Великий поход - Рональд Колд

Разглядеть их на значительном расстоянии оказалось сложным, оттого что животные имели практически прозрачные тела, сквозь которые виден был колыхающийся зеленый ковер. За миллиарды лет до Смерти часть гигантских рептилий, называвшихся динозаврами, выжили после падения метеорита, превратившись в птиц. Метаморфоза коснулась чешуи, ставшей перьями, и костяных пастей, обернувшихся клювами. Последствия глобального потепления и воздействия Лучей Смерти сделали из породы маленьких болотных цапель нечто, весьма напоминающее их далеких предков.

На их телах перья сохранились только на краях крыльев, используемых исключительно для равновесия при беге, да на хохолке. А вот ноги и спины оказались защищены прочной чешуйчатой броней.

— Да это же Бешеные Гуси! — изумился Аграв, и на изумленные расспросы ответил: — Они появляются из топей небольшими стайками и частенько объедают молодую траву до такой степени, что все лето южанам приходится выпасать коз возле Мертвой Балки. Меня как-то приглашали на облавную охоту, сулили набор новых острог, но у меня нашлись другие заботы. Вот откуда они к нам приходят, вернее, прибегают.

— Вероятно сезонная миграция, — пробормотал эливенер — Конечно, в «сердце болота» опасностей меньше, чем в топях, тем более, для таких бегунов. Но здесь же охотничьи пастбища Дневных Птиц.

— Кстати, прямо над нами порхает несколько этих тварей. Твой ментальный купол они воспринимают, словно гигантскую волну или бегающий холм, но вот этим прозрачным гусям явно не поздоровится. — Чернокнижник без всякого интереса следил, как чешуйчатые птицы проносятся мимо отряда, издавая громкие испуганные крики.

Действительно, вскоре на бегунов сверху обрушилась смерть. С потрясающей воображение скоростью вниз спикировали темными молниями две Птицы, метя в хвост несущейся процессии. Один Бешеный Гусь оказался буквально разрублен напополам ударом костяной окантовки крыла, второму хвостовой кистень размозжил голову.

Птица некоторое время еще бежала, но вскоре споткнулась и забилась в конвульсиях. Ударившая ее хищница ухватила дергающееся тело и взмыла в облачную хмарь. Сверху упали еще три живые молнии. Первая удачно схватила половинку Гуся и устремилась ввысь, вторая же промахнулась и вонзилась в зеленую корку, пробив ее своей тушей и вызвав фонтан темной воды. Третья Дневная Птица промазала, зашла на новый вираж и вновь проскочила мимо уносящихся прочь полупрозрачных Гусей.

Похоже, маскировка и манера на бегу уклоняться от вероятной атаки из поднебесья были действенными приемами в «сердце болота».

Сверху падали все новые и новые крылатые хищницы, но ни одной из них больше не удалось поразить цель.

В том месте, где зеленая пленка, покрывающая топь, оказалась пробита неудачливой Птицей, показалась вымокшая охотница, пытающаяся выбраться на колыхающийся ковер. Но ей не суждено было взлететь. Снизу ударила оснащенная пилообразным рогом рыбья голова, располовинившая охотницу. Потом рыба принялась неторопливо пережевывать добычу, поглядывая на людей большими красными глазами.

— Ишь ты, зенки вылупила. — Аграв погрозил рыбе кулаком, а та, словно бы в ответ, покачала пилообразным носом.

— Ну что, ты попрощался, и с тобой тоже простились, пошли. — Вагру не терпелось покинуть колыхающуюся почву «сердца».

Отряд двинулся дальше, только колдун с ехидцей спросил эливенера:

— А чего же ты не вмешался в охоту, или у тебя силенок не хватает, чтобы сбить с курса Дневных Птиц?

— А почему, собственно, я должен вмешиваться в естественное положение дел в природе? Самые находчивые и сильные Гуси дойдут до северной Флориды и вернутся, дадут потомство, а слабые и глупые погибнут. То же самое можно сказать о Птицах… — Седобородый не стал говорить, что он удерживает ментальный кокон над отрядом из последних сил. Он ждал топей с не меньшим энтузиазмом, чем Вагр. В густом тумане, среди хвоща и папоротника, Дневные охотятся редко, предпочитая зеленые равнины. Когда-то Вельду пришлось пострадать от Птиц, умеющих скрытно подобраться к добыче в низкой облачности и упасть прямо на голову, словно метеоры. С тех пор он считал их одними из самых опасных тварей Внутренней Флориды. Умение сопротивляться убийственным солнечным лучам сделало их невосприимчивыми к ментальным полям — сквозь чешую и защитную смазку, вырабатываемую их кожными железами эливенеру никогда не удавалось добраться до двигательных центров Летающей Смерти. А поразить воображение Дневных с помощью мысленной картинки — дело совсем пропащее.

Обладая крохотным мозгом и удивительной отвагой, Птицы могли броситься на человека, прикинувшегося Ластоногим или стадом баферов так же точно, как и на двуногого путника или целую людскую группу.

Они уже приблизились к стене мерцающего тумана достаточно близко, когда Вагр предостерегающе хлопнул в ладоши.

— Вот это да… — протянул Аграв, уставившись, словно завороженный, на стену тумана. В ее толще вдоль края зеленого моря шествовали поистине титанических размеров спруты. Лесоруб медленно считал: — Один, два, три, четыре монстра! Кажется, влипли.

— Не паникуйте! — Эливенер сам первым улегся на колышущийся болотный покров. — Во-первых, они далеко, во-вторых, размеры имеют более скромные. Это мираж, порожденный испарениями и искривлением солнечных лучей.

— Это всадники Народа Хвоща, надо полагать? — спросил колдун, плюхаясь рядом с седобородым и начиная растирать икры ног яростными движениями человека, не привыкшего к боли от ноющих мышц.

— Да. И направляются они к Лошадиной Яме. У нас есть шанс подсмотреть за самым значимым в жизни обитателей хвоща событием. Сегодня один из мальчиков племени станет полноценным охотником, вступив в симбиоз с Конем.

Эливенер беспокойно заерзал, приложив ухо к зеленой корке:

— Прямо под нами ходит рыба, помахавшая Аграву своим пилообразным носом. Если мы не хотим, чтобы она проткнула пленку и добралась до нас, лежите тихо.

Но колдун не унимался. Он все теребил свои ноги, и при этом громко спросил:

— Неужели мы увидим процедуру приручения спрута? Значит, я уже не зря притащился в такую даль!

Но тут лежавший рядом Вагр вытащил нож и приставил его к горлу адепта, прошептав сквозь зубы:

— Помолчи, или я сделаю то, о чем мечтаю давно — избавлю мир от еще одного служителя сатаны.

— Эта мне молодежь!.. — вздохнул колдун, но замолчал и перестал растирать икры.

Спруты-гиганты стали съеживаться, и вскоре превратились в маленькие расплывчатые фигурки на сером фоне. Наступал вечер, и Дневной Убийца покидал свой небесный трон, чтобы дать Великой топи время прожить полной жизнью короткие часы ночи, слегка подсвеченной флюоресцирующими болотными растениями.