Черный лебедь. Романы - Рафаэль Сабатини

Когда майор пришел в себя, де Берни был уже в 20 ярдах. Его еще можно было догнать, но мисс Присцилла строгим голосом приказала майору сидеть. Механически он подчинился, но по обыкновению взорвался.

- Это уже невыносимо, чтоб мне лопнуть! Я не собираюсь терпеть его наглость.

- Зачем же вы тогда напрашиваетесь на нее? - холодно спросила она. - Почему бы вам не быть с ним вежливым? Или вы считаете, что для нас это не обязательно?

Ее сарказм еще больше распалил гнев майора.

- Вы защищаете этого мошенника! Только этого и не хватало. Защищать его от меня. От меня! Во имя всего святого, мэм, скажите, кем является для вас этот хвастливый пиратский пес?

Но она сохраняла непроницаемый вид, словно взяла де Берни за образец для подражания.

- Вопрос вовсе не в этом, а в том, кем он мог бы стать для вас, если бы вы не прилагали столько усилий, чтобы оскорблять его. Он уже разъяснил вам, что если бы был тем, кого вы так упорно в нем видите, то уже давно отделался бы от вашей персоны.

- Чепуха! - вскричал майор и тут же закрыл рот, чтобы не произнести в присутствии дамы чего-нибудь такого, о чем он мог впоследствии пожалеть.

Он пришел к выводу, что она крайне раздражена. А ведь вопрос, заданный французу, касался и ее. Жизнь и смерть, а возможно, и нечто большее, заключались в нем, а она, словно не понимая серьезности ситуации, придавала значение только его манерам, как будто это могло иметь какое-то значение в их опасном положении.

Однако, думая так, майор был к ней несправедлив. Она, конечно, отметила не только важность заданного майором вопроса, но и явное нежелание де Берни отвечать на него. Ее заинтересовало, являлось ли это нежелание результатом раздражения, вызванного бестактными словами майора, или же для этого существовали более глубокие причины. И подозрения, дремавшие под воздействием мирной обстановки, пробудились вновь. А ей хотелось их рассеять.

Поэтому в ту же ночь, когда де Берни спал на своем посту у входа в хижину, ее рука мягко опустилась на его плечо. Каким бы легким ни было это прикосновение, он мгновенно проснулся, будто часть его чувств оставалась на страже даже во сне. Приподнимаясь, он откинул широкий плащ, в который был закутан, и в свете луны голубоватым огнем вспыхнула обнаженная сталь. Он спал, положив рядом с собой шпагу.

Неясным видением склонилась над ним мисс Присцилла, прижав палец к губам. Он быстро осмотрелся по сторонам, словно спрашивая, что могло ее встревожить. Но все вокруг дышало спокойствием. Только мягкий шелест прилива на берегу да храп, доносившийся из палатки майора, были единственными звуками, нарушавшими тишину ночи.

- Что случилось? - мягко спросил он, собираясь встать.

- Тише! - прошептала она, и его напрягшиеся мышцы расслабились. - Я хочу поговорить с вами.

- К вашим услугам, - ответил он.

Он присел спиной к стене, и она опустилась рядом с ним. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы найти нужные слова.

- Сегодня Барт задал вам вопрос. Вы на него не ответили. Использованные им выражения, конечно, достойны порицания и, разумеется, оскорбительны для вас.

- Ах, нет, - ответил он негромко. - Если человек невоспитан, то этим он обижает себя, но не меня.

Она начала извиняться за майора, объясняя его категоричность частично теперешними условиями жизни, а частично - тревогой за ее судьбу.

- В этом нет необходимости, мисс Присцилла, - прервал он ее. - Меня это не очень волнует, а, вернее сказать, вообще не волнует. «Побеждай терпением» - таков девиз нашего дома, и я взял его себе основным правилом в жизни, хотя и не являюсь человеком, не способным испытывать гнев или внезапную ярость, уверяю вас.

- Не надо меня убеждать, - сказала она. - Я и сама уже заметила это.

А про себя она отметила также и странность ситуации, в которой оказалась, выслушивая человека, в прошлом бывшего вне закона, а теперь готовившего пиратский набег на испанцев, и в то же время скромно говорившего о своем доме и его возвышенном девизе.

Однако, она не позволила себе долго останавливаться на этой мысли. Она пришла сюда с определенной целью, и эта цель должна быть достигнута.

- Вы не ответили на вопрос Барта, - снова сказала она. - Он, как вы помните, коснулся ваших намерений в отношении нас, когда вы отправитесь с этими людьми в набег. Дадите ли вы мне этот ответ сейчас?

Ответ последовал после некоторого раздумья:

- Я жду, как развернутся события.

- Однако, у вас должен быть какой-то план, какой-то проект, - настаивала она и после паузы добавила уже мягче: - Прежде я полностью доверяла вам. Ведь только благодаря вам я могу чувствовать себя спокойной в этих условиях.

- А сейчас вы мне не доверяете?

- Нет, не так. Я была бы в отчаянии, если бы это было так. Но вы поймите мое беспокойство, хотя я и стараюсь не проявлять его внешне.

- Прежде вы были очень смелой, исключительно смелой, - восхищение в его голосе граничило с почтением. - Ваша смелость помогла мне больше, чем вы сами предполагаете. Продолжайте и дальше помогать мне, и тем самым поможете себе.

- Однако, вы ничего не сказали о своих намерениях. Зная их, я смогла бы проявить большую твердость.

- Я уже сказал, что жду развития событий. К этому могу добавить, что у вас - я уверен в этом - не будет причин для каких-либо опасений. Уверен также, что и далее смогу обеспечивать вашу безопасность. Клянусь, что так и будет, пока я жив.

- Пока вы живы?

Он услышал, что у нее перехватило дыхание, а голос внезапно задрожал.

- Мне не следовало этого говорить. К чему вносить новые сомнения в ваше будущее, когда у вас и так хватает тревог, - сказал он и твердым голосом добавил: - А я буду жив, можете не сомневаться.

- Новые сомнения в моем будущем! - повторила она его слова и усмехнулась. - Как низко вы обо мне думаете!

Он не понял ее, а она не пояснила смысла своих слов, но следующий ее вопрос касался его безопасности.

- Как вы можете верить, что эти люди сдержат данное вам слово, когда испанский флот будет захвачен?

Он мягко рассмеялся.

- А я и не верю. Когда-то среди буканьеров существовала честность. Но сейчас... И эта скотина Лич! У него о чести столько же понятия, сколько и о жалости или приличии. Нет, они и не собираются держать данное мне обещание.

- Но тогда? - в изумлении и тревоге она затаила дыхание. - Если так, то на что вы надеетесь?

- Надежда не покидает меня. Ведь может представиться удобный случай. И он существует всегда, просто мы не всегда замечаем его, если только не подстерегаем специально. А я как раз этим и занимаюсь. Поэтому, мадам, оставьте ваши тревоги. Только невероятная враждебность фортуны может помешать мне, а к вам она, несомненно, не может быть враждебной.