 12 тысяч рублей.
Начало полетов намечалось на шесть часов вечера, но вот двадцать минут седьмого, а никакого движения нет. Публика нервничает. Наконец из ангаров начинают выводить аппараты. В публике оживленно отмечают:
— Это системы Блерио!
— Фарман! Фарман!
— Маран!
Гулко стучат моторы. Пропеллеры настолько сильно волнуют воздух, что с голов людей, стоящих недалеко от самолетов, сносит головные уборы.
Ровно семь часов. Один аэроплан быстро мчится по зеленому полю, как автомобиль по лугу, покрытому густой травой, — начальство еще не удосужилось подготовить как следует взлетные площадки, — гулко шумят мотор и пропеллер, аэроплан дымит, а потом легко, плавно отделяется от земли и стремительно взмывает в голубую высь, напоминая огромную стрекозу. Это поднялся Ефимов на «Блерио». Авиатор, описывая круг, проносится над публикой, та инстинктивно шарахается в сторону.
— А ну-ка, как во Франции… грохнется…
— Министра там придавили, — слышится в публике. Но Ефимов благополучно кружит над морем голов.
Народ восторженно ревет «ура», «браво», хлопает в ладоши, довольный успехом авиации родины.
Ефимов описал еще круг и опустился.
Вторым поднялся Васильев, тоже на «Блерио», потом снова Ефимов, а за ним Масленников на «Фармане». Во время полетов Васильева и Ефимова над аэродромом с головокружительной быстротой кружил в голубом небе на своем «Маране» авиатор де Кампо-Сципио.
Призы выдавались за продолжительность нахождения в воздухе, за полеты на высоту, за точное метание бомб в броненосец, представлявший собой огромный плац на Ходынском поле, огороженный желтыми и белыми флажками.
В журнале «Воздушный флот — сила России» В. А. Гиляровский поместил ряд статей по авиации. В одной он делился мыслями и впечатлениями о полетах известного тогда универсального спортсмена Уточкина. Авиатор показывал свое искусство на московском скаковом ипподроме на громоздком биплане системы Фармана, который в шутку называли балаганом на колесах с навесами из парусины. В. А. Гиляровский об этом писал: «Видеть перед собой несущийся с шумом по воздуху на высоте нескольких сажен над землей громадный балаган — производит ошеломляющее впечатление. Что-то сказочное!»
Публика при полете Уточкина видела, как сильный ветер бросает его летящий аппарат на высокий столб. Еще секунда, и он вдребезги разобьется. Но Уточкин спокойно делает движение рукой, и направление мгновенно меняется, машина летит мимо столба, взлетает выше и выше и начинает делать круг. После девятого круга авиатор приземляется под гром аплодисментов.
Зрителям, как на Ходынке во время авиационной недели, так и при полетах Уточкина, становится ясно: пришло время — человек победил воздушное пространство, птица уступила дорогу человеку в поднебесье.
1887 год. 8 августа. Около Клина, в поле, собрался народ наблюдать полное солнечное затмение. Именно здесь было намечено место для научных наблюдений. Приехал сюда рано утром и В. А. Гиляровский в поезде, набитом москвичами. Он вышел с вокзала и направился в поле. На темном фоне неба колыхался воздушный шар. Владимир Алексеевич образно, впечатляющими словами отметил в статье: «Шар напоминал голову из оперы „Руслан и Людмила“. Кругом масса народа. Корзина шара уже была оснащена необходимыми приборами для наблюдений».
В седьмом часу утра около шара появился встреченный дружными аплодисментами гражданин, высокий, немного сутулый, с лежащими по плечам волосами, с проседью и длинной бородой — это был великий русский ученый Д. И. Менделеев.
Тут же находился приготовившийся к полету изящный поручик гвардейского саперного батальона А. М. Кованько, в ведений которого находился запускаемый шар.
Д. И. Менделеев и А. М. Кованько сели в корзину. Но тут выяснилось, что намоченный моросившим дождем шар не сможет поднять обоих аэронавтов. Тогда поручик Кованько выпрыгнул из корзины и шар рвануло кверху. Раздались крики «ура!».
Шар с Д. И. Менделеевым исчезает в облаках. Стало холодно и жутко. Каркают вороны, низко летая над землей. С некоторыми из московских женщин делается дурно.
Так было.
Через двадцать пять лет картина совсем иная. Поручик Кованько уже седобородый генерал и с 1912 года — начальник офицерской воздухоплавательной школы. Наши аэропланы уже участвуют на маневрах в ряде военных округов.
В. А. Гиляровский обратился к Кованько с просьбой дать материал для журнала. Генерал прислал статью «Воздушный флот», в которой обрисовал постановку летного дела в Германии и Франции.
В числе прочих сотрудников в журнале приняли участие авиатор Б. С. Масленников, Н. В. Гиляровская, В. М. Лобанов и другие. В. А. Гиляровский просил и меня написать статью о прошлом воздухоплавания.
Содержание журнала охватывало много всяких вопросов по авиации и в целом было одобрено комитетом.
Мероприятия по сбору средств на воздушный флот дали свои результаты. Представители крупных промышленных фирм жертвовали по аэроплану, некоторые члены комитета собирали крупные суммы в своей среде, один из
