Скифская история - Андрей Иванович Лызлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И того ради уже мало воинства христианскаго оставашеся, едва, яко рех, мало не вси на корысти падоша, и самыя стрещи того поставленныя чиноначалники. Мнози бо, яко глаголют, по дважди и по трижды с корыстьми в станы отхождаху.
Храбрии же воины зело изнемогаху утруждыпеся, биющеся непрестанно, корысти всякия ногами топчуще и ничим же прелыцахуся, токмо Бога в помощь призываху. Бусурмани же видевши сие, яко мало остает христианскаго воинства, начаша крепко налегати, ополчающеся на них.
Корыстовники же оные предреченные егда увидели, что воинство мало по нужде уступают бранищися бусурманом, абие в такое бегство вдашася, яко мнози от них и во врата градныя не улучиша, но множайшия и с корыстьми чрез стены метались, инии же и корысти повергши бежаша, токмо вопияху: «Секут! Секут!»
Но за благодатию Божиею храбрых сердец не сокрушили. Тогда же и оному воинству, иже бяше от нижния страны града, зело тяжко было от належания бусурманскаго, яко в то время, отнеле же во град внидоша, немало от них избиено бысть. Но обаче на оной стране при помощи Божии крепко и неподвижно противо поганых стояху. Со оныя же преждереченныя вышния страны мало что уступиша, яко же речеся, великаго ради множества и належания поганых.
Вскоре даша ведати о себе цареви и всем советникам окрест его стоящим, к тому и самому ему зрящу бегство из града оных преждереченных бегунов с корыстьми. И зело ему не токмо лице изменяшеся, но и сердце сокрушашеся, мнящи яко уже все христианское воинство из града изгнаша погании.
Видев же царь благочестивый сие со искусными советники своими, повеле свою царскую великую хоругвь близ врат градных Арских поставити и сам ту близ ее ста со всеми мужественными советники своими, в них же бяху нецыи мужие в совершенных летех и состаревшияся во всяких добродетелех и искуствах воинских.
И полку тому великому царьскому, в нем же бяше вящше двадесяти тысящей избранных воинов, абие повелено сойти с коней аки половине, не токмо детем и сродником синклитским, но и самих их множество сшедши с коней потекоша со оными во град, на помощь оному утружденному воинству.
И егда внезапу внидоша во град толикое многое свежее воинство в пресветлыя брани облеченное, иже возопивше: «Боже, помози нам!» – жестоко на нечестивых татар нападше без милости их побиваху.
И абие царь казанский со всем воинством, видев оное пришедшее на помощь свежее воинство, зело убояшася и не возмогши яростных поражений от онаго христианскаго воинства стерпети, начата уступати назад, обаче крепко браняхуся. И тако согнаша татар от всех стран на среду града и погнаша их ко двору цареву, неотступно и крепко наступающе, биющеся с ними.
Егда же прогнаша их до мечетей, иже блиско царева двора стоят, абие изыдоша в стретение их, но не с любезными дары, абызы их, сеиты, молвы, пред великим их мнимым духовным– а по их анарыи или амиром – ему же имя Кулшериф-молла. И сразишася с христианы тако мужественно и жестоко, яко до единаго избиени быша. Царь же со всеми оставлыпимися затворися на дворе своем и нача противитися крепко, еще аки на полторы годины биющися.
Егда же видеша, яко не возмогоша помощи себе, тогда отобрав на едину страну жен, и детей, и девиц прекрасных, украшенных в прекрасные и драгия златом испещренныя одежды, их же бе несколко тысящ, и поставиша на единой стране во оном преждереченном дворе цареве, мняще, яко ими и имением сущим на них прельстятся христианское воинство и живити их будут. Сами же с царем своим отобрашася во един угол, умыслиша не датися живым в руки Христианом и составити жесточайшую конечную сечу, точию бы царя соблюсти жива.
И поидоша от двора царева на нижную страну града к нижним воротам. Идеже бяху противо их у царева двора с полком воеводы Правыя руки, и не остася с ними воинства уже и полутораста человек; а поганых еще с десять тысящей бяше. Обаче тесноты ради улицы браняхуся им, отходяще и воздержающися крепко.
Прочее же великое воинство с горы оныя потиснуша их зело, паче же заднии конец татарскако полка секуще и биюще. Тогда христианское воинство едва с великою нуждею изыдоша из врат градных; з горы же крепце належаще тиснуша их; а тии об ону страну стояще во вратех биющеся не пущаху их из града – уже бо сим приспело два полка на помощь.
Татаром же тако тиснувшимся неволею, великаго ради належания с горы, яко с высокою башнею, яже над враты, равно трупия их лежало, средним люд ем по них идущим на град и башню. Егда же татарове возведоша царя своего на башню, идеже имянуются Збоиливые ворота, тогда начаша вопияти, просяще мала времени на разговор.
Христианскаго же воинства началнии с прочими утишишася мало, послушающе прошения их. Они же абие начаша глаголати, донеле же рекуще: «Юрт стояше и град главный, идеже престол царский был, тогда даже же до смерти браняхомся за царя и отечество; а ныне царя вам отдаем здрава, ведите его к царю своему, а остаток нас исходим на широкое поле испити с вами последнюю чашу».
Бяше же тамо полк князя Дмитрея Палицкаго ближае прочих, идеже отдаша погании царя своего со единым карачом что наиболш, ему же имя Заниеш, со двема мамичи, иже бывают воспитани единим сосцем с царским отрочатем, со двема имилдеши. И отдавши царя своего, по христианом абие стреляли, а христиане по них.
И не поидоша погании прямо во врата, но абие скакаху со стены просто, поидоша чрез Казань реку, хотящи пробитися против полку.
Правыя руки в шанцы, идеже бяше шесть пушек великих. И абие по них ударено изо всех их. Они же воздвигшися оттуду, идоша налево вниз берегом возле Казань реку аки три перестрела лучных и по конец шанец того полку сташа. И начаша легчитися и метати с себе збрую и разуватися, к бредению реки готовящися. Еще бо их остася полк аки шесть тысящей или мало менши.
Неции же мужественнейший от воинства бывшаго тамо, их же немного бяше, добыта себе коней из-за реки от станов своих и седши на них устремишася скоро противо поганым и заступиша им путь, которым хотяху итти, и обретоша их еще не прешедших реку. И собрася христиан противо их едва
