Грех - Кирилл Казанцев

О том, что под цехами находится засекреченное еще в советские времена бомбоубежище, никто и вспоминать не стал. Зачем лишние бумаги плодить, ведь все равно оно давно никому не нужно. А если захотят монахи шампиньоны там разводить, то Бог им в помощь. Вот если бы только они там грибы разводили… а то ведь искусил бес людей в рясах.

После того как предприятие передали монастырю, на нем тут же начался капитальный ремонт. Подозрительно быстро в дело вступил и местный бизнесмен ингушского происхождения Шамиль. Вот тогда и закипела по-настоящему бурная деятельность. Фасады обветшалых зданий предприятия быстренько подштукатурили, подкрасили, внутри сделали евроремонт. Завезли оборудование, поставили итальянскую линию для производства свечей. Это широко освещалось в средствах массовой информации. А вот что делается на нижнем уровне – в бомбоубежище, – никто, кроме кавказских строителей, толком и не знал. Вроде бы трансформаторную подстанцию монтировали, но делалось это почему-то под усиленной охраной и без посторонних глаз.

Привели также и прилегающую территорию в порядок. А вокруг преобразившегося предприятия возвели глухой четырехметровый забор из листов металлопрофиля и со спиралью колючей проволоки поверх него.

По всем документам выходило, что на предприятии и впрямь наладили лишь производство свечей для богослужения. Вот только проверить никто этого не мог. Ведь любой монастырь РПЦ и находящаяся в его собственности территория со всеми зданиями полностью выведены из-под юрисдикции гражданских властей. И никто – ни полиция, ни ФСБ, ни прокуратура, не имеет права проникнуть туда без разрешения этого самого Филарета или его непосредственного начальства из Патриархии.

Все это Ларин уже знал. Оставалось выяснить, что именно производят на этом в самом деле «подпольном заводе»…

…«Лада-Калина» мчалась по шоссе. Качок вел машину и боязливо косился на своего пассажира.

– Мужик, в плохое дело ты влез, – пытался образумить он Ларина. – Те, кто этим интересуются, недолго живут.

– Я это уже заметил.

– Вот те крест, – качок на секунду оторвал руку от рычага передач и осенил себя крестным знамением, – не знаю этого и знать не хочу. Мое дело маленькое – что сказали, то я и сделал.

– Думаешь, и ты долго проживешь?

– Пока Бог миловал.

Андрей подозревал, что его спутник многое знает об убийстве отца Мефодия. Возможно, и сам был его исполнителем. Но пока это не имело большого значения. Ведь качок только пешка. Не он, так кто-нибудь другой. Преступные деньги всегда найдут прилежного исполнителя.

Впереди показался Свято-Покровский монастырь. Качок заметно напрягся.

– Провезти-то в закрытую зону я тебя провезу. А дальше что делать будешь?

– Не твое дело. Жми на газ и не болтай лишнего. – Ларин сосредоточенно смотрел на дорогу, затем вздохнул и предупредил: – Будешь выполнять все, что я тебе скажу – так, чтобы мне не пришлось повторять. Пуля, она и через спинку достанет. – После чего он перебрался на заднее сиденье…

…Вечерело. Монахи, трудившиеся на свечном производстве, закончили работу, выключили верхнее освещение, оставив только дежурное, и дружно потянулись к выходу. Когда цех опустел, открылась дверь и под высокими перекрытиями раздались гулкие шаги.

Первым шел отец Меркурий. Следом за ним, ссутулившись, – Шамиль. Замыкал процессию майор Крапивин в штатском. Ноздри священника трепетали, вбирая в себя аромат воска. На его губах появилась кривая нервная улыбка.

– А тебе не казалось, Шамиль, что мед пахнет смертью?

– Как это? – удивился бизнесмен.

– Мед – это воск. А восковые свечи всегда на отпевании зажигают. Вот и получается, что мед смертью пахнет. – Отец Меркурий еще раз жадно вдохнул.

– Только воск-то не настоящий, – ухмыльнулся командир отдельного батальона полицейского спецназа.

– Какая разница? Все в этой жизни – только символы.

Отец Меркурий, Шамиль и Крапивин зашли в просторный кабинет. Это было единственное помещение на свечном заводе, в котором присутствовала роскошь: просторные кожаные диваны-«бегемоты», низкий стеклянный столик, плазма на стене, подвесной потолок.

– И не жалко вам всего этого добра? – Шамиль привычно подошел к шкафчику, извлек оттуда бутылку виски, вопросительно посмотрел на Меркурия.

Тот отрицательно покачал головой.

– Ну, тогда и мы не будем. Хотя на душе кошки скребут, – произнес кавказский бизнесмен.

– А я не откажусь. – Майор взял бутылку, плеснул на дно стакана и не спеша выпил.

– Жаль-то оно, конечно, жаль. Столько бабла вбухали. Да и свечной бизнес – дело богоугодное, хорошую копейку приносит. Но нельзя иначе. До этого попускал Господь, а теперь, чувствую, не хочет. Надо было схему менять, даже Филарет это понял. Потому и распорядился… – Отец Меркурий не договорил, глянул на Шамиля. – Твои архаровцы уже работу окончили?

– Все, что надо, демонтировали. Оставили одну старую линию для виду. Может, не стоит все же? Остановимся?

– Поздно уже, – усмехнувшись, грустно сказал отец Меркурий. – Полиция под нас копает, Прокуратура. Надо крайнего иметь, на кого все повесить. А архимандрит пачкаться во всем не хотел. За это расплачиваться придется.

– Нельзя по-другому, – бросил полицейский майор. – Убийство священника – дело серьезное. А тут уже сколько трупаков наваляли. Определенно нужен крайний.

– Значит, сегодня? – спросил Шамиль дрогнувшим голосом.

– Сегодня. – Отец Меркурий сдвинул рукав рясы и глянул на дорогущие часы. – Скоро он и сам пожалует. Вы сперва виду не подавайте, а потом по моему сигналу…

…«Лада-Калина» с тонированными стеклами притормозила перед воротами. Те, к удивлению Андрея, оказались открыты.

– Почему не так, как всегда? – тихо спросил укрывшийся между передними и задними сиденьями Ларин.

– Я-то почем знаю? – пожал плечами качок. Чувствовал он себя неуютно, ощущая за спиной ствол пистолета.

– Опусти стекло и потихоньку поезжай. И улыбайся, а не сиди как истукан. Но не вздумай дергаться. Мне терять нечего.

– Это дело понятное. – Качок медленно тронул автомобиль с места.

«Лада-Калина» вползла в ворота, вот тогда и появился охранник. Вместо того чтобы остановить машину, он приветственно вскинул руку, здороваясь с качком, и показал, что тот может следовать дальше.

– Куда теперь?

– В ангар въезжай.

Машина вползла в ангар. Андрей, чуть приподнявшись, разглядел, что в углу припарковано несколько легковушек, и уверенно распорядился:

– Вклинься между ними. Так, чтобы не очень светиться.

Качок старательно припарковал автомобиль. В этот момент Ларин, размахнувшись, опустил рукоять пистолета на темечко уголовнику. Водитель вырубился. Андрей придержал его за шиворот, чтобы, не дай Бог, не упал головой на руль – а то, чего доброго, еще взвоет клаксон.

«Ну вот. Теперь полный порядок. – Ларин выскользнул из машины, осмотрелся по сторонам. – Что-то здесь не так».

Настороженность Андрея можно было понять. Ведь вокруг него царила совсем другая атмосфера, чем в тот раз, когда он очутился здесь впервые. Все казалось безжизненным. Тусклый свет. Не доносилось лязганья и позвякивания механизмов…

«Ладно. Пора действовать. – Взгляд Ларина остановился на крутом съезде, по которому вполне мог проехать автомобиль. – Да, некоторые вещи в Советском Союзе строили основательно», – подумал он и поглядел на массивную металлическую створку, которой при необходимости можно было перекрыть въезд в бомбоубежище, – в действие ее приводили два огромных гидравлических цилиндра.

Он осторожно стал спускаться по бетонированному съезду. В случае чего здесь всегда можно было укрыться. В правой стене тянулась череда глубоких ниш, скорее всего, предназначенных для часовых. Внизу слышались неясные голоса. Но пока путь был свободен.

Ларин прокрался вперед еще на сотню метров и осторожно выглянул из-за угла. Картина, которую он увидел, была странной. В просторном подземном бункере, из которого в три стороны уходили темные коридоры, еще виднелись остатки какого-то производственного оборудования. Однако не старого, не советских времен. Вдоль других стен тянулись пустые основания, с которых оборудование уже было демонтировано. Вокруг валялись пустые ящики, детали креплений. Один угол занимал штабель картонных ящиков. Посреди этого бардака стояли четверо: архимандрит Филарет, отец Меркурий, бизнесмен Шамиль и майор Крапивин. В чуть подрагивающей руке полицейского виднелся пистолет, и ствол его неприкрыто смотрел прямо на архипастыря. Тот взгляда не отводил – стоял, выпрямившись, глаза его зло блестели.

– Не поднимется у вас рука, – проговорил архимандрит. – Вы что, Божьей кары не боитесь?

– Да что нам его слушать? Филарет горазд проповеди читать, еще охмурит, – возмутился майор Крапивин.

– Нет. Отчего ж? Пусть говорит, – промолвил отец Меркурий. – Только сказать-то ему нечего.