Ловушка для горничной - Наталья Евгеньевна Шагаева

не секс, это просто близость, что гораздо интимнее. — Можешь повернуться ко мне спиной.

Василиса медлит, но все-таки решается, разворачиваясь.

Это «да»!

Двигаюсь к ней, аккуратно обхватываю ее талию, притягивая к себе, вжимая ее спину в свою грудь. Медленно тяну заколку с ее волос, утыкаюсь в них носом и дышу.

— Моя вкусная девочка, — шумно вдыхаю. А Василиса, кажется, вообще не дышит. Скованная, спина напряжённая. — Дыши, малышка. Глубоко.

Послушно начинает дышать. Поглаживаю ее живот через тонкую маечку. Мне бы самому начать дышать ровно.

— Вот так, расслабься. Ты очень красивая, нежная, чувствительная. Просто почувствуй меня, — шепчу на ушко. — Я хочу тебя оберегать, заботиться, защищать. Я хочу тебя любить, — выдыхаю. — Позволишь мне это?

Молчит. Хватает мою наглую руку, которая уже задирает ее маечку на животе. Я не намеренно. Это рефлексы. Останавливаюсь, расправляя ткань на ее животе.

— Тебе неприятно? Мне остановиться? «Заткнуться?» — спрашиваю я, целуя ее волосы.

— Нет, — почти беззвучно шепчет она.

— Что «нет»?

— Не останавливайся.

Хорошо. Это очень хорошо. Почти кайф.

Вася расслабляется, снова ловит мою ладонь, но не останавливает, а водит по ней пальчиками.

Никогда не думал, что буду счастлив от таких вот простых и невинных вещей. Я давно развращён и пресыщен в плане секса, а тут нужно только нежно, аккуратно и медленно.

— Все, спи, моя девочка, — теснее вжимаю ее в себя, так, чтобы ее бедра впечатались в мой пах. Секса, конечно же, не будет, но так тоже хорошо.

Меня вырубают заботливо скормленные Василисой таблетки. Обычно я крепко сплю, но рядом с этой женщиной все чувствую, даже через пелену сна. Снится что-то очень горячее, тягучее и эротическое. А может, и не снится. Жарко, горячо, плаваю на волнах ментального кайфа.

Василиса двигается во сне, потираясь бедрами о мой пах. Очень чувствительно. Если бы она не спала, то убежала бы, наверное. Потому что я возбуждён.

Заставляю себя не выныривать из сна. Веду ладонями по изгибам ее тела, все-таки забираюсь под маечку, прикасаясь к ее голой коже, веду выше под грудью. Кайф. Это самый сладкий сон. Но это не сон. Я чувствую. Проваливаюсь в темноту. Просыпаюсь от каждого ее движения. Убираю ее волосы, утыкаюсь губами в ее шею. Замираю. Засыпаю снова. Целую ее горячую кожу, ощущая разбегающиеся мурашки под губами.

Девочка расслабленная, тёплая, податливая. Хочется воспользоваться моментом, раздеть ее, распять под собой и любить. Вот так, в темноте, во сне, просто чувствовать, зацеловать, заласкать, войти в неё и медленно, невыносимо медленно двигаться.

Бля! Распахиваю глаза, окончательно просыпаясь, оттого что болезненно тянет пах. Стояк каменный. Член болезненно ноет. Самый охренительный секс – с утра. Когда женское тело еще спит и готово принимать все. Но, боюсь, Василиса не оценит моей инициативы. Она и так слишком много мне дала этой ночью. Отпускаю ее от греха подальше, переворачиваюсь на живот, пытаясь как-то справиться с возбуждением. Давление зашкаливает.

Это не женщина. Это ведьма. Околдовала меня, опоила собой.

Тихо поднимаюсь с кровати, беру сигареты, выхожу на балкон. Курю, пытаясь прийти в себя. Получается плохо. Тушу окурок, иду в душ. Естественно, не могу спокойно пройти мимо Василисы. Останавливаюсь, рассматривая ее. Маечка задралась очень высоко, обнажая правую грудь. Идеальная грудь, не маленькая, не большая – округлая, упругая, с персиковым соском.

Мать моя женщина! Скулы сводит от желания всосать этот сосок, прикусить…

Бля, ухожу в душ. Встаю под тёплые струи воды.

И что прикажете делать со стояком?

Я же сегодня сдохну. Тут либо холодная вода, либо самообслуживание. Выбираю второе, потому что холодная вода сейчас мне противопоказана. Чувствую себя пацаном в пубертатный период.

Вася, зараза, до чего ты меня довела?

Выхожу из душа, обтираюсь, одеваюсь. В этом доме у меня целый гардероб. Так удобнее. Температуры вроде нет, но тело еще ломит. Только я теперь не понимаю, кто в этом виноват: болезнь или Василиса. Выпиваю лекарство, которое прописала мне моя медсестра. Слава богу, она перевернулась на живот и скрыла от меня грудь. Но ее манящие изгибы бедер…

Еще вчера я даже не надеялся на то, что эта женщина ляжет со мной в одну кровать. А что несет мне утро – непонятно… С каким настроением она проснется? У нас будет все хорошо или, наоборот, станет хуже.

Посматриваю на часы. Рано еще, пусть девочка поспит. Сажусь в кресло, беру ноутбук, проверяя рабочую почту. На тумбе рядом вибрирует телефон Василисы. Заглядываю в экран. Номер не подписан, просто цифры. Звонок прекращается, но следом за ним следует сообщение с того же номера. Я не нарушаю личные границы женщин, но первые несколько слов на вспыхивающем экране вынуждают меня схватить телефон. Открываю сообщение.

«Доброе утро, девочка моя. Надеюсь, ты нагулялась. Готовься, я скоро тебя заберу. Пришло время возвращаться к хозяину, моя блудливая кошка».

Глава 23

Андрей

Перекидываю себе номер ублюдка и удаляю все с телефона Василисы. Незачем ей читать. Это теперь моя проблема. Поднимаюсь с кресла, прохожусь по комнате. Внутри зудит от желания разнести всех, кто причастен к страхам девочки. Я же найду тебя, мразь. Хозяин. Я же тебя ботинки свои заставлю вылизывать и обливаться кровавыми слезами.

Снова выхожу на балкон, курю, сжимая в руках телефон Василисы. Хочется ответить этой мрази. Но нет, пока нельзя. Вынимаю сим-карту, ломаю ее и вставляю назад. Пусть походит пока без связи. Не нужно Василису тревожить. Я еще помню тот животный ужас в ее глазах. Мне даже страшно представить, что с этой девочкой делал «хозяин».

Закрываю глаза, глубоко затягиваюсь, тушу окурок, иду в спальню, оставляя телефон Василисы там, где лежал. Пытаюсь надеть часы, от ярости подрагивают руки. Часы выскальзывают из рук, шумно падая. Поднимаю их и замечаю, что Василиса проснулась. Глубокий вдох, беру себя в руки. Надеваю часы, рассматривая девушку.

Такая трогательная с утра, растерянная. Каждый человек после сна выглядит помятым. К Василисе это не относится. Она мягкая, тёплая, губы припухлые, как ребёнок, которого хочется потискать и залюбить.

— Который час? — торопливо поправляет маечку и приглаживает волосы.

— Почти семь, — посматриваю на часы.

— Люба меня убьет, если опоздаю, — соскакивает с кровати и несется к двери.

— Стой, — хватаю ее за руку, притягивая к себе. Растерянно смотрит на наши руки, но не вырывается. — Спасибо, — произношу, убирая