Магазин чудес «Намия» - Кэйго Хигасино

сделать тебя счастливой. И то, что она бережно хранила это письмо, – самое главное тому свидетельство”.

А еще она сказала, что мама не могла замыслить двойное самоубийство.

По ее словам, когда машина упала в море, окно со стороны водителя было открыто. Поскольку в тот день с утра шел дождь, невозможно было предположить, чтобы его открыли во время движения. Это явно было сделано после падения.

А значит, это не было самоубийством, это был несчастный случай. Возможно, истощенная Мидори Кавабэ просто потеряла сознание. И машину у друзей она одолжила, чтобы отвезти ребенка в больницу, как и говорила.

Она пришла в себя, когда упала в воду. Плохо сознавая, что делает, она открыла окно и первым делом выбросила ребенка, надеясь, что он останется жив.

Когда ее нашли мертвой, она все еще была пристегнута. Возможно, из-за анемии она не очень хорошо понимала, что происходит.

Кстати, ребенок весил больше десяти килограммов – Мидори Кавабэ, очевидно, достаточно его кормила.

“Ну, что теперь скажешь? – спросила подруга. – Ты все еще думаешь, что тебе не стоило рождаться?”

Я никак не могла понять, что чувствую. Мать свою я никогда не видела. Ненависть к ней была для меня какой-то абстракцией. Но и в благодарность мои эмоции не могли перерасти, я ничего не понимала. Поэтому сказала, что вообще ничего не думаю.

Я сказала, что машина упала в море, потому что женщина сама была виновата: надо же – настолько не иметь денег, чтобы умирать от истощения. Спасать ребенка естественно для родителя, а что не смогла сама выбраться – ну и дура.

Тут подруга дала мне пощечину. Она крикнула, что нельзя так относиться к человеческой жизни, и расплакалась. “Неужели ты забыла тот пожар три года назад?” – спросила она. Вспомнив о нем, я ахнула.

Пожар произошел в нашем детском доме. Это случилось перед Рождеством, я тогда тоже очень испугалась.

Брат подруги не успел выбежать наружу и чуть не погиб. Ему повезло, его спас один человек – музыкант-любитель, который приехал к нам на праздник. Я его помнила, у него было такое доброе лицо. Пока все выбирались на улицу, а моя подруга искала брата, он услышал ее и поспешил на поиски мальчика. В результате ребенок спасся, а тот человек весь обгорел и умер в больнице.

Подруга сказала, что они с братом будут до самой смерти помнить того человека, вечно благодарить его и пытаться искупить свою вину. И добавила сквозь слезы: “Ты тоже должна понять ценность человеческой жизни”.

Теперь я знаю, почему воспитатели отправили ко мне ее. Кроме подруги, никто не смог бы объяснить мне, что я должна была чувствовать по отношению к матери. Они оказались правы. Глядя на нее, я тоже разрыдалась. Наконец-то я могла почувствовать благодарность к маме, о которой не сохранила никаких воспоминаний.

С того дня меня ни разу не посетила мысль, что мне не стоило рождаться. Мой путь никогда не был ровным и легким, но я старалась преодолевать все трудности, решив для себя, что поскольку человек живет, он может чувствовать и боль.

Однако меня интересовал тот, кто прислал матери письмо. Там в конце было написано: “Лавка Намия”. Я все думала – кто же он такой? Что это за лавка?

Недавно в интернете я узнала, что был такой дедушка, который любил давать советы людям в трудной ситуации. Один человек вспоминал о нем в своем блоге. Я стала искать другие упоминания о нем и нашла это объявление.

Господин Намия!

Я от всего сердца благодарю вас за совет, который вы дали моей матери. Мне очень хотелось сказать вам об этом. Сейчас я уже абсолютно уверена: хорошо, что я родилась.

Дочь Грин Ривер.

P.S: Я сейчас работаю менеджером у своей подруги. Она обнаружила в себе музыкальный талант и представляет Японию на эстраде. Она тоже возвращает вам свой долг благодарности».

5

Такаюки аккуратно сложил толстое письмо и положил обратно в конверт.

– Вот и хорошо. Твой совет не был ошибкой.

Юдзи покачал головой.

– Я ведь уже сказал: самое важное – намерения самого человека. Я волновался, не принес ли мой совет кому-нибудь несчастья, но, по здравому размышлению, это просто смешно. Разве может письмо самого обычного старика – такого, как я, – как-то повлиять на человеческую жизнь? Не стоило так трястись.

Впрочем, на лице его была радость.

– Эти письма – твое сокровище. Их надо сберечь, – сказал Такаюки, и Юдзи задумался.

– Да, кстати, – сказал он. – Хотел тебя попросить кое о чем.

– О чем?

– Возьми их себе.

– Я? Но почему?

– Как ты знаешь, мне недолго осталось. Если эти письма найдут у меня и кто-то их прочитает, получится очень нехорошо. Ведь все, что там написано, – про будущее.

Такаюки хмыкнул. А ведь и правда. Он и не подумал об этом.

– И сколько мне их хранить?

Теперь хмыкнул Юдзи.

– Пожалуй, до моей смерти.

– Ладно. Давай положу их с тобой в гроб. Тогда они точно сгорят.

– Хорошая идея. – Юдзи хлопнул себя по колену. – Так и сделай.

Такаюки кивнул и снова посмотрел на письма. Он никак не мог поверить, что их написали люди из будущего.

– Слушай, отец, – спросил он. – А что такое «в интернете»?

– Ага. – Юдзи ткнул в него пальцем. – Я тоже не понял и заинтересовался. В других письмах иногда попадалось такое. Мол, увидел объявление в интернете. Еще какие-то «сотовые».

– «Сотовые»? Это еще что?

– Говорю же – не знаю. Что-то вроде газет в будущем, наверное. – Юдзи, прищурившись, посмотрел на сына. – Ты ведь прочитал письма. Судя по всему, ты выполнишь мою просьбу через 32 года.

– В этом самом «интернете» и в «сотовых»?

– Видимо, да.

Такаюки сморщился.

– Что бы это могло быть? Звучит жутковато.

– Да не волнуйся. Потом поймешь. Ну что, уходим?

И в этот момент из лавки донесся тихий шелест, как будто что-то упало на пол. Такаюки и Юдзи переглянулись.

– Кажется, еще пришло, – сказал Юдзи.

– Письмо?

– Ага, – кивнул Юдзи. – Сходи, посмотри.

– Хорошо.

Такаюки пошел в магазин. Там пока все оставалось как было, товары стояли на полках.

Перед рольставнями Юдзи поставил картонную коробку. Такаюки заглянул внутрь и увидел сложенный лист бумаги, явно письмо. Он вернулся с листком в комнату.

– Вот, – сказал он.

Юдзи развернул письмо, и тут же на его лице отразилось удивление.

– Что с тобой? – спросил Такаюки.