Последняя (СИ) - Гусейнова Ольга Вадимовна

Чем невольно напомнил, что я, вообще-то, в чужих покоях, в компании аж трех изначальных и главное – свободных мужчин, которых шаграйская истинность заботит постольку-поскольку, и которые могут все!

Кашлянув, я смущенно спросила:

– Прошу прощения за вторжение, вир Ашкеран. Благодарю вас за помощь и… разрешите мне вернуться в свои покои?

– Разрешаю, – усмехнулся огненный, – но напоминаю: ощутишь магический голод – сразу ко мне.

– Благодарю вас, вир Ашкеран! – улыбнулась я и с легким сердцем рванула к камину.

– Ты куда? – опешили сразу трое мужчин.

Стушевавшись, пояснила очевидное:

– Я же не могу в таком виде бродить по ночам, это разрушит мою репутацию. Как я потом на Шаграй вернусь…

Мне не понравилось выражение их лиц. Подумала было позвать Канну, чтобы она меня незаметно перенесла, но драконы переглянулись, и отвечать взялся Сейлишран:

– Даки Эйкана, на Шаграе ты сможешь бывать. Иногда. Наносить кратковременные визиты. Твой огненный зверь принадлежит Ранивиру и требует гораздо большего количества энергии, чем сможет получить от твоего мира. Если ты задержишься на Шаграе…

– …мой зверь умрет? – просипела я, ошарашенная его ровным, бесстрастным тоном, словно он выносил приговор или вовсе приводил его в исполнение.

– Опять заснет, – поправил Сейлишран. – Только ты больше не сможешь без него, значит – оба умрете.

– То есть… о доме придется забыть? – глухо уточнила я.

– Уголек, изначальные дали слово, что любая из вас может остаться на Ранивире. Под нашим покровительством, – мягко напомнил Ашкеран.

– Отныне твой дом – Ранивир, даки Эйкана. Не бойся, мы позаботимся о тебе, – пообещал Сейлишран со скупой сочувствующей улыбкой.

Я натянуто улыбнулась, постояла еще несколько мгновений, раздумывая, прежде чем спросить:

– Можно мне написать родителям? Сообщить, что со мной все хорошо и… я обрела зверя и останусь на Ранивире?

Драконы переглянулись, Сейлишран едва уловимо поморщился:

– Нет. Пока нет. Это станет возможным потом, а пока нам нельзя нарушать правила поиска.

Я грустно кивала, соглашаясь:

– Да-да, понимаю. Иначе об изменившемся статусе невесты из Шаграя узнают правители других миров. Это может, вернее, непременно повлияет на политические и экономические отношения с непредсказуемым результатом.

– Ты умнее, чем я думал! – Шейран сделал мне сомнительный комплимент с настолько обольстительной улыбкой, что все волоски на моей коже встали дыбом.

Решив будь что будет, иначе меня сожрет любопытство, я обратилась к нему:

– Вир Шейран, можно вас спросить?

– Конечно! – он расплылся в еще более завораживающей улыбке.

– Скажите, как вы так на девушек воздействуете, что они сразу глазеют на вас, забыв обо всем? Это какая-то ваша личная способность или магия тьмы?

Сейлишран с Ашкераном насмешливо хохотнули, а Шейран, укоризненно покачав головой, по-прежнему улыбаясь, ответил:

– Нет, это личная магия моего мужского очарования.

Я недоверчиво посмотрела на него, будто выискивала это самое личное очарование, пока не вспомнила:

– Я пойду, ладно?

Сейлишран молча открыл портал в мою комнату, куда я, неловко извинившись перед триадой, юркнула подобно ящерице. Выдохнув с облегчением, я пошла мыться, прежде чем перекусить и покормить мою чешуйчатую красавицу.

Глава 9

Теория и практика у Сейлишрана

Шестой день на Ранивире начался еще прекраснее и светлее, чем предыдущие пять. Я невольно поймала себя на том, что этим утром мой шаг более упругий и дерзкий, тело пышет здоровьем и силой, подбородок самоуверенно задран и даже бедра непривычно, завлекательно «гуляют».

Отличное настроение не пошатнули ни ранний подъем, ни гардероб, который Канне пришлось подогнать под мою день ото дня меняющуюся фигуру. Благо родня предусмотрительно собрала мне в дорогу самые разные наряды и на вырост тоже, хотя вряд ли предполагала, что расти я начну сразу, покинув Шаграй. Только вдали от дома и детских обид я осознала, насколько у меня умная и замечательная семья, которая и в другом мире оберегает.

В крови еще потрескивали отголоски огня Ашкерана. К тому же благодаря Сейлишрану – исправил мне магические каналы и расширил резерв – тело пело от переизбытка энергии, которую теперь лучше усваивало и быстрее накапливало.

По дороге на занятия меня нагнала Рисаш. Обогнув по дуге, она внезапно замедлилась и остановилась, будто на невидимую преграду наткнулась, с удивлением оглянулась на меня и сильнее втянула воздух носом. Я даже отпрянула от нее, как-то странно она себя вела, мало ли, наги не только сильные маги, еще и ядовитые. А меня здесь и так уже два раза меньше чем за неделю чуть не убили.

Презрительно прищурив черные раскосые глаза, Рисаш спросила:

– И кого из них ты осчастливила?

Я поинтересовалась причиной ее разочарования:

– О чем ты?

– Ты пахнешь изначальными, – сказала она так, словно я преступление или непростительную глупость совершила.

И ночью, и утром я мылась с любимым травяным мылом, оно любой посторонний запах смыло. А вот уникальный аромат саламандры, смешанный с моим собственным, теперь ни от кого не скрыть, что повлечет за собой кучу неудобных вопросов. Вот как сейчас! Поэтому еще утром тщательно продумала будущие ответы. Хотя сейчас ничто не помешает мне подергать змею за хвост. Я усмехнулась, обошла черный, свивающийся в нервные черные кольца хвост Рисаш, и бросила через плечо:

– Это мой личный аромат.

Рисаш догнала меня и ползла рядом, с иронией интересуясь:

– То есть, запах сильнейшего огня от тебя это…

– Могу удивлять! – с кривой улыбкой оборвала я.

– Действительно, можешь, – донесся мне в спину задумчивый голос опять притормозившей наги.

Возле аудитории я услышала громкие голоса своих одногруппниц, обсуждавших вчерашнее событие.

Драконица Мадра, прямо как я накануне, шипела, но от ярости:

– Вы все, все против драконов!

– Ваши миры завидуют Ранивиру, ведь вы от нас зависите! – не отставала от подруги Укалей.

– От изначальных, а не от вас. Не стоит равнять великих с обычными ящерицами, – ядовито высказалась Кайкусь.

– Ящерицами?! – дружно взревели драконицы.

Затем Укалей прошипела:

– Мы – повелители небес, а вы, фениксы, – заурядный суповой набор с перьями. Который, к тому же, частенько подгорает от запредельного самомнения.

– На Идаре обожают обувь и сумочки из чешуи, – феникс вылила на дракониц ведро желчи.

– На Шакаре набивают пухом и перьями подушки и перины, – не осталась в стороне чешуйчатая василиска Мараш, тоже задетая за живое.

– Девочки, как вы можете ругаться с ранивирками после вчерашнего кошмара, ведь их соплеменницы так жестоко пострадали? – зазвенел горестными колокольчиками нежный голосок Цирай.

– Лучше молчи, немощь бледная. Я вообще не понимаю, как вы выжили на Элевее, вы же слабые, никчемные ничтожества… – опять проявила незавидные умственные способности Кайкусь.

Тут уже не промолчала Ойка с Модруна, ледяным тоном оборвала феникса:

– Наверное, потому что у альв достойные мужчины – сильные, умные, воинственные, при этом очень заботливые, позволяющие своим женщинам быть слабыми, нежными, любящими женами и матерями…

– Тебя, модрунка, вообще не спрашивали. Ты жалкая искорка в нашей жизни, только вспыхнула и уже погасла, – не унималась крылатая скандалистка.

– Зато запросто успею выдернуть тебе все перья и поджарить куриную гузку, – пригрозила ей Ойка.

– И мы поможем, – зловеще прошипела Мадра.

– Хотя в нашем дворце пригодились бы подушки и перины, но перья фениксов воняют глупостью и спесью, – добавила перца Укалей. – Подлые, жадные, непомнящие добра, только и ждете как воткнуть драконам нож в спину…

– Нас предупредили, – добавила Мадра.

– Да! Мы не допустим этого! – согласилась Укалей.

До начала занятия осталось всего ничего, поэтому дальше подслушивать, когда мне в незащищенную спину вот-вот упрется Рисаш, нельзя. Пришлось зайти в аудиторию, невзирая на накалившуюся атмосферу. Следом подтянулась нага. Кроме дракониц, воинственно стоявших у дверей, остальные девушки сидели по местам, дружно устремив мрачные, осуждающие взгляды на взбешенную Кайкусь.