Донбасс - Вячеслав Киселев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А с железной дорогой все оказалось даже лучше, чем я думал, так как Твердышев уже начал этим заниматься, правда в ограниченном масштабе — в рамках заводских территорий. Козьма Фролов оказался действительно великим изобретателем и уже придумал рельсы с вагонетками на конной тяге. Поэтому перспективы использования железной дороги для перевозки грузов, после появления паровоза, Твердышев оценил сразу.
Р.S. Уважаемые читатели! Если вы собирались подписаться или поставить лайк, но забывали, сейчас самое лучшее время для этого. Спасибо!
Глава 18
Приятная неожиданность
Пробыли мы у Твердышева, оказавшегося весьма радушным хозяином, еще три с половиной недели и большую часть этого времени я провел слушая споры братьев. На следующий день после нашего первого разговора в дом к Якову приехал его родной брат Иван, являвшийся коммерческим директором их предприятия и отвечавший за финансы. Услышав от меня, что расчетов рентабельности предприятия у меня нет, он сразу вынес вердикт о невозможности дальнейшего разговора.
Тут все и закрутилось. Яков, видимо принявший в глубине души решение принять мое предложение, начал приводить различные аргументы в мою пользу, а Иван оппонировать ему. В итоге получилось так, что я в спорах, ввиду моей бесполезности, практически не участвовал, а отдувался за меня Яков. Иван же в свою очередь, пытаясь отговорить Якова, за две недели фактически разработал финансовую модель нашего предприятия.
Через две недели, по мере окончания аргументов у договаривающихся сторон, весы спора замерли в положении шаткого равновесия и тут в Оренбург приехал Козьма Фролов, вызванный Яковом из Белорецка. Он сразу оценил перспективы применения каменного угля и паровых машин — и в горном деле и в металлургии и в транспорте. Учитывая, что Фролов пользовался большим уважением у своих работодателей, это стало решающим аргументом.
На оформление бумаг сотрудниками Твердышева, работавшими совместно с Вейсманом, изучавшим право в кадетском корпусе, ушла еще неделя. Договорившись с Яковом Борисовичем обмениваться новостями о продвижении наших проектов, мы забрали Фролова, откомандированного, естественно за мой счет, для организации горного дела на Донбассе и направились в обратный путь.
Однако, прибыв в Оренбург зимой, покидали мы его уже глубокой весной. Снег за прошедшее время практически сошел, а иссохшая за зиму земля мгновенно впитала всю влагу, поэтому назад мы поехали на карете, любезно предоставленной мне Твердышевым, по уже почти просохшим дорогам.
Думая над маршрутом обратной дороги, я встал перед выбором — вернуться обратным путем или проехать по маршруту будущей железной дороги и, так как температура на улице уже была положительной, а Ефрем бывал в Яицком городке и знал туда дорогу, я выбрал второй вариант. Дорога до Волги заняла у нас почти неделю пути и, в первом приближении, подтвердила правильность выбора маршрута. Не знаю, как летом здесь будет обстоять дело с водой, но рельеф местности был идеальным — ровная как стол степь.
* * *
Восемнадцатого апреля мы стояли на восточном берегу реки Волги и наблюдали за ледоходом и недостижимым пока для нас городом Саратов. На наше счастье ледоход уже сходил на нет и просидеть в Покровской слободе нам пришлось недолго. Через восемь дней заработал паром через Волгу. Дальше нас ждали Тамбов и Тула.
Поля и леса уже начали зеленеть и эта часть моего путешествия была не так уныла, как езда по бесконечному снежному ковру. В первых числах мая проехали Тамбов и Козьма Михайлович, в ходе очередной беседы обо всем и ни о чем, вспомнил, что начинал свою карьеру на Липских железоделательных заводах князя Репнина, расположенных неподалеку. Вначале я не понял о какой местности идет речь, но в ходе разговора, после упоминания больших запасов железной руды, начал вспоминать, где в европейской части России, недалеко от Москвы, находился большой металлургический завод. На память приходил только Новолипецкий металлургический комбинат, да и названия схожи. Становится все интереснее!
Оказывается, можно было и не ехать на Урал. То, что мне требовалось, имеется практически под боком, а ситуация с лесом здесь наверняка намного хуже, чем в уральской глуши. Земли здесь были освоены намного раньше. Ну ничего — лучше поздно, чем никогда, да и принцип «не складывай все яйца в одну корзину» никто не отменял. Замыкать всю работу на Твердышевых не стоит. Не говоря уже про намного меньшее плечо подвоза. Хотя бесполезной мою поездку на Урал назвать, конечно, нельзя — компаньона приобрел, Фролова арендовал, заводу по производству паровых машин быть.
Нам даже не пришлось изменять маршрут, дорога привела нас прямо к заводам, находившимся, судя по внешнему виду, в полном упадке. А лес, как я и думал, закончился уже верст за тридцать-сорок до места назначения. По словам Фролова, в этом месте находился целый комплекс, состоящий из нескольких предприятий — Верхнего и Нижнего Липских и Боринского железоделательных заводов, а также Кузьминского якорного завода, построенных еще при Петре Первом. Ну да, с таким размахом шансов у здешнего леса не было абсолютно никаких.
Остановив на дороге первого попавшегося мужичка, оказавшегося мастеровым с Верхнего завода, я узнал все, что мне требовалось ровно за одну минуту. Работа заводов фактически прекратилась, а сами заводы, ввиду плохого управления со стороны Репнина, год назад Указом императрицы перевели обратно в казенное ведомство. Вот это подарок! Ведь сейчас в России только я мог дать им новую жизнь, обеспечив угольком, а они, в свою очередь, сразу давали мне независимость и возможность без раскачки приступить к реализации всех планов.
Из рассказа Фролова следовало, что это уже не первая смена собственника этих заводов. С момента своего основания и до середины века они были казенными, но потом оказались приватизированы. Почему же нам снова не провернуть такой же фокус и, желательно, с рассрочкой выплат лет на двадцать.
* * *
Став обладателем информации о Липецких заводах (именуя их привычным мне названием), я оказался перед дилеммой. С одной стороны — ехать снова в Питер мне совершенно не хотелось.
