Стретч - 29 баллов - Дэмиан Лэниган

Я оставил за собой лишь одну обязанность — составление «Годового обзора», который я откладывал на потом, исключительно чтобы насладиться предвкушением. Откладывать удовольствие, которое можно получить немедленно, не в моих правилах, но я убедил себя, что этот обзор будет последним, и теперь растягивал блаженство.

Сведения для «Обзора» я черпал во множестве источников, у меня за шесть лет накопилась куча записей, содержавших энциклопедические подробности моей жизни. Данные я упорядочил с помощью моей математической системы.

Итак, краткие выводы для менеджмента.

Деньги 

Год выдался средним. После неутешительных доходов в размере 14 270 фунтов в 1994 году наступило некоторое улучшение. Совокупный валовой доход составил 15 525 фунтов. Как положительный следует отметить факг, что прибавка заметно превысила рост индекса розничных цен. К тому же Генри, который закончил год успешно в плане финансов, решил не поднимать квартплату. Общая задолженность сократилась, так как я любезно простил Барту деньги, которые ему задолжал. Несмотря на ужесточение в 1995 году процентной ставки по кредиту, которое неизбежно должно было пагубно повлиять на состояние моей кредитной карточки, я не проявлял излишней тревоги, ибо состояние карточки мне было неведомо. С учетом всех обстоятельств нереально считать, что данные колебания могли отразиться на итоговом балле, особенно если учесть, сколь несомненно блестящих успехов добились друзья/конкуренты.

Непонятно почему, но я был уверен, что у меня имелись основания для сдержанного оптимизма. Но только, блин, очень уж сдержанного. Два балла.

ЛЮБОВЬ 

Как выуже поняли, год не удался. Два балла.

СЕКС  .

Разочарование как количеством, так и качеством. 1995-й год стал худшим с момента начала записей. В графе «партнеры» — единственная галочка, количество «событий» впервые упало ниже рокового двузначного показателя.

О качестве в 1995 году можно сообщить удивительно мало хорошего. Никакие инновации и интенсификации не способны заменить столь чудовищное отсутствие активности. Те, кого впечатлили показатели по части партнеров в 1990 и событий в 1992 году, очевидно, нуждаются в пояснениях. В 1990 году произошел рецидив среднего периода отношений с Мэри, количественные показатели не сопровождались ростом качества. Все остальные партнеры были оприходованы в течение одного месяца после того, как я ушел из «Стритэм пост» и работал делопроизводителем в «Бритиш Петролеум». Фирма наняла триста человек в помощь финансовому отделу, который перевозил на новое место свою картотеку. Мне выделили с четвертой по восьмую букву алфавита, и я весь день перекладывал папки из огромного шкафа в оранжевые ящики. (2,37 фунта в час, как сейчас помню. Настоящие деньги крутятся в нефтяном бизнесе, можете мне поверить.) За часы невыразимо монотонного труда накапливалась огромная сексуальная неудовлетворенность. Самые короткие, сухие фразы приобретали эротический заряд:

— Нам требуется больше (пауза) папок.

— Что? (Пауза.) Больше папок?

— Да. (Пауза.) Больше папок И больше (очень длинная пауза) ящиков.

Я отоварил шесть девиц из моей части алфавита, из них две были австралийки, две — новозеландки. Все они относились к сексу как к игре в слова — поиграли и забыли. Как же они нужны сейчас Англии.

Относительно насыщенный показатель «событий» в 1992 году также следует привязать к контексту. В конце концов, 62 «свершения» — не так уж много (подразумевается оргазм, достигнутый внутри или на одной из частей женского тела, исключая руки, — извиняюсь за тошнотворные подробности, но без них, на мой взгляд, не обойтись). В среднем раз в неделю. Как у Уинстона Смита в «1984»[64], когда он женился на партийной женщине-роботе, которая находила его физически отталкивающим. Так себе результат.

Это был блюзовый период отношений с Мэри. Ожесточенные циклические ссоры днем и беззвучный слезливый секс по ночам, чтобы их загладить. Качество было низким, если вы, конечно, не любитель заниматься сексом в слезах и соплях, с опухшими глазами, в пять часов утра.

Единственное сексуальное похождение 1995 года, вынесенное отдельным событием, представляло собой резкий контраст. Младшую сестру Генри звали Барбара, но, поступив в университет, она сменила имя на Тамару. Как я только не заметил этого тревожного знака? На летние каникулы она поселилась у Генри на диване. В Лондоне она была впервые и целый месяц неотрывно таращилась в телевизор.

Тамара отчего-то показалась мне старомодной. Когда мне было около двадцати, на севере женскую моду диктовал «индустриальный агитпроп» — спецовки, коротко, до ежика, остриженные волосы, ботинки-говнодавы. Девчонки были похожи на землекопов, но вели себя как девчонки — приветливо, незлобиво, весело. Правда, девчонки из окружения Тома и выглядели, и вели себя как девчонки. Теперь же, если пройтись по Ноттинг-Хиллу или Челси, кажется, что произошел разворот на сто восемьдесят градусов. Сегодняшние девчонки выглядят как архетип женщины, как ожившие вековые мужские фантазии. Тонкие свитерки обтягивают настороженные, заостренные грудки. Попки запечатаны в мягкие «ливайсы», этикетки с красной надписью прыгают, как кролики в высокой траве. Длинные прямые блестящие волосы (о-о, как мы любим длинные прямые блестящие волосы). Одна беда: они совсем перестали вести себя как девчонки. Ходят в ночные клубы своей компанией, танцуют до утра и вместе уходят. Мужчины извиваются на ковре у их ног, точно ухажеры эпохи Людовика XIV, а они и ухом не ведут. Их тягу к удовольствиям успешно удовлетворяют подпольные химические заводики в Нидерландах. «Избавьте меня от этого типа, водой его окатите, что ли, а мне подайте „голубя“[65]».

Однако пока мир гнулся в одну сторону, Тамара гнулась в другую. Смурная, слегка грязноватая и бледная как луна Тамара была последней из породы «готиков». Она неизменно хранила мрачное спокойствие. Первые дни нашего знакомства я думал, что она немая. Ее помада напоминала варенье из чернослива, которое наносили на губы в темной кладовке деревянной ложкой. Уж не заклеила ли она при этом себе рот? Вроде бы нет — Тамара курила «Мальборо» и в жутких количествах поглощала сладкий сидр. При этом она целый день торчала перед телевизором, изучая бурную жизнь Лондона по новостям и дожидаясь, когда начнется «Эммердейл»[66].

Как часто бывает у «готиков», под слоем краски, сурьмой и черным париком-страшилкой а-ля Эйнштейн было трудно разобрать, симпатична она или нет. Хорошо еще, что вместе с устаревшей модой Тамара отбросила старомодные сексуальные условности. Она давала мужикам. По крайней мере, мне давала.

Однажды вечером я вернулся из «О’Хара» — Тамара жила на диване уже третий день — и присел досмотреть старый фильм ужасов. Генри ложился рано и уже смотрел сны о кумкватах[67] и гигабайтах. В ящике стрекотала Фарра Фоусет.

— Про что кино?

— Про аборт.

Тамара отхлебнула прямо из горлышка. А что? Неплохое начало, подумал я.

— Она сделала себе аборт?

Молчание. Фарра на экране теребила носовой платок и смотрела в окно на океан.

— Только собирается.

Пять секунд спустя экран заслонила россыпь черных волос. Это меня целовала Тамара. Она действовала медленно, но целенаправленно. В ноздри ударил запах лака для волос, табачного дыма и давленых яблок Я заметил, что в руке Тамара держит горящую «Мальборо» с опасно накренившейся башенкой пепла. Я просто лежал на полу как труп с разинутым ртом. Наверное, это ее задело, и она отлепилась от меня.

— Что за дела?

— Прости. Ты меня застигла несколько врасплох.

— Какого черта.

Две минуты спустя она осторожно пожевывала мой член. Сигарету хотя бы затушила, и на том спасибо. Я отстраненно наблюдал за ее печально-задумчивым почмокиванием. Может быть, «готики» занимаются сексом как-нибудь по-другому? Кровь, случаем, не пускают? Или все закончится как на русской православной иконе — меня закутают в красный бархатный полог, а она будет брызгать мне на ноги святой водой? Не похоже вроде. Решив, что я достиг необходимой стадии возбуждения, она сняла трусики (белые, что оказалось для меня приятной неожиданностью) и села на меня. Горячей наездницей ее вряд ли можно было назвать, скорее она медленно терла меня, как в ступе. Через две минуты напряженной работы все закончилось и мы вернулись к фильму. Тамара угостила меня «Мальборо», что я воспринял как одобрительную оценку моего выступления, и открыла новую бутылку «Скрампи Джека».

Через неделю и восемь палок я попытался сделать очередной подход во время выпуска новостей и получил от ворот поворот.