Воображаемые жизни Джеймса Понеке - Тина Макерети
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слегка сконфуженный, я перевел взгляд на своих зрителей и довел роль до конца, то подмигивая, то взмахивая руками, и хихикающие дамы начали возвращаться к своим довольным кавалерам. Наконец я остался в относительном одиночестве, и темноглазый джентльмен подошел и слегка поклонился, со все той же улыбкой во взгляде и на губах.
– Как поживаете? – спросил я.
– Прекрасно, как видите. А вы?
Не знаю, что в то мгновение на меня нашло.
– На здоровье не жалуюсь, но я устал от этого спектакля и надеюсь на некоторую передышку.
– Разве оживлять картины британских денди – не смысл вашего существования?
Я уловил тон черноволосого джентльмена и не знал, как его понимать.
– Простите за грубость. Я – Уильям Смит, но друзья зовут меня Билли Нептун: матрос-джентльмен, искатель приключений, любитель дам и тонкого белья к вашим услугам. – На этот раз он низко поклонился, и я так же низко поклонился в ответ, и, когда наши взгляды встретились на подъеме, мы оба едва удержались, чтобы не рассмеяться. – Я слышал, как на улицах рассказывали о молодом вожде, который стоит в этом зале ряженным. Поговаривают, что парень он очень забавный и приводит публику в восторг грустными историями и дерзкими манерами. А грубияны быстро замолкают под действием его танца.
Я снова поклонился.
– Вы очень добры. Я Джеймс Понеке, сын вождя из Новой Зеландии, как вы уже заметили. – Не было ничего плохого в том, чтобы выжать из этой игры все, что можно. – Но я сирота, в этом городе у меня нет друзей, кроме моего благодетеля и его семьи. Если бы у меня был друг моего возраста и наклонностей, я бы попросил его называть меня Хеми, тем именем, которым меня называли в детстве.
– Я уже решил, что мы должны стать друзьями. Итак, дорогой Хеми, о каких наклонностях ты говоришь? Мои собственные настолько разнообразны и доступны, что я уверен – твои тоже входят в их число!
Я никогда не слышал, чтобы англичанин так говорил. Да, шутников хватало. Многие любили посмеяться и подразнить невинного человека (или подразнить невинность в нем самом), но Билли Нептун говорил со мной как с равным, с намеком на вызов в голосе. Билли Нептун задавал мне вопрос и делал приглашение еще до того, как соответствующие слова слетели у него с языка. Он держался так, что я бы не удивился, воображай он себя сыном морского бога, в честь которого был назван. Я ничего не мог поделать, чтобы скрыть свой трепет.
– Сейчас почти семь вечера, – продолжил Билли, – а я захаживал в Египетский павильон по субботам достаточно часто, чтобы знать, что двери скоро закроются. Я могу подождать тебя снаружи, пока ты попрощаешься со своим хозяином, а потом покажу тебе достопримечательности своего города. Такого Лондона, какой я тебе покажу, юный Хеми, ты еще не видел.
– Нет. Конечно же. Подозреваю, что нет. – Я снова оглядел его с головы до ног, и он благодушно выдержал мой осмотр. – Почему бы и нет, Билли Нептун, я буду рад принять ваше приглашение.
Билли Нептун отступил назад, щелкнул каблуками, кивнул и ушел прочь. Я поправил плащ на плечах и ощупал перья, уже едва державшиеся в волосах.
Оглядываясь назад, я понимаю, что в то мгновенье началось мое второе образование, настоящее изучение мира.
Глава 9
День окончился, и я снял костюм, чтобы попрощаться с Художником. За последние дни в том, как он держался со мной, что-то изменилось: он смотрел на меня молчаливо и с большей пристальностью, словно я не вполне соответствовал его ожиданиям. Я надеялся, что не разочаровал его и что, напротив, мои усилия повысили успех его выставки. Когда я попытался это озвучить, мне не удалось найти способ высказаться напрямую.
– Все идет хорошо. Ты определенно умеешь находить подход к зрителям, Джеймс. Несомненно. Твоя игра застает врасплох, но, похоже, вызывает у толпы положительный отклик. Возможно, немного пощекотать чувства полезно для дела.
Я кивнул:
– Ведь внимание означает успех?
Художник широко улыбнулся.
– Да, Джеймс, может, и так. После этой недели о нас услышит весь Лондон, и если публика придет, этого должно хватить, чтобы выставка окупилась.
Я улыбнулся Художнику в ответ.
– Если вы не возражаете, меня пригласили осмотреть достопримечательности в компании нового друга, с которым я познакомился сегодня во время выставки, мне бы хотелось пойти. Пожалуйста, передайте мои извинения мистеру Ангусу и мисс Ангус за то, что сегодня вечером я пропущу ужин, который, я совершенно уверен, будет прекрасен.
Отношение Художника снова изменилось.
– Ты не думаешь, что тебе лучше вернуться с нами? Нельзя доверять каждому встречному – ты еще не освоился на улицах, и как же ты найдешь дорогу обратно? Вокруг столько опасностей. Кто этот новый друг?
– Его зовут Уильям Смит. – Я подумал, что лучше не использовать то имя, которое предпочитал сам Билли. – Мистер Смит производит впечатление очень порядочного человека и очень толкового и обязательно поможет мне вернуться домой.
– Я не знаком с этим парнем и еще раз настоятельно прошу тебя вернуться со мной. Мы несем определенную ответственность за твое благополучие.
Правда была в том, что мне даже в голову не приходило, что такого мог бы сказать Художник, что помешало бы мне пойти.
– Мне очень жаль, сэр. Не хочу показаться неблагодарным, но я пробыл в Лондоне уже много недель и совсем не завел друзей, кроме вас и вашей дорогой семьи, и несмотря на то, что мне выпала честь находиться в вашем обществе… Просто иногда юношам нужны товарищи и грубоватый юмор сверстников.
Художник снова посмотрел на меня.
– Что ж, хорошо. С этим я вряд ли могу поспорить. Мы все делали такие вещи. Но будь осторожен, Джеймс. Будь начеку, пока не уверишься, что все в порядке.
* * *
Мистер Билли Нептун ждал меня под фонарем перед главным входом в Египетский павильон. Меня снова поразило, что даже в его неподвижности сквозило движение. Он стоял спиной ко мне, лицом к улице,
