ХАРАКТЕР И НЕВРОЗ - Клаудио НАРАНХО

А над всем царит романтическая любовь. Она обладает мощным потенциалом, способным вызвать боль, разочарования, печали, и не может не сделать человека этого типа своей добычей… Даже если любовь оказывается взаимной, он сумеет втянуть себя в неразрешимые конфликты, создавая ситуации, которые неизбежно приведут к печальному концу».

Если понимать сущность зависти как необычайно интенсивное желание воплощения «хорошей матери», данный концепт обнаружит совпадение с психоаналитическим понятием «каннибалического импульса», который может проявляться не только в стремлении к любви, но и в более обобщенном виде как ненасытность или жадность.

Хотя сопровождающаяся чувством вины и поддающаяся контролю жадность и является частью психологии типа IV, она не более значительна, чем хищная и необузданная жадность типа VIII, и не столь типична для завистливых характеров, как зависть в определении (см. выше, стр. 130) Мелани Клейн.

Согласны мы или нет относительно связанных с завистью фантазий, которые она приписывает сосущим грудь младенцам, но я думаю, было бы разумно принять их как символическое выражение психических процессов, переживаемых взрослыми, говоря более конкретно, выражением того характерного процесса саморазрушения, который, по-видимому, неотделим от зависти как постоянной основы для ее связанных с чрезмерными желаниями характеристик. Независимо от того, что истоки зависти следует искать в периоде вскармливания младенца грудью, во многих случаях зависть подсознательно испытывается не по отношению к матери, а по отношению к пользующемуся большей любовью со стороны родителей брату или сестре, на месте которых ребенок хотел бы оказаться для того, чтобы снискать родительскую любовь. Часто имеет место элемент сексуальной зависти, который Фрейд наблюдал у женщин и который он, используя свою сексуально-биологическую интерпретацию, назвал «завистью к пенису». Поскольку некоторые мужчины также испытывают зависть в отчетливо эротических формах, можно было бы говорить и о «зависти к вагине», хотя я придерживаюсь мнения, что сексуальные фантазии являются следствием более общего явления - зависти одного пола, провоцируемой ощущением превосходства противоположного пола. Учитывая предпочтение, оказываемое в нашей цивилизации мужчинам, неудивительно, что зависть к мужчинам является более распространенной (и действительно, представительницы энеатипа IV играют видную роль в движении за женскую эмансипацию), но обе формы сексуальной зависти, несомненно, имеют место в случае идентификации себя с противоположным полом и лежат в основе гомосексуализма и лесбиянства (и то и другое встречается в типе IV чаще, чем в каком-либо другом характере).

Еще одна область проявления зависти - социальная. Здесь зависть может проявляться либо как идеализация высших классов и сильное желание продвинуться вверх по социальной лестнице, как это изобразил Пруст в «Поисках утраченного времени», либо как ненависть и враждебность к привилегированным, как это описано Стендалем в «Красном и черном». В еще более утонченной форме зависть может проявляться как постоянная погоня за необычным и опасным, как проявление неудовлетворенности лишенной драматизма обыденной жизнью.

Примитивным патологическим проявлением этой черты является симптом булимии, который я наблюдал в контексте характера энеатипа IV; многие испытывают слабое эхо этого состояния в виде наступающего время от времени болезненного ощущения пустоты внизу живота.

Хотя алчность или, что более характерно, гнев являются скрытыми чертами в синдромах личности, часть которой они составляют (поскольку они компенсируются психологической отчужденностью и такими реактивными чертами характера, как благожелательность и достоинство соответственно), страсть в случае зависти очевидна, вследствие чего человек страдает от противоречия между предельной необходимостью и наложенным на нее запретом. В свете этого столкновения между ощущением интенсивной зависти и сопровождающим ее чувством стыда и омерзения к самому себе можно понять тенденцию к низкой самооценке личности, которая будет обсуждаться ниже.

С точки зрения количества всевозможных терминов, использованных для ее описания, склонность к низкой самооценке является наиболее удивительной из всех других черт характера. Среди таких ее специфических характеристик не только «плохой самоимидж», но и «ощущение собственной неадекватности», «склонность к стыдливости», «ощущение того, что ты смешон», «неумен», «безобразен», «отвратителен», «испорчен», «отталкивающ» и т.д. Хотя я предпочитаю говорить о низкой самооценке отдельно от других черт (отражая таким образом появление независимой концептуальной группы дескрипторов), явление зависти невозможно отделить от низкой самооценки, которую теоретики отношений объектов интерпретируют как следствие интроекции «плохого объекта». Именно этот вид самоочернения создает «дыру», из которой возникает ненасытность зависти в таких ее проявлениях, как навязчивость, привычка требовать от других, язвительность, зависимость от окружающих, излишняя привязчивость.

Я еще не характеризовал группу черт характера, обычно объединяемых под названием «мазохистские». В то, что понимается под этим термином, следует включать не только страдания, которые возникают как результат низкой самооценки, но и разочарование, являющееся результатом завышенных потребностей, использование боли в мстительных целях и неосознанную надежду обрести любовь в награду за страдания. В результате действия этих динамических факторов, а также учитывая их общий эмоциональный характер, индивиды энеатипа IV обладают не только чувствительностью, эксцентричностью, страстностью и романтичностью, но имеют склонность к страданиям от одиночества и могут трагически воспринимать свою жизнь или жизнь вообще.

Влекомые сильными страстями, подверженные ностальгии, внутренне одинокие, часто на вид томные, с глазами, подернутыми влагой, они обычно склонны к пессимизму, часто язвительны, иногда циничны. Среди сопутствующих черт этого типа можно обнаружить склонность к разного рода сетованиям и жалобам, уныние и жалость к себе. Особенно выделяется на унылом ландшафте психологии типа IV ощущение утраты, обычно как отголосок реально пережитой потери, иногда в виде страха будущих утрат и особенно склонность к страданиям из-за разлук и разочарований реальной жизни. Обращает на себя внимание склонность типа IV реагировать скорбью не только на утрату людей, но и на смерть любимых животных. Я полагаю, что именно в этой группе черт мы подходим ближе всего к сущности характера данного типа, для которого чрезвычайно характерным является сосредоточение на страдании и внешние проявления страдания с целью получения любви.

Точно так же, как функциональным аспектом плача ребенка является стремление привлечь заботливое внимание матери, я думаю, что плач взрослого также имеет целью снискать внимание окружающих. Подобно тому, как дети типа III стараются учиться блестяще для того, чтобы завоевать внимание (а те, кто представляет собой тип V или VIII и кто не надеется завоевать такое внимание, предпочитают уйти в себя или получить свое силой), здесь индивид учится привлекать к себе «негативное» внимание посредством интенсификации своих потребностей - что достигается не только с помощью артистических способностей (через воображаемое усиление страданий, равно как и через усиление выражения страданий), но также и стремлением попасть в болезненные ситуации - то есть выбором опасного образа жизни. Для индивида энеатипа IV плач может быть не только выражением боли, но и способом выразить удовлетворение. Остается лишь сказать (и на эту мысль наводит слово «мазохистский»), что в страдании может быть заключено очарование печали. Оно дает ощущение реальности, хотя в то же время оно есть противоположность реальности, ибо главным самообманом энеатипа IV является преувеличение своего положения жертвы, идущее рука об руку с «притязаниями», с привычкой требовать внимания и услуг со стороны окружающих [99].

Индивида энеатипа IV можно скорее, чем представителя любого другого типа, назвать «эротоманом», и его страстное желание любви, в свою очередь, подкрепляется необходимостью признать, что сам он неспособен к самоотдаче. Вследствие этого зависимость может проявляться не только как стремление поддерживать отношения, приносящие страдания, но и как привязчивость - вкрадчивое навязывание контакта, которое является результатом не только потребности в общении, но и средством защиты или проявлением желания оттянуть расставание. Со страстным желанием любви связана также и часто наблюдаемая «беспомощность» индивидов IV типа, которая, как и у представителей типа V, проявляется в виде мотивированной неспособности позаботиться о себе должным образом и может расшифровываться как неосознанный маневр, имеющий целью обрести защиту. В частности, и потребность в финансовой помощи может поддерживаться желанием почувствовать чью-то заботу.