Любовь со второго взгляда - Алла Сурикова

А поскольку других картин Денис, видимо, не смотрел, то к следующей дате у него будет возможность поупражняться в связи с «Человеком с бульвара Капуцинов» и в углубленном анализе других тем, как-то: заказные убийства, вражда рас, влияние проституции на развитие искусства и осмысление жизни при смене профессии — от гробовщика к кинокритику и наоборот.

Но материал сценария требовал большого риска. И не только с моей стороны, но и со стороны студии.

Тогда, в ноябре 1985 года, я лишь смутно догадывалась, что меня ждет в условиях нашего кинопроизводства. Может быть, это да еще определенная доля женского легкомыслия меня и спасли. Справедливости ради надо сказать, что мое легкомыслие разделили и вся съемочная группа, и дирекция киностудии «Мосфильм» (тут решающую роль сыграла неунывающая Нина Николаевна Глаголева), и даже Госкино. Куда они смотрели?! Ведь не случайно один из призов, доставшихся нашей картине, формулировался так: «За достоверное изображение Дикого Запада в диких условиях советского кинопроизводства».

Недавно «Независимая газета» провела независимое расследование, какие фильмы чаще всего показывали по разным каналам последнего года уходящего века. Оказалось, на первом месте «Человек с бульвара Капуцинов». Пустячок, а приятно! А «Дом Ханжонкова» 28 декабря 2000 года канонизировал нашу картину как лучшее кино о кино уходящего века и наградил всех участников встречи, в том числе и маленького Андрюшу Миронова, внука Андрея Александровича, медалями братьев Люмьер. И не пустячок — а снова приятно!

На самом деле фильм для меня начался даже не со сценария (пусть не обидится на меня Эдик Акопов), а с исполнителя главной роли — с Андрея Миронова. Меня часто спрашивают, мог ли главную роль сыграть кто-то другой. Я поставлю вопрос иначе: была бы вообще эта картина, если бы Андрей Александрович Миронов не захотел в ней сниматься? И это не преувеличение. Не дань памяти прекрасному артисту. Картина началась с Андрея. С того момента, как я поняла, что мистера Феста (в переводе с английского Фест — Первый) — человека с бульвара Капуцинов, фанатика кинематографа, решившего переустроить мир при помощи «синема», будет играть именно он. И он сказал свое «да».

Я храню в архиве текст его последнего газетного интервью — он дал его в день отъезда Театра Сатиры на гастроли в Ригу корреспонденту «Вечерней Москвы»:

«На кино не остается времени, все забирает театр. Но ставя «Тени», занятый по горло, я не мог отказаться от роли Феста в фильме Суриковой. И потому, что мы с ней работали над фильмом «Будьте моим мужем», и потому, что предложенный ею материал и на сей раз оказался очень симпатичным, прежде всего по благородной идее, по характеру героя.

Что-то меня сразу подкупило в Фесте, подружило с ним. И то, что он по-своему Дон Кихот, и то, что, если можно так сказать, он не просто чудак, а очень своеобразный счастливый неудачник или неудачливый счастливец. Странное сочетание? А ведь живое, непридуманное, и для меня — и в экранной моей биографии — новое».

Что именно показалось «симпатичным» Андрею в исходном материале сценария?

«Человек с бульвара Капуцинов» — название картины для нас содержало определенную символику и почти исчерпывающую характеристику главного героя. (Когда фильм уже вовсю «раскручивался», я занялась исследовательской деятельностью — научное прошлое иногда прорывалось — и обнаружила, что во многих киноизданиях (не во всех) бульвар назван женским именем Капуцинок. На этом бульваре находился женский монастырь. Женским именем с клокочущей буквой К называть не хотелось совершенно. Тогда был объявлен среди своих конкурс на лучшее название за бутылку хорошего коньяка. Названия посыпались: «Заряжай!», «Не для слабых душ», «Приключения мистера Феста в стране боевиков», «Пришел и показал» (по аналогии с «Иди и смотри»), «Тушите свет!», «Я люблю Первого» и другие. Мне было более всего по душе «Десять капель перед стрельбой». С этими «каплями» я и пошла в Госкино… Но мудрый Армен Медведев сказал: во-первых, название «Человек с бульвара КапуцинОВ» уже существует во многих рекламных источниках информации, во-вторых, ошибся не Акопов, а переводчик той самой толстой книги о кино, которая уже давно стоит на наших полках… Объявленная бутылка была распита по-братски со всеми участниками конкурса.)

Именно на этом парижском бульваре размещался первый в мире кинотеатр братьев Люмьер, откуда двинулись по белу свету ретивые и наивные киномиссионеры.

В нашем фильме Андрей Александрович играет одного из них, играет вдохновенно, весело, страстно… самого себя. Только в фильме мистер Фест оживает, когда его убивает Черный Джек, а Андрей умер по-настоящему. Это был его последний фильм.

Но тогда, жарким летом 1986 года, когда мы — творческая группа — рискнули освоить совершенно новый для советского тогда еще кинематографа жанр вестерна, а на берегу Тихой бухты собралась потрясающая суперзвездная сборная советских артистов, настроение у всех было азартным и шалым. Главная сложность состояла в том, чтоб «звезда с звездою говорила» — в кадре.

Меня, как и многих других режиссеров, часто спрашивают, как удается уговорить звезд и собрать для работы такой состав — самых неуловимых людей. Секрет в том, что хорошим актерам хочется сниматься в комедии по хорошему сценарию.

Олег Табаков, исполнитель роли бармена Мак-Кью,

— на тот момент актер МХАТа, ректор театрального института, главный режиссер только что созданного молодежного театра (всем известной ныне «Табакерки»), Немало было сделано, чтобы Олег Павлович мог совмещать все это с работой над фильмом, потому что в этой роли и в этом составе я видела только его. Да и сам себя он видел. Подтверждение тому — как он работал. Он придумал себе такие трубочки в ноздри, которые делали его нос широким, а лицо «плюшевым», коварно-добродушным. Думаете, это очень приятно — целый день существовать с «растопыренным» носом?! А он — терпел! И даже улыбался. И даже не терял аппетит. Единственное, с чем постоянно приходилось бороться, — он поглощал исходящий реквизит, положенный его герою, задолго до начала съемок… Когда однажды мы заменили положенные бармену Мак-Кью орешки на бутафорские, он очень «удивился» и слегка заскучал… Мы не стали больше экспериментировать с исходящим реквизитом. Настроение артиста дороже. И на это он отвечал самозабвенной игрой и блестящей импровизацией. Правда, только до команды «Стоп!» А после — Олег Павлович мгновенно находил место для горизонтального положения и тут же засыпал: берег силы. Но если раздавалась команда: «Приготовились к съемке» — он первым, «огурчиком» стоял в кадре, будто талант его, в отличие от своего хозяина, и не задремывал ни на секунду.