Удивительный взгляд (ЛП) - МакШейн Мелисса

Карета остановилась перед домом герцога, и Питер помог Сесси и Софии выбраться из кареты. Он решил не смотреть Софии в глаза, что удовлетворило ее; чем меньше у нее напоминаний о разгроме прошлым вечером, тем лучше. Это…

София остановилась посреди тротуара. Нет. Мистер Рутледж должен присутствовать сегодня вечером. Из всех людей мира София хотела бы меньше всего видеть этого человка. Ее головная буль усиливалась, пока она не представила, что пульсация осязаема. Она глубоко вдохнула и успокоилась. Он не такой грубиян, чтобы подходить к ней, или пытаться заговорить с ней, буд-то между ними ничего не произошло. Любовь герцога к развлечениям гарантировала размашистую вечеринку, и никто не посчитает странным, если госпожа Уэстлейк и мистер Рутледж, которые были такими хорошими друзьями, за весь вечер не найдут возможности поговорить друг с другом.

Сесси не ждала Софию, а быстро поднималась по ступенькам, где о ней объявил лакей. София шла медленнее, всем сердцем желая быть где-то в другом месте, но натянула улыбку, котороая, как она думала, выглядит искренне, и прошла через высокую белую прихожую. Она была больше гостинной у Баремов, с мраморов в серую полоску под ногами, высоким белым потолком сверху, и булыми стенами без каких-либо украшений, кроме сверкающих огней. У Софии сложилось впечатление, что она вошла в какой-то сказочный дворец. Даже перила изогнутой лестницы, что шла по кругу вокруг комнаты, и железные элементы люстры были выкрашенны в белый цвет, если бы кто-то попытался искоренить цвета, что могут испортить сдержанное великолепие дворца.

София отдала свою мантию лакею и поспешила в гостинную, которая был не намного больше прихожей, но по крайней мере, в ней она не чувствовала себя так, буд-то ее собирались отбелить в соотвествии с декором. Гостинная была хорошо освещена, с бледно-голубыми стенами, что как-то умудрялись не выглядеть морозными, была лишина всякой мебели, кроме рояля в одном углу и с диваном и несколькими креслами в центре комнаты. Все они были свободны, не смотря на толпу, слоняющуюся по экстравагантным восточным коврам герцогини. Живопись на стенах изображала пейзажи страны, большинство из которых — мужчины, едующие на охоту, и по мнению Софии, они выглядели размытыми, нудными, с небольшим количеством анимации, которую ожидаешь увидеть в таких оживленных тематиках так, если бы они тоже были заморожены в стенах дворца.

Она и Сесси немного опоздали из-за взаимного желания искать друг друга, и близко тридцати человек повернулись посмотреть на Софию, когда она вошла в гостинную. Это нервировало — столько внимания, сфокусированного на ней, а она ответила, как делала всегда — легкая улыбка и кивок. Ричард всегда говорил, что она делает Софию загадочной, похожую на Сивиллу из греческой мифологии. Ее скорее будут считать загодочной, а не неуклюжей и напряженной, какой она на самом деле себя чувствовала.

Толпа расступилась, когда София двинулась вперед, что заставило ее продолжать идти, поскольку она только вошла в комнату, как и ожидалось, но теперь она не знала куда идти. София решила обойти по периметру комнаты, кивая и слегка улыбаясь каждому, обмениваться бессмысленными приветствиями с людьми, которых она знала. Мистера Рутледжа еще не пришел или его не было видно. Скорее, еще не пришел, думала София, потому что он такой большой, и сразу был бы заметен. После чего она почувствовала вину за столь постыдную мысль. Высмеиванье и приувеличение его физических особенностей лишь потому что она злилась на него, не должно стать выше нее. Головная боль Софии из пульсирующей стала постоянной, и было чувство буд-то голова разбухла вдвое.

— Госпожа Уэстлейк. Как радостно видеть Вас, — сказала герцогиня. София ответила в подобающей манере. Герцогиня была белокурой женщиной средних лет, с выпирающими передними зубами и слишком толстыми бровями. Ее улыбка была кривой, поэтому другим казалось, что она ухмыляется над ними. Этим вечером на ней было эффектное платье из красного атласа с полосами рубинов вокруг шеи и в ее волосах — слишком наляписто, слишком безвкусно, как для — вообще-то, София не могла представить случая, когда герцогиня была одета соответствующе, но ее Светлость никогда не заботило то, что люди считают соответствующим. — А какой необычный наряд. Так смело с Вашей стороны.

— Благодарю, Ваша Светлость, — произнесла София, осознавая, как ужасно она сейчас должна выглядеть, чтобы получить такой комплимент от герцогини. Она сожжет уродливое платье, когда вернется домой.

— Зато Вам не нужно заботиться о Вашем внешнем виде, так как Вы — я забылась, — продолжала герцогиня, оставляя Софию в замешательстве после своего замечания. Герцогиня приходила в восторг выбивая других из равновесия. — Надеюсь, Вы подготовились для моего Видения. Вам предстоит Видение до того, как мы пойдем на ужин, поскольку я считаю, что ожидание плохо влияет на пищеварение. Все трепещут от волнения предвкушая представление.

Как тренированный зверек, лая по команде, — подумала София, а сама сказала:

— Весьма мудро, Ваша Светлость.

— Пожалуйста, наслаждайтесь вечером, — сказала ее Светлость слегка махнув рукой. — Я знаю, что разговор о политике доставляет Вам удовольствие. Я не умею делать это сама, но хорошая хозяйка знает, как обеспечить приятное времяпровождение всем своим гостям. — Ее акцент на «всем» заставил Софию представить герцогиню, обходящую своих политически настроенных гостей и собирающую их подальше от камина, где их разговор не потревожит более чувствительных людей, и Софие пришлось сдержать улыбку. Ей придется сказать…

Хорошое настроение Софии улетучилось, когда она поняла, что человек, с которым она привыкла делиться такими нелепыми мыслями, предал их дружбу, и когда она осмотрела комнату, то поняла, что кроме Сеси она не знает здесь никого, кого могла бы назвать другом. Осознание вызвало укол боли в разуме и сделало ее глаза влажными.

София продолжала бродить по комнате, перекидываясь несколькими словами со знакомыми, но не давая втянуть себя в разговор. Шум, теплота комнаты и головная боль дезориентировали ее, едва позволяя вспомнить почему она здесь, в переполненой людом комнате. Ее слова стали звучать бессмысленно, и она удивилась, когда выдала поток бессмысленных слов, а люди отвечали так, буд-то понимали ее речь. София проскочила между кучей гостей, не понимая, как она переходила от одних к другим, пока не наткнулась на кого-то, кто взял ее под руку своей большой рукой и заставил оставновиться.

— Вы плохо выглядите, — сказал Мистер Рутледж, голосом ниже, чем обычно. Знакомый голос вырвал Софию из того состояния, в котором она находилась, и она вырвалась из его хватки.

— Я отлично себя чувствую, благодарю, — ответила она. Это прозвучало хрипло и слабо, поэтому София прочистила горло и продолжила более официально. — Пожалуйста, не утруждайте себя.

— У Вас стеклянные глаза и Вы пошатывались. Я удивлен, что этого никто не заметил, — произнес мистер Рутледж. — Думаю, Вам стоит присесть.

— Я не спрашивала Вашего мнения, — сказала София, но мысль присесть была весьма заманчива. С другой стороны, она не хотела, чтобы он думал, что она будет следовать за его мнением, поэтому прожолжида стоять, уставившись на него, не смотря на то, какую неловкость вызывали его проницательные темные глаза. Как он мог показывать свое беспокойство, как буд-то ничего и не было? — Думаю, что лучше знаю, в порядке я или нет.

Глаза мистера Рутледжа сузились.

— Очень хорошо, — сказал он и зашагал прочь, заставив ее колебаться.

«Мало ли что он заметил», — подумала София облегченно.

Как только он оказался достаточно далеко от нее, она нашла стул, обитый ярким гобиленом — казалось странным, что в комнате было всего два стула — и рухнула в него, делая все возможное, чтобы не обащать внимания на тот факт, что это именно то, что она делает. Комната зашаталась, а затем снова встала на место. Вероятно, ей нужно увидеться с доктором Гарленд — нет, конечно, потому что ей было плохо, и разве сильная головная боль не длиться так долго?