Укрощая хаос - Бен Гэлли

Я наклонился вперед и посмотрел на город через темный дверной проем. К счастью, нас окружал туман; он не давал понять, на какой именно высоте мы находимся и скрывал улицы. Время от времени под нами проплывала черная крыша. Дома уже попадались чаще – и не только башни, угрожавшие соскрести нас с неба. Вдруг корабль повернул, подчиняясь приказу, и я увидел, как мимо проплывает острая верхушка пирамиды.

Визг Хорикс перекрыл даже испуганные вопли.

– Высота! Нам нужна высота! Разверни его!

В напряженных ситуациях уважение и этикет обычно идут на убыль. Сейчас произошло то же самое: люди, работавшие с рычагами и колесами на носу корабля, заорали на Хорикс.

– Мы стараемся!

– Нам нужно больше газа!

Может, мне тоже следует бояться? Но я знал – если я не попаду под медный каток, то высота мне не страшна, как и любому другому призраку на борту корабля. Но они гребли так, словно боялись. Я слышал, как шуршат их весла, сделанные из пальмовых листьев и перьев, заставляя корабль нырять вверх и вниз или уходить в сторону. За короткое время полета немало живых украсили палубу своей блевотиной.

Я был поражен тем, что им удается так долго держать «Возмездие» в воздухе – корабль летел уже час, а может, и больше, с тех пор, как Даниб проткнул нас, словно ледовая акула. Я был рад, что на меня не обращают внимания, и думал о том, сколько продлится это странное путешествие.

Это не помешало мне следить за вдовой так, словно я – орел, а она – кроличья нора. Свою монету я не видел, но почти чувствовал ее присутствие, то, как она манит меня. Возможно, все дело было просто в желании завладеть ею, но, как бы то ни было, я вдруг понял, что осторожно отползаю со своего места – и немедленно возвращаюсь обратно, завидев бегущих солдат. Правда, часовых тут не было. Я снова выглянул из дверного проема и подумал о том, не выпасть ли мне из корабля.

– Прямо сейчас? – спросил Острый, прочитав мои мысли.

– Выше! – завопила Хорикс. – И разворачивайтесь! Игла позади нас!

Вот она, глубина безумия Хорикс, или ее гениальности – я пока не решил. По крайней мере, теперь мне стал ясен ее замысел. Похоже, что не только Темса и Сизин сделали своей целью императорское убежище. Хорикс тоже решила двигаться к трону, но совсем, совсем другим путем. Меня это поразило и шокировало.

Мой онемевший зад снова поднялся с сиденья. Засунув меч за пояс, я двинулся вперед, глядя куда угодно, но не на вдову, чтобы не выдать свои намерения. Натянув на голову капюшон, вдова Хорикс отвернулась от меня и уставилась в окно. Я тоже посмотрел туда и увидел раскинувшееся передо мной раннее утро – размытый холст из темного тумана и силуэтов, усыпанный желтыми и голубыми точками. Шпили торчали из тумана, словно иглы из шерстяного одеяла. Заря еще не занялась, но ее свет уже начал окрашивать ночь в серый цвет, цвет трубочного дыма.

Впереди выросла приземистая башня, в которой находился склад, и все взоры обратились к ней. Корабль снова нырнул вбок, и поднявшийся крик заглушил мои неуклюжие шаги и невольно вырвавшийся из меня вопль. Одно из весел с лязгом ударилось о шпиль.

– Еще высоты! – закричала Хорикс.

– Он не полезет вверх, тал! – ответил один из тех, кто управлял кораблем.

Я осторожно шел вперед – до тех пор, пока не завис за спиной у вдовы. Я выгнул шею, чтобы увидеть свою монету у нее на груди. Мои руки, руки вора, уже подергивались в предвкушении, пальцы потирали друг о друга. Вот она, моя половина монеты. Блеск кусочка меди, болтавшегося на цепочке, манил меня. Хорикс выкрикнула еще один приказ в тот миг, когда я потянулся к монете. Я никогда не был ловким карманником, а волнение сделало меня еще более неуклюжим, чем обычно. Корабль нырнул влево, и моя рука ударила по капюшону. Я проклял себя. Вдова повернулась – стремительно для своего возраста. Мне даже показалось, что ее шея сейчас сломается, избавив меня от хлопот.

Но нет. Меня встретил взгляд, острый, словно нож, а новый полковник отвесил мне оглушительную оплеуху. Удар заставил меня закрутиться, и я упал на пол; моя щека задрожала от белого огня, который охватил ее. Когда я поднял голову, Хорикс уже стояла надо мной. Я увидел свою монету – она уже не была в руке вдовы – и мной овладела отчаянная ярость. Я выхватил Острого, в процессе разрезав свой пояс, и нанес рубящий удар, целясь в шею Хорикс. Это было самое кровожадное действие в моей жизни, и у меня даже было время удивленно раскрыть рот, когда черное лезвие рассекло воздух.

Лезвие не рассекло ничего, кроме воздуха. По моей руке пробежала дрожь; Омшин ударил ногой по клинку чуть выше рукояти и выбил Острого у меня из рук. Следующий удар пришелся мне в лицо, и я ударился головой о дерево.

– Меня окружают предатели, – буркнула Хорикс.

Она наклонилась надо мной, тщательно следя за тем, чтобы ее юбки не коснулись моей холодной голубой кожи. Двумя пальцами она взяла меч и подняла его надо мной. Интересно, откуда у нее время заниматься такими пытками, если ее драгоценное «Возмездие» через пару секунд должно упасть? Оказалось, что времени у нее нет. Вдова просто разглядывала иероглифы на клинке.

– Этот меч я знаю, – сказала она мне, читая еле заметные символы. – Абсия. Этот меч я уже видела. Он принадлежал моему деду.

– Проклятье! Я был прав! – шепнул Острый. Он был странно возбужден, несмотря на то, что оказался в опасной ситуации. – Погоди. Значит, она…

– Он такой же уродливый, как и прежде. Как ты его добыл, меня не касается, но мне не нравится то, что ты считаешь его своим. – Хорикс рассмеялась; такой звук мог бы издавать сыплющийся гравий. Ее взгляд упал на смазанное белое перо на моей одежде. – Даже если бы ты был свободным.

Движение было таким непринужденным, что я решил, будто она исполняет какой-то фокус. Хорикс выбросила Острого через дверной проем «Возмездия». Совершив пируэт, меч полетел по ночному небу; судя по выражению лица на его рукояти, он был так же потрясен, как и я.

– Нет!

Я бы бросился вслед за ним, если бы Омшин и еще один солдат не оттащили меня обратно в угол.

– Келтро!

Крик Острого стих, когда меч исчез в тумане посреди бесконечного города. Я отчаянно вгляделся в шпили, пытаясь запомнить, где он упал.

– Нет!

– Вот, – сказала вдова и вытерла руки. – Вопрос решен. А теперь прошу меня извинить…

– Ах ты, грязная сука!

В тот миг мне было плевать на свободу; я мечтал только о том, чтобы ее покарали за жестокость. Хорикс не обратила внимания на мои проклятия, и это разозлило меня еще больше. Она снова повернулась к людям, сражавшимся с шестернями и рычагами, и, сделав глубокий вдох, снова заорала:

– Клянусь мертвыми богами! Сажайте его!

– Вы же сказали «еще высоты»! – хором отозвались они.

– Сажайте его, я сказала! Если он не хочет летать, притормозите его и опустите вон там!

Руки в стальных доспехах и дрожащее голубое сияние мешали мне разглядеть, куда она указывает, но я надеялся, что цель острая и смертельно опасная. Например, фабрика по изготовлению копий или склад сталагмитов. Мне хотелось любой ценой проучить вдову, увидеть, как что-то разорвет ее ухмыляющееся лицо. Я удивился тому, какая ярость бурлит в моих парах.

Каждый из нас носит маску. Это маска приличий и цивилизованности, и мы надеваем ее поверх звериных шкур, которые мы носили в течение многих тысяч лет, задолго до того, как появились башни и мостовые. Даже в таком городе, как Аракс, такие маски носят все. Некоторые маски толще других, и сорвать их может только какая-то мощная сила – что-нибудь вроде ножа, приставленного к горлу любимого человека. Другие истлевают гораздо быстрее, и становится ясно, что под ними скрыт зверь. Иногда маски исчезают каждый раз, когда наступает ночь.

Я думал, что в моей маске уже появились дыры, но теперь