Стрела времени - Майкл Крайтон

— Андре?

— Да, — откликнулся Марек.

— Лучше бы вам поскорее приехать сюда. Потому что я не знаю, что со всем этим делать.

— С чем? Что случилось?

— Лучше приезжайте. Немедленно!

Генератор громко тарахтел, и старый деревенский амбар в темном поле под частыми звездами сверкал ослепительным электрическим светом.

Все столпились в амбаре. Элси сидела за своим столом посредине, уставившись в вошедших невидящим взглядом.

— Элси?

— Это невозможно, — сказала она.

— Что невозможно? Что здесь произошло?

Марек взглянул на Дэвида Стерна, но тот, не поднимая головы, возился с каким-то прибором в углу комнаты. Элси вздохнула.

— Я не знаю, не знаю… — забормотала она с истерическими нотками в голосе.

— В таком случае, — прервал ее Марек, — начните с начала.

— Ладно, — согласилась Элси, — пусть будет с начала.

Она встала, пересекла комнату и указала на несколько пергаментов, разложенных на аккуратно вырезанном полотнище пластиковой пленки.

— Вот начало. Комплект документов, который я обозначила индексом М-031, обнаруженный в раскопках монастыря сегодня в первой половине дня. Дэвид попросил меня обработать эту находку как можно скорее.

Никто не произнес ни слова. Все просто смотрели на нее.

— Так, — сказала она после паузы. — Я просмотрела документы. Как обычно. Я делаю это так. Я беру сразу штук десять пергаментов и несу их сюда, на свой стол. — Она положила на стол десять листов. — Теперь я сажусь за стол и просматриваю их один за другим. Затем, после того как я составила аннотацию содержания одного листа и ввела ее в компьютер, я переношу этот лист сюда, чтобы сфотографировать его.

Она перешла к соседнему столу и разложила пергамент под объективом фотокамеры.

— Мы хорошо знаем… — попытался прервать ее Марек.

— Нет, — резко возразила она, — вы совсем не знаете, — Элси вернулась к своему столу и взяла из стопки следующий пергамент. — И так я обрабатываю все документы, один за другим. В этой вот стопке оказались самые разнообразные документы: счета, копии писем, ответы на распоряжения епископа, отчеты о ходе уборки урожая, перечни монастырского имущества. Все датируются, с небольшими отклонениями, 1357 годом.

Она один за другим брала пергаменты из пачки на столе.

— И в конце концов, — она взяла последний лист, — я вижу это.

Все уставились в одну и ту же точку.

Никто ничего не сказал.

По размеру пергамент был точно таким же, как все остальные в пачке, но вместо плотных — строка к строке — записей на латинском или старофранцузском языке этот содержал всего лишь два небрежно нацарапанных самых обычных английских слова:

СПАСИТЕ МЕНЯ

4/7/1357

— Если вы еще не слишком удивлены, — добавила Элси, — сообщаю вам, что это почерк Профессора.

В комнате воцарилась тишина. Никто не двинулся с места, даже не пошевельнулся. Все лишь молча смотрели на кусок пергамента.

Марек лихорадочно обдумывал случившееся, перебирая в уме возможности. Благодаря своему детальному энциклопедическому знанию средневекового периода, он много лет служил внештатным экспертом по средневековым экспонатам в Метрополитен-музее искусств в Нью-Йорке и потому имел большой опыт в определении разнообразных фальшивок. Вообще-то, ему редко попадались подделки средневековых документов; обычно это были драгоценные камни десятилетнего возраста в старинном браслете или броневой панцирь, изготовленный на самом деле в Бруклине, но опыт давал ему ясное представление о том, как провести проверку.

— Ладно, — сказал он. — Начнем сначала. Вы уверены, что это его почерк?

— Да, — ответила Элси. — Вне всяких сомнений.

— А откуда вы это знаете?

— Я же графолог, Андре, — фыркнула она. — Но лучше удостоверьтесь сами.

Она взяла со стола записку, которую Джонстон написал несколько дней назад: счет, в углу которого Профессор небрежно нацарапал печатными буквами: «НУЖНО ПРОВЕРИТЬ ЭТИ РАСХОДЫ». Положила ее на пергамент рядом с надписью.

— Общеизвестно, что печатные буквы легче анализировать. Например, его буква Н имеет дополнительную диагональную перекладинку. Он проводит одну вертикальную линию, поднимает ручку, проводит вторую вертикаль, а потом, не отрывая ручки от листа, ведет ее назад, чтобы провести перекладину, оставляя при этом в нижней части буквы диагональный штрих. Или посмотрите на Р. Он проводит черту снизу вверх, затем, не отрывая ручки, ведет обратно, чтобы сделать полукруг. Или Е, в которой он проводит вертикальную черту, а потом добавляет зигзагообразную линию, напоминающую греческую «сигму». У меня нет ни малейших сомнений: это его почерк.

— А не мог его кто-нибудь подделать?

— Нет. В подделках всегда можно заметить лишние отрывы ручки от бумаги и много других признаков. Это писал он, собственной рукой.

— А не мог он сам разыграть нас? — спросила Кейт.

— Если это шутка, то крайне дурного тона.

— А как насчет возраста этого пергамента? — поинтересовался Марек. — Он такой же, как и у остальных листов из свертка?

— Да, — ответил Дэвид Стерн, оторвавшийся наконец от своей работы. — Даже без углеродного анализа я могу утверждать: этот образец имеет тот же возраст, что и остальные.

Марек задумался.

— Но как это может быть? Ты уверен? Это же различные виды пергамента. Поверхность кажется мне более грубой.

— Она действительно грубее, — согласился Стерн, — потому что плохо очищена. В средневековые времена пергамент очень ценился. Обычно его использовали, потом соскребали прежнюю надпись и использовали еще и еще раз. Но если мы посмотрим на этот пергамент под ультрафиолетовым освещением… кто-нибудь, выключите свет.

Кейт повернула выключатель, и в наступившей темноте Стерн включил ультрафиолетовый светильник, установленный у него на столе.

Марек сразу же увидел, что на пергаменте проступил другой текст — малоконтрастный, но тем не менее видный четко.

— Сначала здесь был счет за постой, — пояснила Элси. — Его удалили быстро и грубо, как будто кто-то очень спешил.

— Вы хотите сказать, что прежний текст счистил Профессор? — спросил Крис.

— Понятия не имею, кто это сделал. Знаю только, что это был не профессиональный писец.

— Ладно, — сказал Марек. — Есть один способ, чтобы со всей определенностью решить вопрос раз и навсегда. — Он повернулся к Стерну. — Как насчет чернил, Дэвид? Они действительно подлинные?

Стерн замялся.

— Я не уверен.

— Не уверен? Но почему?