Категории
Самые читаемые
ChitatKnigi.com » 🟠Проза » Современная проза » Беглый раб. Сделай мне больно. Сын Империи - Сергей Юрьенен

Беглый раб. Сделай мне больно. Сын Империи - Сергей Юрьенен

Читать онлайн Беглый раб. Сделай мне больно. Сын Империи - Сергей Юрьенен
1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 36 ... 77
Перейти на страницу:

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать

— В любви он объяснялся, — перебила Аглая. — Шибаев ваш.

— Кому еще?

— А этой, прости за выражение… Иби. Ревел, как бык. Дверь высадил девчонке. Такое тут устроил — отель весь повыскакивал. А вы не слышали?

Место переводчицы зияло красным плюшем обивки. По правую руку от этой пустоты сидел лидер — нарядный, как жених. Он заправлялся с праздничным аппетитом. Свежевыбритый и почему-то с трехцветной венгерской бутоньеркой в лацкане.

Руководства на трибунах не было — да и самих трибун. Ни громкоговорителей, ни военного парада, ни линий оцепления — собственно говоря, самого праздника в привычном смысле не было тоже.

День был ветреный и серый. Будничный по календарю: четверг.

Ощущая себя телом инородным и в этой связи подняв воротник пиджака, Александр бессмысленно шагал вперед по мостовой чужого города в составе творческой группы, которая в День международной солидарности трудящихся, по инициативе ночного буяна Шибаева, приняла участие в нестройном и блеклом в смысле оформления продвижении сегедцев по бульварному кольцу имени Ленина.

Шествие несколько оживляло музыкальное сопровождение в лице баяниста. Выпросив перед выходом стакан, он играл и пел на ходу из времен своей допотопной фетровой шляпы, которую надвинул по уши:

От Москвы до самых до окраин,С южных гор до северных морей,Человек проходит, как хозяин,Необъятной Родины своей…

— Не в ту степь, Геннадий Иваныч! — прервал его за руку Комиссаров. Сделай чего-нибудь интернациональное.

— Заказывай, хозяин… Чего? «Бухенвальдский набат»?

Комиссаров поморщился.

— А то гимн могу.

— Какой?

— Демократической молодежи мира. В темпе марша.

— Слова знаешь?

— А то!

— Тогда давай…

Дети разных народов,Мы мечтою о мире живем.В зги грозные годыМы за счастье бороться идем…

Песню дружбы запевает молодежь,Молодежь, молодежь.Эту песню не задушишь, не убьешь,Не убьешь, не убьешь!

— Девчата, парни! Подхватываем! — и Комиссаров сам подхватывал, пытаясь вызвать энтузиазм.

Но этих слов уже никто не знал, и гимн — вполне актуальный, если переосмыслить — в одиночку сошел на нет:

Помним грохот металлаИ друзей боевых имена.Кровью праведной алойНаша дружба навек скреплена…

«Веселые ребята» сначала курили, затягиваясь из рукавов, а потом уже в открытую, заодно притрагиваясь сигаретами к разноцветным шарикам над «звездочками». Шарики громко лопались к восторженному негодованию носительниц, которые тут же из остатков надували пузыри и разбивали с треском о лбы друг дружке.

Они вышли все к той же Тисе, через которую за полстраны отсюда неделю назад въезжали в Венгрию. Лишившись смысла государственной границы, река если и взволновала, то только как приток полноводного, еще предстоящего им Дуная. Повернувшись к реке спиной, группа свернула бумажные флажки обеих стран, а Геннадий Иваныч сомкнул свой инструмент и взвалил за спину.

Обратно шли по тротуару.

Ветер на мостовой подхватывал облатки из-под чуингама, перекатывал по мостовой бумажные цветы, перемещал окурки и завязанные нитками разноцветные резиновые пупки так и не родившегося праздника.

За время отсутствия у колоннады отеля припарковался «Мерседес-бенц».

Сквозь серость дня между прозрачных его глаз засверкала хромом рыцарская решетка радиатора. С парой припаянных подков она была увенчана знаменитым символом — тремя мечеобразными лучами, распирающими ребристый полый круг.

— Правительственный, что ли? — спросил Шибаев.

— Частник, — ответил Хаустов.

Мужская часть группы обступила, а затем и облепила черный лимузин, как в разбитом зеркале, фрагментарно отражаясь лакированными поверхностями и металлическими деталями. Стекла были затененными.

— Вот это я понимаю! — сказал Шибаев. — У Леонида Ильича такой же. Ильич, он это дело уважает… Хорош, хорош. У мэра белокаменной есть тоже, но тот поменьше будет да и цветом подгулял.

— Ну, Брежневу, допустим, подарили, — сказал Хаустов. — А этот где достал?

— Надыбал где-то. Даром, что ли, Промыслов.

— «Образцовый коммунистический город». А мэр — на «Мерседесе»…

— Ну, а чего? Красиво жить не запретишь, — проявил Шибаев пермиссивность. — Нет, до чего ж хорош! А нагрузился-то чего? Купец, наверное?

В заднее стекло изнутри упирался рулон ковра, а сиденье было до потолка забито какими-то картонками. Под этой тяжестью машина оседала, имея над бампером опознавательный знак «D».

— Да, коммивояжер…

— Фриц, что ли?

— Западный, — уточнил Хаустов. — Комиссаров! Разъясни своим гаврикам на тему «У советских собственная гордость». А то вон уже стекла захватали.

Комиссаров вмешался в оргию низкопоклонничества:

— Давайте, ребята, кончайте. Дети, что ли?

Прижимаясь щеками к правому переднему стеклу, ребята восторгались:

— Ну, Бундес! Двести двадцать выжимает!

— Не колеса, бля… Ракета!

— Как раз с ракетами, ребята, — сказал им Комиссаров, — перевес на вашей стороне.

Солист выплюнул жевательную резинку:

— Без демагогии нельзя?

Нахваливая технику противника, «Веселые ребята» поднялись в отель. Привратник уже первым протягивал руку ударнику.

Хаустов заметил:

— Смотри-ка, голову поднимают. Уже и в джинсы влезли, как один. Подраспустил ты группу, Комиссаров.

— Тлетворное влияние.

— Противодействуй.

— Что я могу? Один в поле не воин…

Под радужным светом люстры и в окружении «звездочек» в фойе сидел замотанный в длинный шарф небритый усач — расстегнутое черное пальто и тощая авиасумка «MALEV» на коленях. Усач поднялся начальству навстречу и сказал по-русски:

— С праздничком, товарищи! Ваш гид и переводчик отныне до конца. Шибаев растерялся:

— Как это переводчик? У нас уже есть!

— Теперь я за нее.

— А она где?

— В Будапешт отозвали.

— Кто посмел?

Переводчик развел руками.

— Не могу знать. Наверно, муж.

— Муж-обьелся-груш… А разве она замужем?

— Понятия не имею. Она не из «Ибуса». По другой линии. Практикантка что-то в этом роде.

— Ты, значит, профессионал?

— Скромность, конечно, украшает, — улыбнулся переводчик. — Но эта моя жизнь. — Дорога Номер Пять.

— Что за дорога?

— А вы не знаете? Е-5! Трасса Запад-Восток. Которая от Британских островов через Европу до самого Стамбула.

— Ишь, какой важный, — продолжал нарываться Шибаев.

— Конечно, я обслуживаю только наш отрезок. Но в бюро они меня так и называют — Человек-дороги-номер-пять.

— Ладно, Человек… Ты-то, надеюсь, не замужем?

Сверкнув глазами гневно, переводчик рассмеялся шутке начальника поезда Дружбы. После чего добавил:

— А для друзей я просто Золтан.

Праздновать начальство убывало на озеро Балатон — по приглашению советского посольства в Будапеште. На прощальный прием в шибаевскую «сюиту» пригласили всех, помимо дауна и «звездочек» до шестнадцати.

— Воздержусь, — сказал с кровати Александр. Заложив руки под голову, он изучал эротов.

— Уклоняешься? — Комиссаров выключил бритву. — К тебе что, Хаустов приставал?

— Да вроде нет.

— Кризис у него на сексуальном фронте. Сам же видишь: на грани прободения человек. К тому же и без дела застоялся. Можно понять. А в этого быка я бы и сам охотно… чем их там в Испании кончают? Бандерильями?

— Шпагой.

— Приходится считаться, тем не менее. Фигура. Имеет выход, говорят, на Самого.

— Видеть эту рожу не могу. Пить тоже.

— Что ж, ты — стрелок вольный. А мне придется. Хорошо хоть средство самозащиты есть… У кого что, а у меня желудок на этой работе полетел. А ведь в армии так гвозди мог переварить. — Комиссаров выдавил в стакан французский «жель», размешал древком красного флажка и выпил.

— Очки мне надевать? Фонарь, по-моему, прошел.

— А венгры предусмотрены?

— Наверно, будут.

— Лучше в очках. И это… рот у тебя белый.

Комиссаров вымыл губы и надел зеркальные очки.

— Так и быть, уклонист. Оставайся. Чем собираешься заняться?

Александр фыркнул.

— Онанизмом.

— Что лучше, кстати, чем искать на жопу приключений. К тому же, за кордоном. Если без изысков, конечно. В умывальник по-солдатски.

— Спасибо, патер.

— А кроме шуток?

— Я откуда знаю? Схожу орган посмотрю.

— Ты не католик, случаем?

— Нет, не католик. Но двенадцать тысяч труб!..

— А потом?

— Может, в кино. Напротив.

— На «Клюта»? Он же по-венгерски.

1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 36 ... 77
Перейти на страницу:
Открыть боковую панель
Комментарии
Настя
Настя 08.12.2024 - 03:18
Прочла с удовольствием. Необычный сюжет с замечательной концовкой
Марина
Марина 08.12.2024 - 02:13
Не могу понять, где продолжение... Очень интересная история, хочется прочесть далее
Мприна
Мприна 08.12.2024 - 01:05
Эх, а где же продолжение?
Анна
Анна 07.12.2024 - 00:27
Какая прелестная история! Кратко, ярко, захватывающе.
Любава
Любава 25.11.2024 - 01:44
Редко встретишь большое количество эротических сцен в одной истории. Здесь достаточно 🔥 Прочла с огромным удовольствием 😈